Эмма с трудом поднялась и медленно поплелась в ванную. Там долго чистила зубы, а потом забралась в ванну и пустила горячую воду. Она считала себя обманщицей. Это не Володя обманул ее, а она сама обманула Володю, когда согласилась поехать с ним в Германию. Он был глубоко семейным человеком, и поскольку его предприятие было русско-германским, то и две его семьи тоже были русско-германскими. Женщины были, конечно, русские. Но Валерия с детьми жила в Москве, а Эмма с Сереженькой – в Мюнхене. И если Валерия о существовании второй семьи даже и не подозревала, то Эмма знала все.
Если бы Эмма любила Прозорова, то во время их близости, наверно, не закрывала бы глаза. Странно, что мужчины не понимают этого. Она бы не терпела, а наслаждалась, она не чувствовала бы себя изнасилованной гувернанткой, а ощущала бы себя любимой женщиной… Как это сложно: мужчина и женщина в момент близости. Двигаются так, как двигались тысячи лет назад. Но в одном случае – это счастье, в другом – тошнота, Лежа в ванне, она, как в детстве, играла радужной прозрачной пеной, сооружая из нее на своем животе горы и замки, и думала о Прозорове. Вернее, вспоминала его последние слова, перед тем, как он, угомонившись, стал засыпать:
– Через неделю едем в Москву…
– Мы.., с тобой?
– Да. И с Сережей. У меня отпуск. Я решил купить тебе квартиру в Москве. Будем там до Рождества, потом вернемся сюда… Так и передай Берте… И скажи, что, если она поедет с нами, я подниму ей оплату в полтора раза. Пусть посмотрит на Москву… Да и ты развеешься… Давай спать…
Она с головой ушла под воду. Вынырнула, встала под душ. Долго сидела на кушетке, с наслаждением ощущая тугую струю горячего воздуха, бьющую из фена. Волосы ее, казалось, выросли за одно утро и теперь почти касались поверхности кушетки. Как сказал бы Володя: хорошие шампуни, здоровый образ жизни, правильный обмен веществ, секс по утрам…
Эта кушетка напоминала ей кушетку в квартире, вернее, в ванной комнате Ядова. Она могла бы лежать на ней с Орловым до самой смерти. Но он предпочел Лору, летнюю кухню, брачное ложе…
Эмма вышла из ванной, зашла в кухню и сварила себе кофе. Перед тем как сесть за стол, открыла окно: прохладное солнечное утро медленно вползало в дом, наполняя его яркими красками, светом и какой-то зеленоватой, яблочной свежестью. В корзинке на столе Эмма нашла оставшиеся с вечера ореховые трубочки. Она пила кофе, смотрела в окно, но, как ни старалась убедить себя в том, что она все-таки относительно счастлива, предательская слеза все равно скатилась со щеки и упала в чашку… Берта проснулась позже.
– Что это вы делаете? – удивленно воскликнула девушка, увидев Эмму за столом, заваленным журналами “Burda”. – Вы же сами говорили, что терпеть не можете шить и вязать!…
– Правильно, я и сейчас не отказываюсь от своих слов… Просто я ищу подходящий фасон… Потом схожу в салон и закажу там кое-что…
– Вас пригласили на вечеринку?
– Нет, Берта, бери выше… Я еду в Москву… – Она так и сказала “я”, а не “мы”, потому что только это “я” сейчас для нее и имело смысл. В Москве живет Ядов. Она позвонит ему.
С. Август 1996 г.
Она, наверно, с час просидела в прихожей на стуле, глядя на лежащего на полу мужчину. Быть может, в тот момент она пожалела, что входная дверь заперта и теперь никто не сможет войти в квартиру, чтобы схватить ее за руку и начать шантажировать… Ведь тот, кто ее шантажировал, перед этим постарался очистить квартиру от трупа. А кто это сделает теперь?
Эмма встала и закрыла лицо руками. Но, убрав руки и открыв глаза, она увидела все ту же картину: мертвый мужчина с кровавой раной на голове. Кошмар, случившийся два года тому назад, ПОВТОРИЛСЯ… И на полу лежал Юрий Александрович Холодный. Тот самый, который должен был сейчас лежать в сырой земле в лесу. И если Эмма не сошла с ума, то это может означать только одно: никакого трупа два года назад НЕ БЫЛО. Холодный был жив, когда в ее квартиру ворвался Перов. Возможно, сначала он был без сознания, но потом, когда пришел в себя, Перов сумел добиться того, чтобы Холодный исчез. Растворился. Уехал. Улетел. Скорее всего, Перов стал угрожать ему снимками, сделанными из окна противоположного дома, на которых были изображены Холодный с нею… И когда Перов убедился в том, что Холодный покинул город, он поехал в лес и соорудил там могильный холм. После чего привез в лес находящуюся еще в гипнотическом трансе и к тому же шокированную всем происшедшим Эмму, обвинил ее в убийстве собственного дяди и таким образом приручил ее, как собачонку.
Эмма смотрела на тело Холодного и понимала, что то, что произошло здесь сейчас, куда страшнее случившегося два года назад… Потому что Холодный не дышал. Но что он здесь делал? Теперь понятно, кого имела в виду Валентина, когда говорила про мужчину, который “входил или выходил” из ее квартиры. Это был не Перов, а Юрий Александрович.
Эмма медленно обошла квартиру. Судя по количеству продуктов в холодильнике, дядя решил обосноваться здесь прочно и надолго. Возможно, он приехал в С, в отпуск, а может, его целью была она. Страсть ли пригнала его сюда, любовь или чувство вины – теперь этого никто не узнает. Похоже, он жил здесь, ел-спал и поджидал Эмму. Непонятно только, как же посмел он вернуться сюда, зная, что здесь его ждет Перов с компрометирующими снимками?
Еще через полчаса, когда до нее начал доходить смысл того, что она натворила, Эмму заколотило. Она села на диван и попыталась сосредоточиться, чтобы принять на этот раз ПРАВИЛЬНОЕ решение и не попасться в руки очередного негодяя, будь он прокурором, следователем или даже соседом… И тут ее взгляд упал на газету, точнее, половину газетного листа, которую, очевидно, незадолго до смерти читал Юрий Александрович. Это были местные губернские “Вести” – на одной стороне название газеты сохранилось, а дата – нет. Большая статья, обведенная красным маркером, сразу же привлекла к себе ее внимание:
"20 июля 1996 г, на улице Закатной, в доме № 37, найден труп находящегося в розыске гр. Артюшина В.В., подозреваемого в убийстве в 1993 г, своего бывшего приятеля Перова В.В. и в ряде других преступлений. Завладев документами и квартирой Перова, Валентин Артюшин (трижды судимый за кражи и по последнему делу в 1992 году условно-досрочно освобожденный) долгое время жил под его именем, являясь сутенером и организовывая при помощи работающих на него проституток квартирные кражи их “клиентов”. Убийство Артюшиным Перова, как показали материалы дела, связано с другим преступлением – убийством в 1994 г. Елены Кравченко, учащейся ПТУ-2, чей труп обнаружили в лесу, неподалеку от Шереметевского озера. Кравченко, по словам следователя прокуратуры Митрохина В.Н., раньше была знакома с Перовым и знала, что Артюшин – убил его. Судя по всему, она шантажировала своего сутенера, за что и Поплатилась жизнью. Как показывают материалы следствия, свидетельницей (а возможно, и соучастницей) убийства Кравченко явилась гр. А., выдававшая себя за профессиональную акушерку и также работавшая на Артюшина. Потерпевшей Кравченко незадолго до того, как ее убили выстрелом в сердце, гражданкой А, был сделан аборт, о чем свидетельствуют результаты судмедэкспертизы, а также обнаруженный в могиле пакет с медицинскими инструментами, ночной сорочкой и хирургическими перчатками с отпечатками пальцев А.”.
На этом статья обрывалась. Зато рядом на столе Эмма увидела уже другую газетную вырезку с фрагментом еще более удивительного текста, являющегося как бы продолжением первой статьи, хотя цвет бумаги первого и второго газетных листов отличался, что могло свидетельствовать о том, что статьи были напечатаны в разных газетах:
"Убийцей Артюшина оказался отец Елены Кравченко, проживающий в Воронежской области, который сам пришел в милицию и сознался в совершенном им преступлении. Он рассказал, как в свой последний приезд домой Лена упомянула некоего Перова, который вовсе не Перов, а Артюшин и что она якобы знает, как “вывести его на чистую воду”. Но перед этим она собиралась потребовать с него денег за молчание. На этой почве у отца с дочерью вспыхнула ссора, во время которой Кравченко пытался образумить дочь, убедить ее не вмешиваться в чужие дела и тем более не требовать никаких денег, поскольку это опасно, и все в таком роде. Но Лена считала иначе, за что и поплатилась жизнью. Кравченко нашел Артюшина-Перова лишь спустя почти два года со дня гибели дочери и застрелил его. Сейчас он находится под стражей и ждет суда. На вопрос, известно ли ему что-либо о гр. А., услугами которой пользовалась Лена и ее подружки по общежитию и училищу, Кравченко ответил, что впервые слышит о ее существовании и считает, что убийство было совершено Артюшиным, а гр. А, наверняка была подставлена и что ее труп скорее всего тоже надо искать в каком-нибудь лесу, поскольку Артюшин навряд ли оставил бы в живых свидетеля”.
