Достав танк, я прямо со склада покатил прочь, вызвав изрядный переполох в деревне. Тут практически сплошные леса, вот я и выехав на такую заброшенную лесную дорогу, изредка снося свисающие под тяжёлым снегом ветви, и катил дальше. Я искал место чтобы встать на днёвку. Проблем я с этим не видел, палатку поставлю, спальник имеется, отличный зимний, так что день проведу без проблем, пусть вокруг и трещал мороз выше двадцати пяти градусов. Сегодня сильно похолодало, вот и треск деревьев было слышно. Я услышал его, когда остановил танк и заглушил мотор. А я приехал. Нет, я не нашёл место для днёвки. Да и что тут искать, любой овражек, где ветра нет, очисти от снега, подстилку постели, поставил палатку, и спи внутри в спальнике. Нет, тут другое. Взор показал, что в глубине этого леса находиться советский склад боепитания. Видимо брошенный при отступлении, и не обнаруженный немцами. По размерам запасов полковой склад. Дальше опушка была и видны следы стрелковых ячеек. Скорее всего там полк оборону и держал. До сих пор в некоторых ячейках оставались тела павших воинов. Я подъехал к этому складу, отметив что накопили его, перевозя на телегах, следов грузовиков не было, а мой танк легко проложил тут дорогу, где телеги прошли. Убрав танк, я прошёлся, осматриваясь вокруг. В том числе и Взором.
Нет, я ошибся, не полковой, а дивизионный склад. Тут и КП дивизии было, и медсанбат располагался, уничтоженный немцами. Тела раненых и медперсонала на месте остался, сейчас заметённые снегом, включая поваленные палатки. Видимо от дивизии мало что осталось, если ей хватало столько снарядов и патронов. Гранат практически не было, в основном патроны для винтовок «Мосина» и пулемётов, снаряды для «сорокапяток» и заряды для «трёхдюймовок». Хм, было шесть ящиков с патронами для «ДШК», все трассирующе-зажигательные. Всё это я забрал. Вот склада продовольствия не нашёл, видимо немцы прибрали, не заметив склад боепитания в стороне. Забрал я всё интересное, повздыхал, осматривая Взором тела павших, и уйдя подальше, найдя удобное место, поставил палатку и вскоре уснул. Жаль тут оврагов нет, сплошные болота, бойцы в своих окопчиках сидели чуть ли не по колено в воде, место для обороны не самое удачное, но видимо приказ такой был. Дивизия тут вся легла. Если кто и вышел к своим, то немногие. А похоронить я не мог, времени в обрез, уж простите меня парни и девчата.
Проснулся я ближе к обеду, замёрз слегка, да и выспался тоже. Согревшись горячим чайком со сладким яблочным пирогом, мне понравился пудинг вчера, впервые пробовал, похож на сладкий пирог «Неженка», но более сочный, я достал танк, заправил, и покатил дальше. То, что ещё день и довольно ясный, снегопада не было, мне не мешало. Сначала я посетил оба склада боеприпасов, о которых мне сообщил пленный. Один по размерам не меньше чем корпусного подчинения. Много чего было, целый взвод охранял. Пришлось подкрадываться и убирать охрану бесшумным оружием, и убирать всё в Хранилище. Так и со вторым. Потом и склады хранения советского трофейного вооружения посетил, стрелковое, с артиллерий, даже немного противопехотных мин нашёл. Тут мне попалась стоянка советской бронетехники рядом с которой на территории «МТС» расположилась немецкая ремонтная рота. Та свою технику чинила и нашу вводила в строй. Так у меня в трофеях оказалось двенадцать «КВ», из которых три «двойки», а я думал их ещё летом все потеряли, тридцать две «тридцатьчетвёрки» и сорок шесть «Т-26». Тут и те что на ходу, и те что повреждены, запчасти я все прибрал, даже запасные дизеля для «КВ» и «тридцатьчетвёрок». Уж не знаю где их немцы нашли. Ну и оснащение самой роты на шестнадцати грузовиках разместилось, полный парк станков, фактически всё что нужно. Как я мимо такого пройти мог? Вот это я не отдам, самому такие мобильные ремонтные мощности пригодятся.
Когда стемнело, я устроил рывок на пятьдесят километров в сторону, убрав танк в Хранилище, и посетил расположение немецкого аэродрома. Мне лётчики нужны, те кто будет учить меня управлять их техникой. Это часть Люфтваффе была штурмовой, такие самолёты тоже пригодятся. Вокруг уже стояла паника. Немцы похоже в курсе что тут террор-группы работали, в эфире только вопли и стояли. Не раз пытались засады устроить, но я их банально объезжал, благо прижать меня к болоту и обездвижить не смогли, выбрался, и вот добрался до аэродрома. Тут тоже старался не шуметь. Сначала пробежался и снял всех часовых, группу разводящих, зенитчиков. Ох как я тут порадовался, в охране было две счетверённых зенитки, помимо ещё четырёх двуствольных того же калибра. С учётом что я до этого всего одну добыл, сразу найти две для меня праздник. Все трофеи я сразу убирал в Хранилище. Всю технику и самолёты тоже, коих было пятьдесят четыре. Тридцать семь «Лаптёжников», пока они основные машины штурмового флота, потом три «Шторьха», какой-то огромный транспортный четырёхмоторный самолёт, не боевой, по корпусу видно, что для перевозки грузов, потом восемь истребителей. Это были «мессеры» модели «Фридрих», новые, это видно. Потом четыре тяжёлых двухмоторных истребителя «Ме-110», и разведчик, «Хеншель-126». Вот так буквально выметя всё, даже старьё брал и то что в починке, ремонтные мощности, запчасти, запасы топлива и боеприпасов, всё это отдам лётчикам Черноморского флота, Крымской армии фиг, моряки мне роднее. Так вот, закончив с трофеями, принялся за личный состав в землянках. Кстати, судя по обломкам самолётов на краю взлётной полосы, ранее аэродром принадлежал советским военным лётчикам, и готовую инфраструктуру с землянками и всем необходимым заняли немцы. Я на то кладбище ходил, немцы видимо советские машины использовали как мишени для пристрелки бортового вооружения, ничего целого и интересного для себя не нашёл.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так вот, как я побудку устроил, закинул в земляки техперсонала, обслуги и охраны противотанковые гранаты, и пока звучали разрывы, залез в извлечённый из Хранилища танк, и запустив двигатель, покатил к землянкам офицеров. Тут положив снаряд рядом с выходом трёх землянок, загнав самых шустрых обратно, там те и обитали, и заглушив двигатель, дав пару очередей из пулемёта, громко сказал:
- Оставить оружие в землянках и выйти наружу. Работает советская террор-группа. Рекомендую без шуток со спрятанным оружием.
После недолгих переговоров те всё же начали выходить, Взор показал, что у двоих оружие было, так что две короткие очереди и те повалились на снег.
- Я предупреждал. При убитых было оружие. Ближайшим достать их и бросить ближе к танку. Выполнять.
Когда те выполнили приказ, я покинул танк, и подобрав оружие, сходив в землянки, пусть думают, что их продолжают на прицеле держать, собрал личное оружие и там, с кобурами, и ремнями. Покинув последнюю землянку, поглядывая на данные Взора, не все убиты были в других землянках, немало оглушённых, но они пока не бойцы, контузии серьёзные, поэтому я считал, что с полчаса у меня есть, поэтому осмотрев строй летчиков, что дрожали от холода, не все успели тёплые куртки накинуть, я в трофеи с десяток кожаных с меховыми воротниками прибрал, и сообщил тем:
- Мне нужно три добровольца. Специалист по истребителям, специалист по гидросамолётам, и специалист по штурмовой авиации, желательно чтобы все трое умели управлять самолётами типа «Шторьх». Все трое будут работать на меня. После окончания войны они не будут отправлены в Сибирь, более того получат оплату за работу в виде золотого слитка в один килограмм каждый, и возвращены на родину. Итак?
На мой вопросительный взгляд лётчики мялись, многие недобро, а то и с ненавистью смотрели на меня, видимо узнали, но добровольцев особо не было.
- Забыл уточнить. Эти трое останутся в живых, остальные будут ликвидированы тут же. Или они купят жизни своих коллег. Правда, оставить я их просто так не могу, всё же офицеры противника, но думаю одна пуля в ногу каждому, решит этот вопрос. Итак?
В этот раз добровольцы были, я не брал тех что на меня с ненавистью смотрели, но отобрал троих, под честное слово, что оставшихся не трону, за это те будут служить не за страх, а за совесть. К счастью один умелец по гидросамолётам был, он меня и обучит. Да, эти немцы ещё меня и учить пилотированию будут, об этом я их позже уведомлю. А так в качестве торга я всем лётчикам не в ногу стрелял, а в руку, сквозная ниже локтя, рана есть, лечиться будут, выпав из строя, так что все формальности соблюдены. Эту тройку я спустил в землянку, те утеплились, одев верхнюю одежду, и убрав по очереди в Хранилище, вернулся в танк и погнал прочь, что нужно с аэродрома забрал, двигаемся дальше. Так до полуночи и работал, снова бывшие советские склады, захваченные немцами, были мне интересны. С продовольствием, таких мало было, с боеприпасами, этих больше всех, с вооружением и бронетехникой. С состава одной из станций я увёл двадцать новеньких «четвёрок», а вместе с танками было шесть броневиков, шестиколёсных, пушечных, новые, французы их делают. Вот так в полночь я достал связной «мессер», и один из лётчиков, капитан, подняв машину в воздух, хотя говорил, что в такой мороз они не летают, повёз меня в сторону Крыма. Дальность у машины почти тысяча километров, скорость за триста километров в час, думаю до рассвета, с одной дозаправкой, будем в районе Севастополя. Как капитан и говорил, даже на небольшой высоте, на максимальной скорости, началось обледенение, пришлось снизить до двухсот в час. Однако, чем дальше к югу, тем становилось теплее. Дозаправившись, мы в шесть утра добрались до Крыма, Перешеек уже прилетели, когда я приказал срочно идти на посадку. Да тут Джанкой под нами мелькнул, и плотно забитая припасами станция. Такой куш я упускать не хотел.
