Впрочем, как только Гришка указал им на дом — в настоящий момент не темный, а сверкавший огнями, словно новогодняя елка! — его тут же под конвоем молоденького лейтенанта отправили обратно. К полицейской машине. Несмотря на все его протесты. С категорическим приказом — не отходить от полицейских вплоть до окончания операции. Раздосадованный Гришка только и успел услышать пронзительные вопли разъяренной Эльвиры, доносившиеся откуда-то снизу, видимо, из подвала. И еще он заметил мелькавшие по всему саду темные тени. Понятно — люди в темных балахонах опять кого-то разыскивают! Наверное, их с Ленкой высматривают! И Дину. Или убежать пытаются — сирены их наверняка спугнули. Гришка невольно поежился — вовремя же они все убрались оттуда!
Через час операция закончилась. Взяли всех. Даже связанного Стриженого, выброшенного по приказу безжалостной Ленки из джипа. Бедняга до сих пор не пришел в сознание. Схватили тяжеловеса, вырубленного Парамоновой совсем недавно, в комнате наверху. Он только постанывал и потирал огромной ладонью голову, где-то за ухом. Взяли охранника, валявшегося в розовых кустах. Арестовали целую толпу сектантов в странных черных плащах с капюшонами. Теперь они не казались Лене страшными, скорее — напуганными и растерянными. Забрали плечистых мужчин, охранявших вход в подвал. Арестовали пожилую женщину, уверявшую, что она — просто уборщица и ни во что не вникала. Всех взяли!
Кроме Эльвиры.
Она исчезла!
Не веря собственным глазам, Лена и Гришка в который раз прошлись вдоль шеренги задержанных и подбежали к капитану.
Он, выслушав их, недоуменно покачал головой:
— Но в доме больше никого нет!
— Что значит — нет?! — возмущенно закричала Лена. — Я ее лично видела в подвале! Понимаете, своими глазами! Я же не с чужих слов говорю!
— А я ее слышал, — поддержал Сергей. — Только что. Клянусь! Я ее голос ни с чьим другим не спутаю.
Офицеры переглянулись, и молодой лейтенант решительно направился к дому.
— Видите, дача опечатана? Временно, конечно. До обыска, — терпеливо повернулся к Сергею капитан. — Все окна закрыты, и подвальные — тоже. Где она может прятаться, по-вашему?
Сергей бросил на него хмурый взгляд:
— А вы подвал хорошо осмотрели?
— Само собой. Даже стены кое-где в подозрительных местах простучали.
А второй лейтенант торопливо сказал:
— Из Германии на запрос вашего учителя пришло подтверждение. Так что нам не до шуток. Эльвиру вашу в любом случае придется искать, понимаете? Мы и охрану на всякий случай в доме оставили. Вдруг она появится?
— Какую охрану? — Лена недоверчиво осмотрела абсолютно пустой сад.
— Такую, — усмехнулся лейтенант и коротко свистнул.
На свист моментально распахнулись три окна. По одному на каждом этаже и одно — подвальное. Три крепкие мужские фигуры в пестром камуфляже смотрелись весьма внушительно. Капитан прощально помахал рукой удивленным омоновцам и грустно усмехнулся:
— Сам не понимаю — как она умудрилась сбежать? Мистика какая-то… — И он бодро заключил: — Но если она вдруг вздумает зачем-либо вернуться, мы ее возьмем!
Ребята молча переглянулись. Сергей задумчиво протянул:
— Знаю я в подвале одно хитрое местечко… Помнишь, Лен, я как-то раз спрятал там от тебя «сокровище» и единственный раз выиграл — ты так и не нашла ничего, пока я сам тебе место не показал…
— Точно! — мгновенно оживилась Лена. — Там один человек запросто спрячется: это ниша такая хитрющая, со стороны она совершенно не видна. Кажется, стена до конца идет, и там уже тень на нишу падает, а на самом деле там щель есть!
Теперь оживились уже и капитан с лейтенантом. Они отошли в сторону и с минуту пошептались. Лейтенант начертил на земле план подвала и попросил Сергея указать, где находится ниша. И наотрез отказался взять ребят с собой, чтобы они все показали лично, на месте. Мало того, один из омоновцев чуть ли не под локотки увел ребят подальше от опасного дачного участка — на всякий случай.
Дом вновь оцепили. Жаль, Лена теперь и лиц ничьих толком не могла увидеть, одни силуэты — слишком далеко от места событий они оказались.
— Там она, точно — там! — бормотала Лена, крепко вцепившись в Гришкин локоть.
— Могла и сбежать, — заметил Сергей. — Помнишь, как было в Германии?
— Здесь — не там!
— Да с чего ты взяла?
— А вот знаю! — совсем по-детски огрызнулась Парамонова, и мальчишки невольно рассмеялись.
А Лена напомнила Гришке, что Эльвира никак не могла выйти из подвала, если только здесь нет подземного хода. Дом-то обрызган по всему периметру святой водой! Если верить триллерам и ужастикам — Эльвире через такую ограду просто не переступить.
Друзья вздрогнули: они вдруг услышали истеричный женский крик и — один за другим — два выстрела. А еще через десять минут они, оцепенев, наблюдали, как к полицейской машине несут накрытые черным плащом носилки. А к другой машине под руки ведут раненого лейтенанта. Плечо его было наспех перехвачено алой от крови повязкой, а бледное лицо показалось Лене виноватым. И правда, поравнявшись с ними, лейтенант сделал товарищам знак — остановиться. Посмотрел Лене с Гришкой в глаза и с горечью сказал:
— Прошляпили!
— Сбежала?! — ахнула Лена, мгновенно подумав, что под черным плащом пронесли кого-то из погибших омоновцев.
— Застрелилась, — вздохнул лейтенант. — Вначале в меня выстрелила, когда я стал уговаривать ее выйти из тайника, а потом ка-ак пальнет себе в висок… эх!!!
Он махнул здоровой рукой и полез в машину.
Лена с досадой подумала: «Так я и не узнаю, обычным человеком была Эльвира или нет? То ли она спряталась, потому что не могла переступить через святую воду, то ли поняла — через оцепление ей не пройти. А ее искали-то не за кражи — за убийства, тут на «пожизненное» тянуло, лучше уж пулю в лоб…» Но долго грустить Лена Парамонова не умела. Проводила взглядом отъезжавшие полицейские машины и облегченно улыбнулась: хорошо, что никто не видел, как она ползала по всему саду с этой дурацкой бутылочкой. Засмеяли бы!
Дина пришла в сознание только через сутки. Как вскоре выяснилось, она ничего не помнила. В ее памяти сохранилась только последняя сцена — как она объясняется с мачехой Сергея. И все!
А следующая сцена — она, Дина, лежит в постели, в больнице. В окно светит яркое весеннее солнце, на подоконнике жизнерадостно разоряется взъерошенный воробей, на тумбочке в глубокой тарелке горкой лежат ее любимые апельсины. Дина даже не сразу поняла, где она! А чуть позже порадовалась, что ее маму не стали волновать зря, все-таки у нее больное сердце. Умница Ленка привычно (и не в первый раз!) соврала Дининой маме, что они останутся ночевать у Сергея всей компанией — мол, им Карповна разрешила. Мама только наутро узнала самую безопасную часть правды, когда все уже кончилось. И расстроилась из-за того, что Дина попала в больницу. Карандаш сам с мамой побеседовал, как он потом сказал — «в щадящем режиме». Конечно, мама поругала Дину за ее «легкомыслие» — зачем, мол, она пошла в гости к этой мерзкой сектантке, ведь подозревала, кто она такая… Но своим «легкомысленным» поступком Дина (если уж честно!) нешуточно гордилась. И ни чуточки о нем не жалела!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
