Общее значение ренессанса и гуманизма
Где раньше и сильнее развился городской быт, там и прежде, чем в других местах, и в более значительных размерах стала вырабатываться светская умственная культура. В средние века общий тон жизни задавали, как мы видели, обитатели замков и монастырей, рыцари и монахи, представители феодализма и католицизма. Первые из них мало были склонны к какой бы то ни было умственной культуре, у вторых она могла иметь только теологический и аскетический характер. В городах народился новый класс людей с умственными запросами, которых уже не удовлетворяла средневековая духовная пища схоластических трактатов и агиологических легенд, и среди которых впервые после
падения античной цивилизации развились в значительной мере чисто мирские умственные интересы. Опять и здесь повторилось то, что уже один раз произошло - за тысячу лет перед тем - в торгово-промышленных городах древней Греции, где за V в. до Р. X. зародилось философствование, основанное на свободной деятельности разума. У нас уже шла речь о чисто теологическом характере всей средневековой духовной культуры: впервые в XIV-XV вв. после падения античной культуры возникла в городах Италии чисто светская интеллигенция. Это явление заслуживает более пристального внимания.
Умственное движение конца средних веков и начала нового времени обозначается обыкновенно двумя терминами. Один из них - "возрождение" или во французской форме "ренессанс", второй - гуманизм. Нередко к слову "возрождение" прибавляется и пояснение: это "возрождение наук и искусств", "возрождение классической древности" или просто "классическое возрождение", так как вся суть этого явления большею частью усматривалась в том, что после полного почти в течение средних веков забвения науки и искусства классического мира как бы возродились к новой жизни, и явились люди, которые начали изучать античную литературу, подражать ей, усваивать идеи древней философии и т. п. Сами эти люди, однако, называли себя гуманистами, откуда и происходит обозначение всего движения именем гуманизма. В чем заключается смысл этого названия, это мы рассмотрим несколько ниже, здесь же остановимся пока лишь на отношении умственного движения, отделяющего новое время от средних веков, к начавшемуся в XTV в. изучению античной литературы.
Судьба классической литературы в средние века
В средние века совсем почти пало изучение античной литературы на Западе, где притом прекратилось и изучение греческого языка. Древнюю греческую литературу еще все-таки изучали в Византии, но при господстве схоластики, мистики и аскетизма всего менее могли там надлежащим
образом понимать самый дух этой литературы. На Западе и римская литература, доступная ему по языку, оставшемуся языком церкви и школы, пришла уже в совершенное почти забвение, а между тем только она могла быть источником светского образования. Одни видели в знакомстве с этою литературою прямую опасность для спасения души, потому что литература эта была создана язычниками; других она не могла интересовать потому, что слишком много говорила о земном, когда их собственные помыслы были заняты небесным; третьи в занятиях произведениями древней литературы видели лишь средство научиться языку или усвоить внешние литературные формы, а для этого достаточно было очень немногого. Если же, с другой стороны, заинтересовывались и содержанием римской литературы, то плохо или даже совсем неверно его понимали. Известно, напр., что Виргилий слыл в средние века на Западе не то как чародей, не то как языческий пророк, предсказавший пришествие Христа и давший в своей "Энеиде" аллегорическое изображение странствований души, временно заключенной в теле и обреченной томиться в земной юдоли заблуждений и соблазнов, испытаний и опасностей. Совсем иное отношение возникает к античной литературе у гуманистов, которые притом мало-помалу отворачиваются от средневековой схоластики и аскетизма, чтобы все более и более искать в произведениях древних мыслителей и поэтов ответов на все важные вопросы мысли и жизни. Сначала западные гуманисты при полном падении изучения греческого языка и за совершенным отсутствием на этом языке в обиходе книг довольствовались одною римскою литературою, но потом они обратились и к греческой литературе. Ознакомление с нею было значительно облегчено тем обстоятельством, что в Италию нахлынула, в эпоху завоевания турками Византийской империи, масса греков, которые спасали с собою от азиатского варварства и сокровища античной литературы на древнегреческом языке. Вековой период оторванности Запада от классических традиций вообще и в частности от эллинистического элемента античной культуры кончился. Византия как бы сыграла уже свою средневековую роль хранительницы
античного умственного наследия, и вместе с учеными греками, искавшими спасения в Италии, и с привезенными ими туда сокровищами древней литературы на Запад перешло и это культурное наследие.
Действительно ли завоевание Константинополя турками было причиною возрождения классической древности на Западе?
Долгое время в исторической литературе из одной книги переходило в другую мнение, ставившее классический ренессанс в прямую зависимость от завоевания турками византийской империи. Говорили именно, что нападение турок на Константинополь заставило множество ученых греков бежать в Италию, где они и явились распространителями древнегреческой литературы. Выходило так, что на классическое возрождение в Италии следует смотреть как на явление заносное: не сделай турки нападения на Константинополь, не понадобись грекам искать помощи на Западе, - с каковою целью многие греки поехали на флорентийский собор, занимавшийся вопросом о соединении церквей,- и не обратись в прямое бегство византийские ученые, не было бы, пожалуй, и самого ренессанса. Это мнение после новейших исследований относительно происхождения ренессанса приходится оставить. Для настоящего понимания роли Византии и Италии этой эпохи в истории нового европейского образования нужно особенно внимательно отнестись к этому вопросу. Старое мнение слишком преувеличивало роль пришлых византийских греков и, наоборот, умаляло значение самих итальянских ученых, т. е. приписывало слишком много внешнему влиянию на счет действия внутренних причин. Теоретически рассуждая, нужно всегда искать объяснения исторических явлений из внутренних причин предпочтительно перед внешними влияниями. В данном случае у нас есть и фактические основания для решения вопроса не в пользу старого мнения. Прежде всего, против старого мнения - хронология: эпоха
бегства византийских ученых в Италию - середина XV в., тогда как начало гуманистического движения в Италии относится к середине XTV столетия. Далее, изучение греческого языка итальянскими гуманистами началось в Италии еще задолго до бегства греков, и поэтому можно сказать, что, переселяясь в Италию, византийские ученые удовлетворяли своим прибытием в качестве наставников в греческом языке уже назревшую и осознанную в Италии потребность, а не создали новой. Притом тот новый дух, в каком в Италии начали изучать античную культуру, проявился уже раньше прибытия ученых византийцев в Италию, и тамошним классикам оставалось учиться у пришлых знатоков греческого языка именно только языку и историко-литературным фактам, так как в понимании классической древности учителя сами стояли на средневековой, схоластической точке зрения, той самой, которую в Италии уже сознательно покинули раньше непосредственного знакомства с византийцами. Если даже в середине XV в. греческие эмигранты и внесли в историю итальянского гуманизма нечто такое, что без их влияния само в Италии не могло бы возникнуть, то это нисколько не характеризует самого начала движения, его источника. Итальянские ученые заинтересовались античной культурой самостоятельно, исключительно на основании знакомства с литературой на латинском языке: только узнав от римских писателей, что настоящая красота и мудрость - в греческой литературе, они стали стремиться к изучению и греческого языка, который, однако, конечно, не мог и потом играть такой же роли, как латинский.
Другое неверное мнение о ренессансе, которое необходимо устранить для понимания его истинной природы, заключается в том, будто отношение гуманистов к древности было слепым ею увлечением, стремлением к подражанию ей во всем, желанием восстановить античные формы жизни. Это мнение образовалось путем обобщения некоторых только фактов, но не тех, в которых был весь смысл движения. Слепое увлечение, простое подражание и т. п. уже потому не могли иметь места, как общее правило, что древность была слишком противоречива для того, чтобы можно было
увлекаться всем античным без разбора, всему без всякого выбора подражать. Возрождение классической древности было воскрешением в ней того, что соответствовало стремлениям образованных людей того времени, что удовлетворяло их духовные потребности. Весь вопрос в том, какой же умственный интерес влек итальянских ученых и писателей к изучению древних? Ответ на этот именно вопрос и заключает в себе настоящее объяснение факта.
