Мне стала понятна необычная реакция капитана на сообщение о птицах. Но…
– А почему новость была такой незначительной? Почему никого не заинтересовала, если это так необычно и даже опасно? – выдала собственное недоумение.
– Так в том-то и дело, что в этот раз все обошлось без последствий, поэтому и резонанса не было. Так, заметили нескольких птиц где-то в глубинке, но должного значения не придали и панику решили не поднимать. Только какой-то местный информационный портал попытался сделать из этого новость дня, но продолжения не было, и все так и затухло. Но ты заметила…
Чем больше я слушала его, тем больше жалела скорчившегося напротив мужчину. Как он вообще существовал все это время? Как мог настолько контролировать себя, что внешне казался вполне нормальным?
– Я думаю, капитан вас вычислил давно. И вы решили, что лучше сбежать вместе с напавшими?
– Понял, что в этот раз им не справиться. Гайяр… его сознание сильнее этих их технологий. И он был в каком-то смысле готов к нападению. Видимо, сумел предвидеть или перехватить мой сигнал. Он прикрыл нас и атакующих, и я понял, что защитники корабля с нападавшими постепенно справятся, поэтому предпочел выполнить требование создателей Измененных и забрал тебя. Я отчаянно надеялся, что в обмен мне позволят забрать Дайлию. Это было наивно, но остаться на «Эндорре» я тоже не мог.
– И вы вот так просто отдали бы им меня?
– Да. – Он прямо и открыто взглянул на меня.
Поразительно, насколько же сильно эти неймарцы могут любить и быть верными своей половинке до последнего!
– А гирденция? Вы ее просто так подарили?
Сейчас я подумала, что, возможно, ядовитый кактус и был оружием моего уничтожения.
Неймарец резко мотнул головой, выражая несогласие.
– Это был порыв. Не знаю, можешь ли ты понять, но я постоянно метался между страхом быть разоблаченным и необходимостью действовать с пользой для врага. Я страдал от тоски по Дайлии, я не хотел твоей гибели, не хотел подставлять друга, но… иначе сделать не мог. А гирденция… Это питомец моей дейраны, она его совсем крошечным взяла и занималась с ним. Ему было плохо со мной, он почти не рос. И мне было тяжело с ним, живым напоминанием о дейране. Вот я однажды утром вдруг и решил, что вам вдвоем будет лучше. Как-то так…
Я молчала. Сказать было нечего. Отчаяние и страх, вызванные словами и чувствами неймарца, затопили душу. Вот так всегда со мной: если существует худший сценарий, то реализуется именно он. И неожиданно я решилась:
– Капитан… Он впрыснул мне маяк какой-то органический, его не распознать, – шепотом сообщила неймарцу.
Крейван резко вскинул голову и в упор посмотрел на меня.
– Сам? Впрыснул тебе? Но… Да еще и капсула! Неужели он предвидел мой поступок, пытался защитить… – Его странный, неразборчивый голос долетал урывками, но внезапно неймарец решительно мотнул головой. – Тогда есть шанс! Мы должны постараться дождаться прибытия своих.
Последние слова Крейван произнес с одержимостью и фанатичным блеском в глазах. А мне надеяться было не на что. Чувствуя, что сознание медленно уплывает, пытаясь хоть так защитить разум от грядущих неотвратимых бед, провалилась в беспамятство.
Глава 18
Ольга
Сколько раз в своей жизни я была уверена, что вот он – худший ее миг, когда беда неотвратима и надежды на спасение больше нет. Но только сейчас, ощущая этот странный обволакивающий наркоз, от которого тело медленно леденело, а сознание шаг за шагом отступало дальше, я по-настоящему осознала, что именно сейчас наступило последнее мгновение моей жизни. Видя застывших рядом в ожидании врачей, я как никогда ясно понимала, что после того, что они намерены сделать, все изменится уже навсегда. И как-то повлиять на ход событий было не в моих силах, для этого я была слишком слаба. Прощай, настоящая я… Последним моим ощущением стала резкая встряска – то ли судорога передернула замирающее тело, то ли всколыхнулся окружающий мир.
В себя приходить было сложно. Окружающая вязкая пелена не отпускала, стараясь все крепче оплести, затянуть в свои глубины. Но даже сквозь эту липкую муть до меня долетали какие-то раздражающие сознание ощущения. Раз – и боль опалила, два – и вздрогнуло тело, реагируя на какой-то нечеловеческий вскрик. И я поняла, что слышу…
– Олга! Просыпайся же! Я не могу тебя все время нести. Сейчас брошу тут! – Голос определенно был гневным и вроде бы идентифицировался, но вот кому же принадлежал? Странно-сонная память никак не могла сориентироваться.
Крейван! Меня же увезли в операционную! Пришли непонятные существа в светлых комбинезонах и эластичных шлемах, без объяснений обездвижили каким-то разрядом и сразу ввели наркоз. Потом меня везли по длинному коридору, в ушах до сих пор стоял странный гул, потом врачи в прозрачных масках склонились сверху… Неужели уже все?.. Желание приходить в себя исчезло – лучше вообще не пробуждаться, чем проснуться с мыслью, что отныне я начну превращаться в стремящегося только уничтожать монстра.
– Да пусть их вечная тьма поглотит! – рявкнул снова этот раздражающий голос, и меня опять ощутимо тряхнуло и – раз! – лицо опалило болью.
«Оплеуха», – явилась отстраненная мысль. А просыпаться все равно не хотелось. Но тут раздался неимоверный грохот, словно рядом разом извергались несколько мощных вулканов. Мозг, опаленный инстинктом самосохранения, мгновенно прояснился, а глаза распахнулись сами. Кругом творилось что-то невообразимое. Мы находились в узком коридоре, стены которого буквально ходили ходуном, с потолка сыпались части покрытия, какие-то каркасные балки и пыль. Стоял жуткий шум, в котором угадывались крики сотен живых существ, рев каких-то машин и гул взрываемых снарядов. Что за ад?!
– Что это? – хрипло прошептала я.
– Наши! – возбужденно рявкнул неймарец. – Сама идти сможешь? У меня нога сломана и приходится быть готовым к любому нападению, поэтому нести тебя сложно. Надо выбираться из этих катакомб, пока не стало слишком поздно.
Я, тут же вознамерившись идти, а если надо, то и бежать, невзирая на свое состояние, попыталась встать на ноги. Неймарец, одновременно осматриваясь вокруг, придержал меня одной рукой, пока все еще расслабленные ноги перестали дрожать, обретая устойчивость.
– Давай, – толкнул он меня вперед, ковыляя следом, – иначе будем погребены тут заживо!
Угроза впечатлила, жить все же хотелось, поэтому я, поначалу кривясь от боли в затекших конечностях, спешно поковыляла в нужном направлении. Голова все еще кружилась и временами картина мира плыла перед глазами, но я упорно продвигалась следом за неймарцем, раз за разом падая от резких толчков, снова вскакивая и двигаясь к выходу. Коридор привел нас в достаточно большую пещеру, разделенную на множество отсеков-клеток. И каждый из них был заполнен… живыми существами. Все кричали, тянулись к нам сквозь заграждение, умоляя о помощи. Я, охваченная ужасом, болью и желанием спасти хоть кого-то, кинулась в направлении первой клетки, но была перехвачена Крейваном. Неймарец, жестко удерживая меня за плечо, практически поволок вперед, целенаправленно идя сквозь зал и не обращая внимания на стоны и мольбы пленников.
