из головы роковую девчонку, что просто свела с ума. Что он должен сделать еще? Как ему покорить эту крепость? И есть ли вообще хоть один шанс.
Вся былая бравада улетучивается словно туман с порывом сильного ветра. Сомнения закрадываются внутрь, вползают черными мыслями в голову. Неправильными мыслями. Мыслями, до реализации которых он никогда не опустится. Каким бы варваром и дикарем не выглядел со стороны. Подсознание борется с разумом.
Внезапный звонок выдергивает из темноты. Дан отвечает, только когда отходит от двери. Ни к чему, чтобы эта хитрая лисица услышала то, что ее не касается. Она с виду лишь похожа на ангела, но наверняка в роду и них были настоящие ведьмы способные любого приворожить.
— Слушаю.
— Киборг, есть разговор.
Медведь на том конце провода недовольно пыхтит. Никак подчиненные опять выкинули очередной фортель. Ведь угодить столь требовательному начальству, ой, как не просто.
— Говори.
— Не телефонный разговор. Можешь подъехать?
— Медведь, я на задании, — напоминает Дан.
К своей работе он всегда относится очень ответственно, несмотря на любые чувства и противоречия, которые может она вызывать. Впрочем, до последнего задания ни о каких чувствах и речи никогда не шло. Практически все остальные объекты ему были индифферентны. Разве что с настоящей женой Марата, его друга и бывшего работодателя, вышла промашка. Но это уже совсем другая история.
— Киборг! Ну, выручи, а! Горю!
Если бы сейчас своего начальника услышали подчиненные медведя, то ни мало бы удивились. Ведь обычно тот приказывает, а не просит.
— У меня будет минут двадцать не больше, — наконец сдается он.
Они быстро договариваются о месте встречи. После окончания разговора Дан хмурится, чешет переносицу и шагает к выходу. Внутри нарастает странный протест.
Почему он не хочет сейчас уезжать? В доме полно охраны и, даже если и остались недостатки, они не настолько критичны и не требуют его присутствия 24/7. Возможно это из-за обещания, данного отцу девушке. Но ведь он не бросает ее посреди пустынной, ночной трассы, как некоторые.
При воспоминании о том инциденте желваки на лице начинают ходить, а кулаки чесаться. Может быть на обратном пути заехать к одному явно не знающему своего места индивидууму и четко ему все разъяснить. А то до бедолаги так и не дойдет. Надо помочь.
На губах расцветает кривая ухмылка. Все-таки проветриться не такая уж и плохая идея.
Быстро передает все необходимые инструкции на посту охраны. Удваивает людей возле комнаты девушки. И пару минут колеблется. Стоит ли ее саму ставить в известность. Вообще, по всем правилам — да. Но сейчас у Дана просто нет сил, чтобы вернуться в комнату, заглянуть в дерзкие глаза и сказать, что он уходит. Хоть и так ненадолго. Может повезет и его присутствие просто останется незамеченным.
Он трусливо убегает, так как не делал никогда.
В машине слегка подрагивающими руками вставляет ключ. Что с ним происходит? Почему тело отказывается повиноваться, словно подает какой-то сигнал. Почему хочется вернуться обратно? Почему именно сейчас не хочется оставлять ее одну?
Гонит прочь мрачные мысли и выруливает на дорогу, быстро набирая скорость. В конце концов чем быстрее уедет, тем быстрее вернется.
Медведь в своем кабинете смотрит хмуро исподлобья. Сегодня они встречаются официально. Ведь им не нужно обмениваться секретной информацией и нарушать закон. Дан подобного не любит. Хотя порой в очень редких случаях все же прибегает к услугам друзей. Все они за годы мирной жизни успели сколотить хорошую карьеру и служат в разных местах. Так что связей у Дана более чем предостаточно.
— Киборг, я вот тебя не пойму… — заводит свою любимую шарманку почуявший след зверь.
Нюх у медведя, конечно, тот еще. Особенно он любит сводит своих неженатых друзей. Порой Дан шутит, что им с женой неплохо бы открыть брачное агентство. Деньги рекой потекут.
— И не надо! — обрубает его мужчина. — Это тебя не касается. И помочь ты тут ничем не можешь. Ты вообще зачем меня пригласил. Мне тут рассиживаться некогда.
Вопреки окружающему спокойствию Дану на месте не сидится. Он не представляет, как вытерпит эти двадцать минут. И ни о какой поездки дальше и речи уже не идет. С зарвавшимся пацаном он поговорит позднее. Ведь не горит. А вот обратно тянет неимоверно.
Нервно поглядывает на телефон, но сигнал в застенках почти не ловит.
— Ты же знаешь, что здесь глушилки, — легко читает его мысли товарищ.
— Ага. Давай, говори быстрее, что хотел.
— Киборг, ты влюбился что ли?
— Мы этот вопрос еще в прошлый раз обсудили, — резонно замечает он, не желая тратить время на подобные пустяки.
Ну, влюбился! Чего теперь? По душам говорить об этом он не намерен. Да и не занимались они раньше никогда подобным. Чего медведь давит?
— Зинка моя за вас переживает.
— За нас?!
— За тебя и твою подружку.
— Она мне не подружка.
— Вот как?!
Медведь присвистывает и откидывается на массивном крутящемся кресле.
— Она мой объект. Я уже говорил.
— А влюбляться в свои объекты это нормально, — интересуется он. — Не нарушает там ваш какой-нибудь кодекс телохранителей?
— Не пари чушь, медведь! Мы же не пираты. Если это все, то я пошел.
Он, и правда, встает и уже направляется к выходу. На сердце давно не спокойно. Интуиция верещит как оголтелая. А сердце так вообще из груди готово выпрыгнуть. Дан знает это чувство. До боли знакомое. С которым он еще долго просыпался, обливаясь холодным потом и не понимая, что реальность, та, страшная, военная осталась в прошлом.
Именно так он ощущал себя перед тем, как они попали в засаду и вместо нескольких десятков ребят их осталось пятеро. Причем одному оторвало ногу, и он еще долго тащил окровавленного товарища на своих плечах.
Как выбрались оттуда? Из той мясорубки. Одному богу известно. И вот сейчас это чувство опять повторяется.
— Киборг, сядь! — сухой голос товарища заставляет остановиться. — Прости, больше не буду лезьте к тебе с расспросами. Я только ради жены. Она просила узнать, как ты поживаешь. Переживает все.
Неужели Дану только кажется, что в голосе товарища проглядывают нотки ревности. Интересно, давно это началось? Без явных причин. Неужели он хоть когда-то считал его настоящим соперником? С чего бы? Но обижать давнего друга, почти брата не хочется.
Подобные мысли заставляют окончательно остановиться и развернуться.
— Ты тоже прости. Погорячился. Говори, что хотел. Я постараюсь помочь.
Дан возвращается, садится в кресло и готовится слушать.
— Спасибо, — искренне выдыхает мужчина напротив. — Ты ведь, можно сказать, мой последний шанс. Эти остолопы совсем от рук отбились. Двух инструкторов
