Иеровоама, получившего огромные преференции, не все, однако, устраивало, и, в первую очередь, отсутствие Храма в его землях. Эдак и подданных можно растерять, рассуждал он, если они будут ходить молиться в Иерусалим. Чтобы пресечь сие, царем были поставлены в Вефиле и в Дане два золотых истукана в виде тельцов, которым граждане обязаны были молиться и приносить жертвы. Богу это, понятное дело, не понравилось. Усугубило вину народа перед ним еще и то обстоятельство, что священники здесь стали назначаться не из левитов, а из людей, угодных царю.
Возмездие Яхве не заставило себя долго ждать. За грехи свои Израильское царство было разрушено ассирийским царем Салманассаром V (по другим данным — Саргоном II). Произошло это, по подсчетам историков, в 722 году до н. э. Остатки «самаритян» — так называли иудеи северных «ренегатов» — были уведены в плен ассирийцами. Сказывают, что после этого покоренная земля была заселена инородцами, смешавшись с которыми коренные израильтяне потеряли идентичность и стали, по мнению «правильных» иудеев-ортодоксов, неполноценными евреями. Сохранили идентичность, как и древнюю веру, лишь колена Вениамина и Иуды в Иудее[112].
Что-то все это напоминает. Так и есть. Это же рассказ о падении Иудеи под ударами римлян и первых христиан и одновременном распаде «Рима» на Византию и латинский Рим! Официальная версия никак не связывает между собой появление христианства, гибель Иудеи и распад Рима. А надо бы. Ведь порознь эти события необъяснимы. Воспользовавшись ранее сделанными выводами, в том числе и рассказанной только что начальной историей Израиля, можно теперь сделать это самому.
Вот как все происходило на самом деле. Римские всадники, почитавшие, как выяснилось, иудейских богов, т. е. «израильтяне», ополчились на Иудею. Не без некоторого кровопролития и разрушения цитадели иудейства — Иерусалимского храма — оформился «развод». Сейчас можно считать установленным, что причиной перепалки послужил отход иудеев (римских жрецов) от истинной веры и впадение в фарисейство. Назначив себя «богоизбранными» и присвоив право говорить с «миром» («Римом») от имени Господа, жрецы заслужили всеобщую ненависть.
С христианства, зародившегося несколько ранее в среде всадников в виде реформированного саддукеизма, также нельзя снимать ответственность за раскол. Исказив учение положением об уже свершившемся приходе Мессии в виде обычного человека, христиане («римляне») оттолкнули от себя жрецов, относящих данное явление к далекому будущему. Вдобавок ко всему они стали поклоняться злату и богам войны. Это заменило им подлинную веру, и всему этому есть аналогии в сказании о падении «Северного царства». Я имею в виду почитание золотых тельцов и кровожадных финикийских богов — Ваала и Молоха, что неудивительно для бывшей паствы иудеев, промышлявшей войнами и взиманием дани.
В результате всех этих перипетий Иудея пала, сохранившись лишь в рассеянии. Так, во всяком случае, гласит история Иудейской войны. Но сказание о Северном царстве не допускает такого итога. Там Иудея выжила, сохранив идентичность и веру, тогда как пал, наоборот, Израиль. Казалось бы, здесь расхождение с историей распада Рима. Но ведь у нас есть Византия, появившаяся как бы из ниоткуда. Чем не обновленная «страна жрецов»? Вот вам логичное объяснение распада Рима, гораздо более правдоподобное, чем россказни о неожиданно пришедшей в голову Константину мысли о «переносе» столицы. Ведь сказано же: Константин — первый христианский (арианский) император. В этом и разгадка.
Единственное, что необъяснимо пока, так это смена названия. Неспроста ведь стали называть Иудею Византией. Логично думать, что сменой названия она была обязана этому самому «обновлению». Понятно, что, потерпев поражение, жрецы должны были чем-то поступиться в угоду победителям. Этим «чем-то» и стала отчая вера, от которой было сделано отступление в сторону арианства. Жрецы признали Христа в качестве пророка, сблизившись, таким образом, с латинским Римом.
Так «жрецы» стали «греками». Ведь слово Greece допускает оба этих прочтения[113]. (Я потом скажу, почему они еще и «византийцами» стали).
Эта «мелочь» не осталась без последствий. Платой за нее стал разрыв с теми из «перушим», которые не пожелали стать «греками», т. е. с наиболее консервативной частью жречества. Упрямцы потеряли свою несчастную переименованную родину, сохранившись лишь в рассеянии. Эти фарисеи, или евреи диаспоры, стали непосредственными пращурами современных евреев. От них берет свое начало полуподпольный раввинистический иудаизм, иудаизм синагог. Именно к ним перешли функции иудейских жрецов, позабытые «греками», что вытекает уже из самого названия обряда посвящения в еврейство. «Гиюр» — так он называется, а кандидат в евреи — «гер».
Даже не сомневайтесь: «гер», «гиюр» — это несколько искаженные «жрец», «жречество». Посвящение в еврейство есть, таким образом, посвящение в жрецы.
Кстати, о «герах». Неслучайно у немцев принято это обращение. Если оно само по себе не является доказательством их еврейского прошлого, то можно вспомнить еще вот о чем. «Страной Ашкеназ» называлась Германия в некоторых древних текстах, и здесь уже прямая аналогия с этнонимом восточноевропейских евреев. А еще одними из первых в Европе немцы приняли лютеранство, которое ближе к иудаизму, чем к христианству, в чем мы уже успели убедиться. Не объясняется ли это имманентной тягой к вере отцов[114]?
Однако и этот раскол — не последний. Сказание о Северном царстве явилось скрытым выражением еще одного, теперь уже средневекового, сюжета. Очередной раскол, на этот раз между Византией и латинянами, по-видимому — самый свежий из прототипов распада древнего Израиля, ознаменовался Крестовыми походами. Здесь опять аналогом «Северного царства» выступил латинский Рим. Но неожиданно в роли противоборствующей стороны вместо Византии обнаруживаются некие «турки» — дикие, грязные и злые осквернители христианских святынь. Кажется, наша версия рассыпается на глазах.
Но посмотрим, кто такие эти самые «турки» и какова их подлинная роль в этом деле.
19
ТУРКИ — ДРУЗЬЯ-ВРАГИ
«СТРАНЫ ЖРЕЦОВ»
Сейчас принято облагораживать цель Крестовых походов идеей защиты Гроба Господня от оскверняющих его диких азиатов-иноверцев. На самом деле не против сельджуков были направлены вылазки папистов. Против Византии. Сельджуки же оказались на линии огня лишь потому, что сами были византийцами. Точнее, византийскими наемниками. Для отвода глаз возложили на них ответственность за Крестовые походы, как и на монголов-халха — за «монгольское иго». Мол, если б не сельджуки, никто бы на тот Иерусалим, как и на Константинополь, не позарился. Эта версия стала господствующей даже в восточной историографии, несмотря на то, что имеет западные корни и вступает в противоречие с массой фактов, указывающих на явную антивизантийскую направленность Крестовых походов.
Пишут, например, что Иннокентий III пригрозил участникам IV Крестового похода отлучением от церкви в случае, если они предпримут наступление на Константинополь. Но с другой стороны, когда Симон де Монфор, узнав, что крестоносцы повернули на Константинополь, отказался продолжать поход, тот же папа пригрозил ему конфискацией земель.
О серьезных разногласиях в стане мнимых союзников говорит следующий факт. После захвата Иерусалима в Святом городе сразу прекратил существование патриархат восточного обряда. Что из этого следует? Хотя бы то, что при «нечестивцах»-сельджуках он вполне сносно существовал, а вот при братьях-христианах ему быстренько пришлось свернуть свою деятельность во избежание осложнений. В Иерусалим стали назначаться патриархи, подконтрольные папе, византийские же патриархи в целях безопасности перенесли свою резиденцию в Константинополь. Лишь с отвоеванием Иерусалима в 1187 году войсками «нечестивца» — Саладина — настоящий византийский патриарх смог вернуться в Святой город. «Этот факт тоже сам по себе замечательный, — пишет по этому поводу Смо-ленцев-Соболь. — Получается, что Саладин боролся с христианскими рыцарями и в конце концов ликвидировал их «латинский патриархат» в Иерусалиме. Но при этом дал возможность Константинополю восстановить исторический и канонический патриархат после того, как латиняне были выдавлены из Иерусалима. Дать хоть какое-то объяснение этому можно только в рамках византийского противостояния Риму»[115].
На антивизантийский характер Крестовых походов указывали многие византийские хронисты, что зафиксировал Ф. И. Успенский: «Воззрения на норманнов у византийских писателей выражаются так: «Боэмунд имел старую вражду с императором и таил в себе злобу за поражение, нанесенное ему под Лариссой; общим движением на Восток он воспользовался с тем, чтобы отомстить императору и отнять у него власть. Прочие графы и по преимуществу Боэмунд только для вида говорили о походе в Иерусалим, на самом же деле имели намерение завоевать империю и овладеть Константинополем».
