Глава 21. Плохая Омега
Не успела я спрятаться под прохладным душем, чтобы смыть с себя пот и семя Полуночного Клыка и ощупать неприятно ноющую попу, как в ванную комнату беспардонно ввалился Калеб, Поступь Тени. Старый извращенец замер, оглядывая мою голую грудь, нахмурился, словно ему не понравилось то, что он увидел, и сунул мне под нос какую-то бумажку:
— Это правда?
— Что? — я прижала ладони к груди, чтобы не смущать Старейшину, и пробежалась по листку глазами.
Документ гласил, что моим опекуном значится Руфус, так как я — недееспособная Омега, которая нуждается в покровительстве и защите. Я лишилась Сдерживающего Ошейника по неизвестным Старейшинам Средних Лесов причине, и они вынуждены передать меня на содержание и попечительство Полуночного Клыка, потому что он зарекомендовал себя, как ответственный и надежный Альфа, который сумеет не только меня обеспечить, но и защитить от посягательства остальных оборотней. Внизу — с десяток подписей бурыми чернилами. Я принюхалась и уловила нотки волчьей крови.
— Это шутка какая-то? — просипела я.
— А я смеюсь, юная леди? — Калеб свернул документ в трубочку и нервно похлопал себя по бедру, всматриваясь в мои глаза. — Что за цирк вы здесь устроили вместе с чужаком?
— Он не может быть моим опекуном! — я кинулась на старика в желании отобрать документ и разорвать его в клочья. — Это все обман!
Калеб, несмотря на свой преклонный возраст, ловко отскочил в сторону и рыкнул:
— Если Старейшины решили отдать тебя в наложницы Руфусу, то так тому и быть!
— Я никуда с ними не пойду!
— Тебе не стоило дразнить Полуночного Клыка, — Калеб пригладил седые волосы и враждебно оскалился.
— Но мне не нужен опекун! — взвизгнула я. — Не нужен! Я сильная и независимая!
— Это решение ваших Старейшин, — Поступь Тени пожал плечами. — Если не Полуночный Клык, то они явятся сюда и имеют полное право забрать тебя. Тебе стоило заручиться поддержкой не брата, а тех, кто хранит традиции и законы ваших лесов.
В ванную комнату заглянут недовольный Оливер и сморщил нос:
— Ты еще не готова?
И меня переклинило. Я с треском костей обратилась в мохнатую образину и с ревом ненависти бросилась на ойкнувшего юношу. Я увидела в нем врага. Я должна была разорвать на куски и пожрать, захлебнувшись его проклятой кровью. Затаившийся в спальне Руфус за шиворот оттащил Омегу и закрыл его могучей грудью, ощеревшись на меня в злобном оскале. Мою когтистую лапу свело судорогой ужаса в нескольких сантиметрах от белоснежной рубашки мужчины, и я скулящей сукой упала на спину, примиряюще открыв живот. Как же Руфус был страшен и прекрасен в гнетущем молчании. Повиляла хвостиком и нервно облизала нос, чтобы донести до Альфы, что я передумала драться и кусаться.
— Какая ты милая, — Оливер вынырнул из-за спины Альфы и кинулся чесать мою волчью грудь и живот. — Ну, прелесть же!
— Мне жаль, Лунная Жемчужина, — с осуждением вздохнул Калеб, возвращая надменному Руфусу документ об опекунстве, и вышел из ванной комнаты, пробурчав под нос. — Ох уж эти восточные нравы.
— Да уж не вам о нравах говорить, — Полуночный Клык оглянулся на старика. — Сутенеры.
— А это, мой мальчик, уже оскорбление, — Калеб развернулся на пятках и сжал свои сморщенные кулаки. — У нас хотя бы нет сексуального рабства! Омеги у нас свободные личности!
— Да, вот именно, — заворчала я под почесываниями Оливера.
Руфус раздраженно глянул на меня, и я смолкла, робко прикрыв глазки. Не видать мне шлюшьей свободы и других членов с дамскими цветущими прелестями.
— Я вежливо прошу, покиньте наши леса, — прошипел Калеб и зло зашагал прочь.
Оливер поскреб мои мохнатые щечки и выпрямился:
— Я соберу твои вещи.
— Но я не хочу…
Юноша фыркнул и скрылся в спальне, оставив наедине с грозным Руфусом, который шагнул ко мне и навис мрачной тенью, стискивая в пальцах бумажную трубочку.
— Почему ты вынуждаешь меня быть мудаком?
— Почему бы тебе не оставить меня в покое? — пискнула я, яростно елозя хвостом по холодному кафелю.
— Я ведь хотел без всего этого, — мужчина потряс над моей сконфуженной мордой мятой бумажкой, — обойтись. Нелли, твое упрямство перестает быть милым и выводит меня из себя. Я сыграл по правилам, чтобы показать, насколько уродлива эта система со Жрецами и выбором клиентов, но нет, ты прямо загорелась идей превратиться в продажную шлюху за побрякушки! Тебя родители воспитывали и растили для того, чтобы ты потом по членам прыгала!
— Но они и не растили меня для того, чтобы я стала личной подстилкой для мерзкого Альфы! — сердито заурчала и слабо оскалилась.
Руфус прищурился и неторопливо прошествовал к ванне. Затем он аккуратно сложил лист бумаги с гадкими строчками об опекунстве и кровавыми подписями в небольшой квадратик, спрятал в нагрудный в карман и сел на высокий бортик.
— Встань, Нелли.
Голос спокойный, но меня, все же, насторожила невозмутимость Альфы, и я загнанно посмотрела на него, приподнимаясь на руках. Что он задумал? Внизу живота заныло, и до боли закусила губу, пытаясь подавить в себе желание к подлецу, высокомерно вскинувшему бровь.
— Встань, Нелли, — тихо повторил Руфус.
Я нехотя повиновалась. Да и как не повиноваться вкрадчивому и бархатному голосу, что пробирает до мурашек?
— А теперь ложись животом вниз, — мужчина небрежно похлопал по правому колену.
В растерянности оглянулась в поисках поддержки у белых кафельных стен и нехотя шагнула к Руфусу, который выжидающе, подобно жестокому хищнику, смотрел на меня. И никаких не было сил противиться его воле, потому что меня захлестнула жажда плотских утех. С тяжелым вздохом улеглась животом на колени Альфы и растеклась на них возбужденной тряпичной куклой.
Тяжелая ладонь безжалостно и звонко хлестнула меня по левой ягодице. Вскрикнула и дернулась. Руфус надавил на спину, не позволяя мне встать, и вновь ударил по попе. Боль расплылась по коже и мышцам раскаленным пятном стыда и обиды. Громко всхлипнула, роняя на пол едкие слезы. Еще три резких и молчаливых шлепка, и я с завываниями сползла с колен Полуночного Клыка, пряча заплаканное и лицо в ладонях. За что? Ну, назвала я его мудаком, но это же не значит, что можно распускать руки!
