отчаянии воскликнула я, — говорю вам, это не моё!
— Всё ясно, — заключил Козлобородый, — вы арестованы за нарушение закона об обороте алхимических порошков эмоций. Сейчас я вызову стражу, и они проводят вас в тюрьму.
За следующие несколько секунд в моей голове сложилась картина произошедшего. Семья Мор решила меня подставить, чтобы я не участвовала в финале конкурса десертов, не выиграла деньги, и моя семья не смогла бы расплатиться с долгом за землю. Для этого они купили эссенцию гнева на чёрном рынке, затем написали жалобу в ПУК, приложив к ней печенье с волосом грызуна, которое наверняка сами же испекли. Узнав, что инспекторы собираются прийти с проверкой, кто-то из семьи Мор заранее пробрался в моё кафе. Сделать это было несложно — я накладывала на дверь обычное защитное заклинание. Для Аделины, как выпускницы Академии, разрушить мои чары наверняка не составило труда. Потом она подложила на кухню бутылочку с эссенцией гнева и ушла. Дело сделано.
Если бы я только сразу догадалась проверить порошки эмоций на кухне! Какая же я глупая! Раз ничего не украдено, можно было понять, что воры тут ни при чём и внимательно осмотреть все кафе, тогда бы сейчас меня не арестовали.
— Что? В тюрьму? Но я же… я же ничего не сделала! — в отчаянии воскликнула я.
Козлобородый только усмехнулся. Рядом громко зарычал Маффин, готовый драться за меня. Я же не знала, что делать. В тот миг, когда отчаяние уже готово было меня поглотить, дверной колокольчик снова зазвенел. Я перевела взгляд к входу в кафе и увидела Ричарда в компании Рекса. Они, как обычно, пришли позавтракать. В моём сердце затеплилась надежда, вдруг Ричард сможет мне помочь. Войдя в кафе, он окинул взглядом присутствующих и нахмурился.
— Что здесь происходит? — строго спросил Ричард.
ПУКи выглядели растерянно. По внешнему виду было понятно, что Ричард непростой человек и далеко не бедный.
— Сэр, могу я узнать, кто вы такой? — совсем другим голосом заговорил Козлобородый.
— Они хотят меня арестовать! — выпалила я.
Ричард помрачнел.
— Кто дал вам право принимать такое решение? — спросил он, прожигая Козлобородого взглядом. Тот заметно съёжился, всё его высокомерие вдруг куда-то испарилось.
— Прошу прощения, но вы так и не представились, — вмешался старик.
— Я Ричард Миллер. Королевский юрист первого ранга и арендодатель мисс Харрис, — ответил Ричард.
Услышав слова «королевский юрист» Козлобородый вжал голову в плечи, словно пытаясь спрятаться в собственном теле.
— Арендодатель? Так значит вы… значит, это ваше помещение? — тихо спросил он.
— Именно так. Я собственник этого здания, поэтому имею право знать причину вашего визита, — холодно пояснил Ричард.
Козлобородый подобострастно захихикал.
— Понимаете ли, сэр, к нам поступила жалоба и мы обязаны были провести проверку… — промямлил он.
— Жалоба? От кого? — Ричард сделал шаг и навис над Козлобородым, казалось, он проводил допрос. Я стояла в стороне и затаив дыхание наблюдала за этим сражением.
— Ну, мы не можем раскрывать свои источники… — попытался уйти от ответа Козлобородый.
Ричард дёрнул плечом, заставив того умолкнуть.
— И в чём же суть жалобы? — снова спросил он.
Козлобородый замялся.
— Согласно нашим сведениям, в заведении засилье грызунов и не соблюдаются санитарные нормы, — трясущимися руками он достал злополучное печенье, — вот доказательство. В этом печенье был найден волос грызуна. А ещё при обыске кухни мы обнаружили эссенцию гнева. А у мисс Харрис нет лицензии на работу с опасными эмоциями.
— Вот как, любопытно, — медленно проговорил Ричард, а затем протянул руку к старику, намекая, что тот должен отдать бутылочку с эссенцией гнева.
Старик попятился.
— Это доказательство, мы не можем… — он предпринял попытку сопротивления.
— Ещё как можете, — оборвал его Ричард, — как королевский юрист я имею полномочия для рассмотрения подобных дел. Чего нельзя сказать о вас.
Старик побледнел и тут же отдал Ричарду бутылочку. Тот принялся внимательно её изучать. Я не знала, стоит ли мне что-то говорить или лучше промолчать. Всё-таки решается моя судьба, поэтому я подумала, что имею право сказать пару слов в свою защиту.
— Это не моё, клянусь, — сказала я, глядя на Ричарда, — когда я сегодня открывала кафе, то обнаружила, что кто-то снял магическую печать с двери. Я решила, что это воры, поэтому проверила всё ли на месте и пересчитала деньги в кассе. Мне и в голову прийти не могло, что кто-то забрался в кафе, чтобы подбросить эссенцию гнева. Поэтому я даже не обратила внимание на полочку с алхимическими порошками эмоций, — проговорила я, а затем повторила, — клянусь вам, это не моё.
Я внимательно смотрела на Ричарда, пытаясь понять, верит он мне или нет. И сможет ли помочь выпутаться из этой передряги.
Ричард посмотрел на меня, и на мгновение на его лице появилась ободряющая улыбка, а затем он снова стал строгим.
— Я вам верю, мисс Харрис, и легко могу доказать вашу невиновность, — объявил он.
Инспекторы напряглись, а мне, наконец, стало легче дышать.
— В этом году вышел новый королевский указ, ужесточающий контроль за оборотом опасных алхимических порошков эмоций, — сказал Ричард, — по новым правилам на каждый такой пузырёк наносится невидимая магическая пыльца. Если человек приобретает порошок законным путём, то пыльца исчезает, а если нет — она оставляет несмываемые пятна на ладонях нарушителя. — Ричард повернулся ко мне. — Позвольте ваши руки.
Я покорно протянула ему раскрытые ладони. Ричард произнёс заклинание. На мгновение мои руки окутало серебристое сияние, а затем всё исчезло. Мои ладони остались чистыми.
— Видите, — сказал Ричард, — на руках мисс Харрис нет никаких следов. Значит, она не трогала эту бутылочку.
Инспекторы растерянно переглянулись. Вся их смелость и высокомерие испарились. Теперь эта троица напоминала нерадивых школьников, который отчитывает строгий учитель.
— Бутылочку я забираю, как улику, — объявил Ричард и положил её в карман, — что же касается печенья…
Козлобородый вздрогнул. Ричард подошёл к нему и снова протянул руку. Тому пришлось отдать печенье. Я приподнялась на носки, чтобы лучше видеть происходящее. Ричард изучал имбирную ёлочку с таким вниманием, словно речь шла о поддельной золотой монете.
— Это печенье испекла не мисс Харрис, — твёрдо заявил Ричард, — дело в том, что мисс Харрис, в отличие от других кулинаров, всегда добавляет в имбирное печенье радость, надежду и ностальгию. Смотрите, — с этими словами Ричард разломал печенье пополам, — Если бы здесь были смешаны перечисленные эмоции, то на сломе были бы видны маленькие блестящие крупинки. Кроме того, мисс Харрис добавляет в своё печенье душистый чёрный перец. Его я здесь тоже не чувствую. Так что, это печенье испекла не мисс Харрис.
У меня покраснели щёки, а на глаза навернулись слёзы.
