Проклиная тех, кто был в вертолете, солдаты с раздробленными кистями падали на крышу, на подстриженный газон, на берег, ломали кости, кричали от боли, ненависти и страха, видя, как к ним подступает отвесная стена воды. А кто не успел схватиться, подняли автоматы и открыли огонь по вертолету, требуя опуститься и забрать их.
Гигантская волна накрыла берег, раздался страшный треск. Морской вал обрушился на особняк начальника тюрьмы, стены не выдержали удара, покосились. Особняк «сложился», и в мгновение ока все, кто был на крыше и возле него, оказались под толщей пенящейся океанской воды.
32
– Черт, что происходит?! – Батяня увидел, как заключенные в оранжевых робах начали разбегаться во все стороны. Некоторые в панике полезли на вышки, где еще недавно находились вертухаи.
– Массово сдурели, что ли? – предположил Ростислав.
– Цунами! – закричал Цай Чжицзян, он показывал на блестевшую за деревьями полоску океана.
– Что он там заметил? – не врубаясь в ситуацию, проговорил капитан Прошкин.
– Нечто непонятное… Короче, надо сваливать… – предложил прапорщик Сазонов.
– Кажется, волна идет. – Батяня пригляделся. – Мужики, двигаем туда. – Лавров показал на очищенный от джунглей холм, где кружился один из локаторов ПВО.
Китайские партизаны уже бежали по протоптанной караулом тропинке, ведущей к тому же холму. Цай Чжицзян и Чжао Саолунь заметили, что туда же без оглядки, побросав автоматы, чтобы было легче, узкой колонной со всех ног бежит с десяток филиппинских солдат. Бойцы марксистско-ленинской армии Мао на ходу вскинули автоматы и хладнокровно в спину короткими очередями начали расстреливать войсковых. Те как подкошенные падали с продырявленными легкими, затылками, не успев даже оглянуться. Китайцы доставали и тех, кто попытался дернуть в джунгли.
«Вот черт, не дали людям спастись», – в мыслях осудил жестокость Батяня. Но, с другой стороны, майор Лавров, будучи профессиональным военным, понимал, что неизвестно, как бы эти солдаты повели себя, находясь плечом к плечу с российскими десантниками и китайскими партизанами на одной возвышенности. Завязалась бы драка. А численное превосходство было бы у филиппинцев. Да и места на возвышенности могло хватить не всем. Других холмов и гор поблизости не наблюдалось.
Сзади послышался скрежет. Ближайшая к берегу наблюдательная вышка накренилась, начала падать. С нее с криком в набегающую волну срывались заключенные.
Раздался звук глухого удара. Стена воды разбила стену тюрьмы… Батяня обернулся. На гребне водяного вала полубоком на мгновение завис теплоход – тот, на котором Харлампиев намеревался бежать с острова. Поднятое над причалом судно с огромной скоростью летело на сушу. Его многотонный корпус соскользнул с гигантской волны, острым носом разнес тюремные ворота и протаранил барак. Хлипкое строение разделилось на две части, и через секунду вода смыла его до основания. Те из заключенных, кто успел взобраться на его крышу, погрузились в клокочущую пучину.
Цунами разметало мангровый лес, ворвалось в джунгли. Бурлящая река начала стремительно заливать тропинку, по которой бежали китайские партизаны и российские десантники.
Локатор впереди вдруг застыл – перестало подаваться электричество. Из капонира, что находился под холмом, выскочили двое дежурных пэвэошников. Они были все мокрые, вода ручьями лилась с рукавов, со штанин. Цунами добралось к ним по подземным коммуникациям. Начало затапливать помещения. Следящие за небом пэвэошники, бросив все, едва успели выбраться на поверхность. К несчастью, перед ними оказались беспощадные бойцы марксистско-ленинской армии Мао. И этих филиппинских военных настигла та же участь, что и убегающих от водной стихии солдат. Двое китайцев, не раздумывая, направили на них стволы автоматов. Пэвэошники упали с застывшим удивлением на лицах, сползли по склону возвышенности, а китайские партизаны на бегу продолжали стрелять. Весь холм кишел животными: копошились серые крысы, между ними верещали дикие свиньи, судорожно подскакивали мышиные олени. На каменное подножие локатора взобрался бинтуронг – медвежий кот. Божьи твари раньше, чем люди, почувствовали приближение цунами и бросились спасаться.
Китайцы стреляли в основном в крыс, которые, извиваясь, страшно визжали, но досталось и другим представителем местной фауны.
– Стой. Перестаньте стрелять! – не выдержал Батяня. – Со зверями мы договоримся.
Цай Чжицзян и Чжао Саолунь первыми достигли холма – российские десантники, несмотря на то что могли бежать намного быстрее китайских партизан, опасались обгонять их. Бойцы марксистско-ленинской армии Мао неумолкаемыми выстрелами расчищали себе дорогу. Цай Чжицзян и Чжао Саолунь, давя сапогами подстреленных ими же крыс, тяжело дыша, зашагали по склону возвышенности, а затем взобрались по скобам железной лестницы под самые «лопухи» локатора.
Сразу же за ними полез Ростислав.
– Андрей, подсоби! – крикнул Прошкин. Он бежал последним, и пенящийся поток догнал его у подножия холма, сбил и потащил назад.
– Илюха, держись! – Батяня сбросил с себя автомат, нагнулся вперед, закинул ремень, как петлю, на шею капитану Прошкину, тем самым не дал воде утащить его.
Поток закружился в мощный бурун, Лавров оступился, его потянуло за Ильей. Еще мгновение – и два российских десантника оказались бы в бурлящей грязной реке. В то же мгновение Ростислав успел схватить одной рукой за ворот Батяню, а второй крепко зацепился за скобу лестницы.
– Давай-ка не будем принимать водные процедуры! – сквозь зубы процедил прапорщик Сазонов. – Сегодня они нам противопоказаны. – Он с силой подтянул к себе Батяню, тот в свою очередь капитана Прошкина.
Совместными усилиями российские десантники вырвались из объятий стихии и оказались в недоступном для беснующейся воды месте. Вслед за китайцами Сазонов, Лавров и Прошкин поднялись и повисли на скобах железной лестницы. Некоторые железки с визгом шатались, и возникало опасение, что в любую минуту они могут сорваться. Однако выбирать не приходилось.
Вода быстро прибывала. «Слизнула» с холма несколько прыгающих друг на дружку крыс, смыла мышиного оленя, который закружился в водовороте, утащила к себе дикую свинью и пару поросят. Испуганные звери, как могли, боролись с водной стихией, усердно работали всеми лапами. Уйдя под воду, изо всех сил старались вынырнуть, схватить ртом воздух.
Немного ослабленная волна цунами обошла холм и продолжила свое наступление на остров.
33
Харлампиев и Рождественский лежали, прижавшись к черепице, на крыше административного здания. Над тюрьмой барражировал вертолет и вспахивал выстрелами землю. Вдруг раздался взрыв – ракета, выпущенная бойцом марксистско-ленинской армии Мао, пробила брешь в тюремной стене.
– Это, должно быть, за мной, – сказал Виталий.
– За тобой? – не понял Дмитрий.
– Подрыв стены – сигнал для побега.
– Ого… Ладно, потом расскажешь.
Харлампиев увидел, что вертолет перестал стрелять, накренился и пошел в сторону берега.
– Короче, рвем когти вон туда! – Дмитрий показал на образовавшуюся брешь в стене. – Мартин, остаешься пока на крыше, прикрывай нас! А потом давай к нам.
Выбежав во внутренний двор тюрьмы, Харлампиев и Рождественский увидели, что отрезок тюрьмы – метра четыре – рухнул и за ней идет бой. Неизвестные вооруженные люди сдерживают филиппинских солдат внутренних войск.
Не сговариваясь, представители китайской и вьетнамской «семей» открыли по солдатам огонь. Дмитрий быстро вычислил вертухая, что засел под раскидистым деревом и вел оттуда огонь. Плавно нажал на спусковой крючок. Один раз, второй. Автомат вертухая замолк.
У Рождественского не было оружия, он внимательно наблюдал за происходящим. Вооруженные люди, которые противостояли филиппинским вэвэшникам, явно были «командос» – профессионалами военного дела. Каждый из них после точных выстрелов быстро менял позицию, отлично скрывался в «зеленке». Так что даже опытному Виталию трудно было предугадать, где кто-нибудь из них «возникнет» опять и откроет огонь. И сколько их вообще? А ему нужно перебраться на их сторону, выйти на контакт. Кроме того, стало понятно, что «командос» не отступают, несмотря на значительное численное превосходство военных. Они явно чего-то или кого-то ждали.
«Это россияне. И пришли они за мной». – Рождественский откинул все сомнения и начал выбирать возможный маршрут для прорыва.
Тем временем вэвэшники под натиском российских десантников, китайских партизан и разъяренных зэков начали отползать в джунгли.
И вдруг Ван дер Вендель с крыши начал что-то кричать. В разгаре боя на него мало кто обратил внимания. Тогда он снял робу и начал ею махать. Первым его странное поведение заметил Рождественский, он подполз к Харлампиеву, который «охотился» на отстреливающихся солдат.
