Рой пожал плечами:
— Убийство, возможно, и было, но признайия Агнессы силы не имеют. Мало ли что наговорит на себя потрясенная женщина! В древности некоторые женщины сознавались, что они ведьмы и летают на помеле. Думаю, что до самого Томсона никто таких полетов реально не совершал.
— Можно мне идти с вами к Рорику? — спросил Арман.
Рой вопросительно посмотрел на Генриха, Генрих утвердительно кивнул. Арман возился с механизмами охотней, чем выспрашивал людей. Он с удовлетворением объявил, что после расшифровки принципа действия гравитационного агрегата займется выяснением природы того луча, удержать себя в котором требовал от Рорика Томсон. Арман сказал:
— Не сомневаюсь, что этот луч создавался в фокусе испытательной камеры и обеспечивал Томсону всепро-никновение. И, очевидно, луч имел ограниченное время существования. Я имею в виду крик Рорика, что ресурс выработан.
— Рорик сам скажет, о чем кричал и почему кричал. — Рой взглянул на часы. — Нам пора, Генрих.
Врачи предупредили братьев, что больной к моменту разговора будет в сознании, но физически очень слаб. Говорить с ним можно о чем угодно, но вопросы формулировать надо так, чтобы ответы могли быть короткими.
Он лежал в полутемной палате. Голова Роберта была окутана повязками, восстанавливающими поврежденные ткани и кости. Он безучастно посмотрел на братьев, не ответил на приветствие. Рой ласково коснулся руки, бессильно лежавшей на одеяле. Генрих не смог заставить сделать себя то же. Старая неприязнь — Генрих стыдился ее и скрывал, так она была беспричинна, — нахлынула с новой силой. Роберт, черноволосый, темнолицый, с неизменно скорбным взглядом, всегда напоминал Генриху образы мучеников на картинах древних мастеров; уже одно это тревожило и раздражало.
— Да, я готов отвечать, — бесстрастно произнес Роберт. — Но ведь я все сказал. Могу повторить, что я...
Рой поспешно остановил его. Они знают о самообвинении Роберта, и оно, естественно, очень волнует их. Но раньше всего они хотели бы выяснить природу эксперимента, поставленного Томсоном. Правда ли, что в их лаборатории открыты или изобретены особые поля, экранирующие материальные частицы от внешних воздействий?
— Канализирующие внешние воздействия... — сказал Роберт. — Мы назвали их скользящими...
— Да, канализующие, или скользящие, или охранные, или экранирующие, — они познакомились со всеми этими определениями в журнальных записях. Физическую природу экранирующих полей они пока выяснять не намерены, вопрос этот слишком сложен. Итак, Томсон вошел в испытательную камеру, короткофокусные генераторы облучили его, он стал всепроникающим и двинулся в свое необыкновенное путешествие, а Роберт, сидя у пульта, держал академика в луче, то есть не выпускал из фокуса излучения генераторов. Так ведь? Роберт сказал с той же безучастностью:
— И так и не так. Я тоже был в фокусе. Мы образовывали два полюса диполя.
Рой наклонил голову.
— Хорошо, диполь. Своеобразная растягивающаяся палка, один конец которой легко протыкает стены, а другой восседает в кресле перед пультом. Долго мог существовать такой диполь?
— По расчету, пятнадцать минут. Мы могли ошибиться на минуту. Но мы ошиблись гораздо больше.
— Мы к этому тоже еще вернемся, Рорик. Я хочу поговорить о самом путешествии Томсона, если позволите. Он отправился на свидание к Агнессе, и вы знали, куда он собрался. Зачем вы разрешили ему идти к Агнессе?
Печальная улыбка слабо обрисовалась на обрамленном повязками лице Арутюняна.
— Как я мог что-либо ему запрещать?
— Она — ваша невеста!
— Он полюбил ее, Рой.
— Вы ее тоже любили. И она вас любила, иначе не была бы вашей невестой. Почему вы разрешили ему отбивать у вас Агнессу?
Роберт с застывшей на лице грустной улыбкой молча глядел куда-то в пространство.
— Томсон, — сказал он тихо, — был удивительный человек. Другого такого не существовало.
— Вы сказали — он полюбил Агнессу. Но мало ли кого он мог полюбить в своей жизни.
— Он никого не любил. Агнесса была первой. И — последней.
— Он говорил это ей. Вы считаете его слова правдой?
— Он никогда не лгал.
— Признаться, его экстравагантные выходки...
— Он проказничал, да, но не лгал. Он не умел лгать.
— Простите, что я так настаиваю на трудном для вас объяснении, Рорик. Но ведь тогда правдиво и то, что он говорил Агнессе о вас. Я имею в виду, что вы влюбились в нее лишь потому, что она появилась в поле вашего зрения, а не было бы ее, была бы другая?
— Не знаю. Вероятно, так. Одиноким бы я не остался, если бы и не познакомился с Агнессой. Не успел проверить...
— Томсон в этом смысле был иной?
— Уверен, что он не женился бы, если бы не встретил Агнессу.
— Если бы вы не познакомили их, так точнее. Итак, она единственная среди всех женщин мира являлась недостающей половинкой его души. Так он сказал, и вы, сколько понимаю, согласились с ним. На этом основании вы решились отречься от нее в его пользу?
— Я не отрекался.
— Но ваши действия, Рорик...
— Нет. Вы неправильно толкуете мои действия, Рой. Мне надо было отречься...
— Надо?
— Надо, да. Я не нашел в себе такого великодушия... Я хуже, чем вы все думали обо мне...
— Не понимаю вас, Рорик.
— Я предоставил решение Агнессе. Она должна была выбрать между нами.
— И вы смирились бы, если бы она ушла от вас? Но ведь вы любили ее, Рорик!
Роберт медленно повернул лицо к братьям. Генрих в смущении отвел глаза. Он вдруг почувствовал, что напрасно всегда с раздражением посмеивался над этим странным человеком.
— И люблю, Рой.
Рой продолжал настойчиво ставить Роберту трудные вопросы:
— Вы надеялись, что она все-таки выберет вас? Вы, иначе говоря, ставили эксперимент по проверке силы ее любви к вам? Я правильно понял, Рорик?
Роберт долго смотрел на Роя, и такая тоска засветилась в его глазах, что Генриху захотелось схватить брата за ворот и поскорее увести из этой комнаты.
Больной сказал шепотом:
— Ах, как же вы все... Неужели нельзя не поверхностно?..
— Я как раз хочу доискаться глубины, — осторожно возразил Рой. — И это так непросто, Рорик.
— Это так просто, Рой! Но говорить об этом! Хорошо, я скажу... Я люблю Агнессу, — значит, хочу ее счастья. Ее счастье — это также и мое счастье. И если бы она выбрала меня, значит, мне рядом с ней, всегда рядом с ней, заботиться о ней. Что здесь непонятного, что?
— Лежите, лежите, Рорик! — с испугом сказал Рой. Роберт с усилием приподнялся, схватил Роя за руку.
Рой хотел уложить больного в постель, но Арутюнян не дался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
