– Вылазь, человече! Быстро! – варвар одним прыжком вылетел наружу. – Надо сани затолкать в снег поглубже да самим зарыться! Ураган сейчас будет здесь! Давай, подсоби!
Он выдернул едва шевелящегося Майка из буера и, утопая в снегу, налег на сани, заталкивая их в развороченную торможением снежную толщу. Майк с трудом поднялся и попытался толкать буер вместе с варваром. Но окоченевшее тело не слушалось, и он не понимал, толкает ли сани или висит на них, не в силах шевелить конечностями. Двухметровый громила мощными толчками вбил буер в многометровый сугроб наполовину и прокричал что-то о том, что больше не осталось времени. Он оторвал Майка от поручней и взвалил на себя. Варвар, увязая в глубоком снегу, взял подобие разбега и с размаху бросился в снежный склон, пробивая брешь, словно снаряд. У Майка вяло вспыхнула мысль, откуда он знает, что в этом месте снег толстый, что их летящие тела не встретит скала, лишь припорошенная снежной пылью, но дело уже было сделано. Они влетели внутрь массивной снежной толщи метра на полтора, и варвар принялся руками углублять получившуюся нору. Несколько секунд он копался в снегу, прорываясь вглубь, и едва шевелящийся Майк полз следом, боясь отстать. Потом снаружи раздался ужасающий вой, переросший в оглушительный грохот, резко потемнело, и в спину Майку ударил снежный таран, выбивая из тела сознание прямо в колючее белое месиво.
* * *
– Оклемался, человече? – голос варвара потрескивал, словно был записан на плохой диктофон.
Майк открыл глаза и увидел снежную толщу, нависшую над ним в полутора ярдах, по поверхности которой с глухими завываниями лениво ползали расплывчатые желтые тени. Холода уже не чувствовалось, наоборот, кисти рук и ступни ног будто окунули в едва остывший кипяток, а на грудь навалилось что-то тяжелое и сковывающее, как здоровенная капля смолы или вроде того… От нестерпимого жжения в ногах он и проснулся. Понятно, конечности отогреваются, к нервным окончаниям возвращается чувствительность, и они мстят владельцу за изуверское переохлаждение, которому он их подверг. Знакомая ситуация, болеть будет минут двадцать, не меньше. Майк, страдальчески морщась, попытался подняться. Оказалось, что он лежит на варварской накидке, и второй такой же укрыт. Пришлось выпутываться из меховых недр, вяло шевеля пылающими руками. Наконец Майку удалось выбраться из-под одеял, он сел и заморгал, пытаясь восстановить резкость в застланных мутными тенями глазах. Расплывчатые тени поблекли и превратились в Святогора.
– Испей-ка настоя горячего, на травах целебных кипяченного, – он протянул Майку кружку.
Майк осторожно принял из рук варвара дымящееся варево и сделал глоток, опасаясь обжечься. В голове просветлело, и впитавшаяся в каждый миллиметр тела разбитость начала понемногу отступать. Зрение пришло в норму, и Майк огляделся. Они сидели внутри снежного мешка в полтора ярда диаметром, посреди которого горел маленький костерок, разложенный в стоящей на куске шкуры железной миске. Вход в снежный мешок был заткнут их пожитками, и через щель меж тюком и мешком с каждым особенно громким завыванием внутрь берлоги пробивался слабый поток воздуха. Он приносил с собой фонтанчик снежной пыли и заставлял пламя костерка дрожать, гоняя по стенам желтоватые блики. Косматый головорез сидел напротив и помешивал ложкой в шипящем на огне котелке, разогревая куски расколотой каши. От дразнящего запаха горячей мясной пищи мгновенно проснулся голод, и Майк сглотнул слюну.
– Потрапезничай, человече, – Святогор забрал у него опустевшую кружку и протянул чистую ложку. – Только смотри не обожгись. Горяча кашка, только закипела!
Он зачерпнул из котелка, подавая пример, и подул на оказавшуюся в ложке пищу. Майк торопливо снял очки, стянул лицевую маску и потянулся к дымящемуся котелку. Походная каша варваров, успевшая осточертеть за прошедшие трое суток, сейчас казалась божественно вкусной. Майк не заметил, как опорожнил половину котелка, но вскоре почувствовал, что наелся. Дикарская пища была очень сытной, и голод утолялся быстро. По организму распространилось ласковое тепло, и Майка начало клонить в сон. Он прислушался к завыванию урагана, прикидывая, как долго всё это будет продолжаться. В Реакторе иногда и неделю на улицу носа высунуть невозможно. А заряд элементов питания уже семьдесят пять процентов. Сколько же прошло времени?
– Мистер Свитогоа, – он обернулся к косматому головорезу, вычищающему котелок куском тряпицы. – Как давно мы здесь, в этом укрытии? Вы знаете, когда закончится ураган?
– Весь день просидели, – ответил варвар, убирая котелок в сторону. – Ночь сейчас. Ложись спать, человече, буран к утру угомонится, я его размеры приметил, когда от него удирали. Невелик он, долго хозяйничать здесь не сможет, дальше резвиться направится. Поутру погляжу, как там сани.
Майк улегся на меховое одеяло, укрылся надежнее и посмотрел на термометр. Минус пятьдесят три. Можно отключить подогрев в целях экономии энергии, арктическое снаряжение выдерживает такой мороз и без обогрева. Он потянулся к выключателю, и в этот момент косматый головорез накрыл костерок куском шкуры, гася огонь. Берлога мгновенно погрузилась во мрак.
– Зачем вы это сделали?! – Майк завертел головой, тщетно пытаясь увидеть безмозглого болвана. – Я ничего не вижу! Разожгите огонь снова, здесь же станет ужасно холодно!
– Дрова беречь надобно, – пробасил тот из темноты. – Они нам для разогрева еды нужны, а не для отопления. Где мы посреди ледника дровишек-то сыщем, коли спалим всё за раз? Ты в одеялах схоронись понадежнее, ежели замерзнуть боишься, они тепло удержат, здесь ветра нет.
– Тогда надо хоть вход запечатать правильно! – укорил его Майк. – Через щели тепло уходит!
– Нельзя полностью воздуху ход перекрывать, – во мраке берлоги что-то зашевелилось, похоже, варвар укладывался спать. – Иначе отравимся. Весь кислород на дыхание уйдет, одна углекислота останется, без притока воздуха свежего можем и не проснуться поутру. А так всё ладно будет. Спи, человече. Утро вечера мудреней.
Он умолк, и в погруженной в кромешную тьму берлоге повисла тишина, лишь сквозь многометровый слой снега тихо доносились завывания ураганного ветра. Майк не рискнул отключать подогрев, тщательно закутался в одеяла и незаметно для себя заснул. Проснулся он от острого желания посетить санузел. В берлоге оказалось относительно светло, варвара не было, но все пожитки остались на месте. Вход в нору оказался распечатан, именно из него внутрь и попадали лучи света. Бешеный свист урагана прекратился, и Майк полез наружу оценить ситуацию. Косматый громила обнаружился неподалеку откапывающим сани, превратившиеся в один большой сугроб.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
