мысль. — Значит, железная дорога? Сибирскую магистраль — от Челябинска до Владивостока — я считаю своим детищем. Именно мне император Александр III поручил обеспечить строительство транссибирской магистрали, сделав последовательно министром путей и почти сразу министром финансов. Да, семь месяцев уже минуло после его смерти. А какая была привлекательная, высокая личность, какое он внушал к себе глубокое уважение, преданность и любовь. Всякий, кто имел счастье приближаться к нему, не мог не быть огорчен его смертью. Хотя и проказник он был великий. Вон, генерал Черевин, начальник охраны и личный друг Его Величества, рассказывал. Сядем, мол, в карты играть, а царица-матушка тут как тут, все вокруг вертится, нет ли у нас напитков алкогольных каких? Ничего не заметит и уходит, довольная. А мы с императором приспособились, сшили себе сапоги с широкими голенищами и фляжки стеклянные, особые, плоские заказали. Отошла царица подальше, мы переглянемся, и — раз, два, три — вроде игры, вытащим фляжки, пососем и опять сидим смирнехонько, играем, как ни в чем не бывало. «Голь на выдумку хитра» — у них это называлось. Много мог выпить государь, но ни в одном глазу не заметно. Потом ляжет на спину, ногами в воздухе болтает, визжит от удовольствия и всех, кто мимо идет, норовит поймать за ноги и повалить на пол. Только так и узнавали, что государь надравшись.
Они посмеялись, и Сергей Юльевич продолжил:
— Я очень долго занимался этим вопросом и досконально изучил его. Ведь спроси сейчас любого, даже высшего государственного деятеля, о географическом положении Китая и соотношении его с соседями — Японией и Кореей, ведь все в высшей степени невежды. Даже взять министра иностранных дел князя Лобанова — человек весьма образованный, очень светский, и языком владеет отлично, и пером, да, а спроси его о Китае — знает не больше гимназиста второго класса. Что касается Запада, то он знает все, а о Дальнем Востоке ничего не знает, потому что никогда не интересовался.
В отношениях между Витте и Лобановым существовал ощутимый холодок, и поэтому Сергей Юльевич, среди своих подчиненных- единомышленников, не считал нужным удерживаться от колкостей в адрес министра иностранных дел. Впрочем, здесь явственно ощущался и исконно российский обычай бесцеремонно совать нос в чужую епархию и едва ли не хозяйничать там, считая себя на голову всех умнее и решительнее; тем более что в таких простеньких делишках, как международные, мы все доки…
— Сейчас возникает уникальная возможность завладеть манящей Маньчжурией. Какова же раскладка сил? Четырехсотмиллионный Китай оказался настолько беззащитным, что японцы жалкой пятидесятитысячной армией поставили его на колени. Япония давно домогается Кореи и, можно сказать, овладела ею. Далее, она захватила Ляодун, а это означает широкое проникновение в Маньчжурию с тыла, с юга, в самые заселенные ее районы. Плюс образовалась постоянная угроза для столицы Китая. А если японцы построят железную дорогу от Фузана на юге Кореи до Пекина? Нельзя позволить ей внедриться в столь важной области Китая, как Ляодун, — решительно заключил Покотилов.
— Наша постоянная противница Англия будет толкать Японию в Маньчжурию, чтобы отвлечь ее от Серединного Китая, где она сама надеется прочно утвердиться. И чтобы не допустить Россию в Китай, она постарается столкнуть Японию с нами лбами, — напомнил о вечной болевой точке внешней политики Романов.
— Значит, проникнуть в Северную Маньчжурию можно будет под предлогом необходимости постройки прямого железнодорожного пути из Забайкалья во Владивосток по китайской территории. Неплохо! Что же, попрошу министра путей князя Хилкова начать рекогносцировку трассы маньчжурской линии, но пока неофициально. Князя Лобанова сейчас об этом тоже информировать не следует; надо тщательно прощупать международную обстановку и возможную реакцию Китая, — резюмировал Сергей Юльевич.
— А чтобы Япония не опередила нас, не влезла в Южную Маньчжурию, желательно было бы воспрепятствовать Симоносекским требованиям японцев, потребовать освободить Ляодун, — предложил Покотилов.
***
В конце марта месяца 1895 года князь Лобанов-Ростовский получил из германского и французского посольств сообщения, что Германия готова присоединиться ко всякому шагу, который Россия сочла бы необходимым сделать в Токио с целью побудить Японию отказаться от занятия Южной Маньчжурии с портом Артуром, и что Франция тоже согласна координировать свои действия с нашими.
Неожиданные, в общем-то, предложения Германии и Франции вдребезги разбивали основанную на высказанном уже решении Николая Александровича позицию князя Лобанова и заставили его вновь браться за свалившуюся на голову проблему. Ведь Германия прямо диктовала Его Высочеству Николаю и князю Лобанову дальнейшие шаги — заставить Японию отказаться от захвата Южной Маньчжурии, Ляодунского полуострова. И военный министр Ванновский, вопреки прежде высказанному мнению, взбодрился и заявил, что готов в любое время прибегнуть к силе!
Вскоре от дипломатических представителей в Берлине, Париже и Лондоне поступили сообщения, что китайские посланники приступили к переговорам с местными финансовыми кругами о предоставлении Китаю займов. Займов на покрытие японской контрибуции. Экономическая зависимость иной раз ничуть не лучше прямой военной оккупации, надо это иметь в виду. А под какие обязательства Китай ищет займы?
Не попытаться ли перехватить инициативу да самим и ссудить Китаю? Конечно, свободных денег нет, сумму они ищут громадную, но ведь можно и перезанять…
— Сейчас в Петербурге Альфонс Ротштейн, зять парижского Ротшильда. Я встречусь с ним и попрошу через его парижских родственников привлечь французские капиталы. Полагаю, это удается, — как директор канцелярии Министерства финансов Романов обладал обширнейшими связями в деловом и финансовом мире и умел ими воспользоваться.
Месяц упорно трудился Сергей Юльевич, собирая через своих фактотумов и представителей Министерства иностранных дел информацию о поисках китайцами займов в Европе, всяческими путями противодействуя своим европейским соперникам, ведь Китай был лакомым куском и в обеспечение займов предлагал поистине громадные доходы от морских таможен. Знал Сергей Юльевич, что его европейские коллеги не постеснялись бы потребовать на откуп и целые провинции. Особенно трудно было противостоять германским банкирам, которых настойчиво подталкивало к займу их правительство. Поздно объединившаяся, Германия опоздала к разделу колоний и сейчас стремилась наверстать упущеное, ища любую возможность, любой шанс и любой повод поучаствовать в грабеже и разбое. И на сей раз они кое-чего добились — заключили с Китаем договор о займе на паритетных с англичанами началах.
Но удалось-таки Сергею Юльевичу убедить представителей французских банковских групп Готтингера, Неплина и Ренэ Бриса приехать в Петербург, представить их императору, как гаранту, и заключить с ними соглашение о займе Китаю ста миллионов рублей золотом под гарантию России. Французские буржуа — держатели акций банков радовались: Россия гарантировала им выплату высоких процентов по займу.
Китайский императорский двор был едва ли не
