как захлопывается дверца машины. Никто точно не подъезжал. Спину прожигает взгляд, и я открываю домофон, дрожащими пальцами прислоняя к нему ключ, чтобы поскорее оказаться внутри и скрыться от него за металлической дверью, но едва она закрывается, отрезая меня от него, понимаю, что это не помогло… Мне не удалось спрятаться от самой себя… Потому что желание вернуться никуда не делось. Оно не пропало. Всё так же тревожит душу.
С силой заставляю себя передвигать ноги, вызываю лифт и поднимаюсь на свой этаж. Едва оказываюсь на лестничной клетке, замечаю Варю. Подруга сидит на лестнице, обхватив голову руками. Выглядит она так себе.
— Почему на телефон не отвечаешь? — хмурится она. — Скажи спасибо, что пока ещё не подняла твою маму на ноги!
— Ой! Варя, а ты как? — спрашиваю я у подруги. — Давно тут сидишь?
— Как-как… Вот так вот… Минут десять… Давай уже заводи в дом и рассказывай, чем таким интересным ты там занималась, пока я тут пятую точку отмораживала на бетоне, пытаясь до тебя дозвониться.
Я спешно открываю замок, успев немного остынуть после контактирования с Артуром. Мне становится чуточку легче, и внутренний жар начинает постепенно отпускать. Вот только оказавшись в квартире, всё равно приближаюсь к окну в кухне и выглядываю на улицу. Машины Артура уже нет. Он уехал. Могла ли я надумать себе все эти чувства с его стороны?
— Ты над чем грузишься, подруга? — слышу голос Вари и оборачиваюсь в её сторону.
— Да так…
— Ага… Прям вот я взяла и отстала после такого ответа. Держи карман шире! Что стряслось?
— Да ничего особенного. Давай, я чай поставлю!
— Я сама! Беременным вредно перетруждаться, а ты давай рассказывай! Что у тебя случилось?
Я сдаюсь: мою руки и присаживаюсь за стол. Смотрю на десять пропущенных от Вари и подключаю вибрацию телефона, которую каким-то образом умудрилась выключить. Мне сложно понять свои чувства, поэтому совет лишним в этой ситуации вряд ли будет. Рассказываю Варе всё, заканчивая на том, как сбежала из его машины.
— Слушай, ну он как пёс на стоге. Он не собирается с невестой своей ничего решать? — спрашивает Варя, выключает воду и ставит чайник греться. Она садится за стол напротив меня и смотрит прямо в глаза.
— Да я не знаю, что он думает там со своей невестой… Да и не имеет это никакого значения, — я прикусываю губу, понимая, что обманываю саму себя. Конечно же, имеет! Да ещё какое!
— Вот ты тут мне поговори, что имеет значение, а что нет! — наигранно возмущается Варя. — Вижу ведь, как глазёнки светятся, когда ты о нём рассказываешь, как голос дрожит! Ты втрескалась так, как в своего Вадика не втрескивалась, а что с этим делать второй вопрос… Тебе бы сейчас не помешало понять, чего он сам хочет… Мужчины вообще народ непредсказуемый…
Я тяжело вздыхаю. Мне бы самой хотелось понять, чего вообще хочет Артур. Вроде бы мы с ним поговорили, но вопросов стало будто бы больше, чем должно было быть после общения.
— Боюсь, что после рождения ребёнка он захочет забрать его у меня, — делюсь своими опасениями, хотя после озвучивания они перестают казаться для меня реальными.
— Запомни: у матери ребёнка никто не заберёт! И деньги тут никакой роли не играют! Будет алименты платить, как миленький, а то я ему глазунью всмятку-то приготовлю. Долго будет яйца свои льдом спасать!
Я не могу сдержать смех, который сливается со свистом закипевшего чайника и вибрацией мобильного телефона. Снимаю блокировку и смотрю на экран.
Артур: «Забыл сказать, что тебе очень идут эти духи, никогда не меняй их».
Щёки мгновенно обдаёт жаром, что не ускользает от взгляда подруги.
— Послушай, Эмма, вам следует уже расставить все точки в отношениях…
— Легко сказать… — выдыхаю я.
Сегодня был шанс, но как-то не заладился разговор. И я не уверена, что он заладится в следующий раз…
Глава 24. Артур
Мне хорошо рядом с Эммой… Я ощущаю к ней такую тягу, от которой теперь уже не только в яйцах сводит, но и сердце щемит, и меня пугают эти чувства. Возвращаюсь домой, падаю на кровать и борюсь с гремучей смесью желания вернуться и забрать её с собой. Сюда, в эту постель. Даже не для того, чтобы трахать, а просто полежать рядом. С каких пор для меня стали необходимостью такие мелочи, не знаю. Быть может, поездка в дом бабушки и дедушки навеяла воспоминания о том, какое значение имеют подобные мгновения в жизни любого человека. Но я не позволяю себе действовать. Важно принимать решения на холодную голову, а у меня там сейчас самый настоящий вулкан эмоций.
Не знаю сам, как угораздило вот так втюхаться.
Если бы можно было с Эммой вот так же легко и просто, как всё складывалось с Кристиной… Мы ничего друг другу не обещали, не контролировали жизнь другого. Конечно, на сторону мне смотреть не хочется, когда в мыслях одна, но я опасаюсь давать ей какие-то обещания. На секунду представляю, что у нас получилось построить такие же отношения, как с Крис, и готов взорваться от ревности. Я бы проверял каждый шаг Эммы, выкалывал глаза каждому, кто посмотрел бы на неё с похотью. Это попахивает болезнью. Дурью какой-то. Думал, что сегодняшний день расставит хоть какие-то точки, но ни хрена. Всё стало хуже. Я распалился ещё сильнее. Одно теперь знаю наверняка — с Кристиной я порву.
Понятия не имею, как и когда удаётся уснуть. Глаза открываю за полчаса до звонка будильника. Рубаха вся помятая, потому что завалился в одежде. Башка трещит, как с глубокого бодуна. Облизываю пересохшие губы и иду в душ. По пути скидываю с себя рубаху, стягиваю джинсы и трусы и захожу в кабинку в чём мать родила. Включаю воду и мгновенно пробуждаюсь. То ли воду горячую отключили, то ли ещё что за чертовщина, но меня обдаёт такой ледяной струёй,
