Ектении после Евангелия.
После прочтения Евангелия в древней Церкви полагалось слово назидания епископа или священника; этот обычай был соблюдаем повсюду и сохранился теперь в Греции. Не связывая проповедника обязательством произносить проповедь именно в это время, нельзя, однако, не признать, что данный момент весьма подходит для истолкования прочитанного слова Божия.
B нашей практике за Евангелием следуют ектении, которыми заканчивается литургия оглашенных: сугубая, иногда заупокойная и об оглашенных.
Сугубая ектения.
Неправильно, конечно, название этой ектении «сугубая», так как «Господи, помилуй» поется не сугубо, не два раза, a три, и само слово έκτενής δέησις надо переводить, как «прилежное моление», как и надписывается молитва во время этой ектении. В древности она просто называлась έκτενής, в отличие от συναπτή — великой ектении.
Она является молитвой о лицах, тогда как просительная ектения — о вещах и потребностях, необходимых этим лицам. Эта ектения содержится и в последовании вечерни и утрени, но некоторые различия между содержанием этой молитвы за Литургией и на других службах легко замечаются.
Происхождение этой ектении несомненно древнее, хотя современный ее вид выработался лишь в течение веков. Уже в списках литургии апостола Иакова Х-ХІ вв. встречается молитва, близкая по содержанию с нашей сугубой ектенией. Сама по себе она является повторением и дополнением великой ектении.
В теперешней редакции этой ектении есть несколько прошений, требующих особых замечаний. Так, например, кроме обычного прошения об архиерее «и всей во Христе братии нашей» (как на вечерне и утрене), имеется еще и прошение, которого не встречаем в других службах, a именно: «Еще молимся о братиях наших священницех, священномонасех и всем во Христе братстве нашем». Происхождение этого прошения, вероятно, надо искать в иерусалимских текстах ектений, где значится, отлично от венецианской (т. е. общевосточной) редакции, именно так:
Общегреческий текст
«Еще молимся о братиях наших иереях, иеромонахах, монахах и о всем во Христе братстве нашем».
Иерусалимский текст
«Еще молимся о братиях наших архиереях, иереях, иеромонахах, иеродиаконах и монахах и о всем во Христе братстве нашем».
Объяснение этому следует искать в том, что в Святогробское братство входят не только священники, иеромонахи, иеродиаконы, монахи и т. д., как во всех монастырях, но еще и архиереи. Таким образом, под «всей во Христе братией нашей» служебник понимает все вообще священство и диаконство, т. е. весь клир христианский, тогда как под «всем во Христе братством» надо понимать это братство агиотафитов. Не-иерусалимские служебники, как видим, выпустили слово «архиереев» из прошения о братстве, но само «братство» сохранили. И, кроме того, не-иерусалимские служебники в прошении о правящем архиерее не содержат нашего выражения «о всей во Христе братии нашей».
В сугубой ектении есть прошение «о плодоносящих», само по себе не древнего происхождения. До ХIV в. были еще специальные молитвы плодоношения и ектении о плодоприношении и плодоприносящих, впоследствии исчезнувшие и замененные одним прошением на сугубой ектении. Древние исчезнувшие молитвы восходят к агапам. В одной из рукописей ХІ-ХІІ вв. находим такое, например, прошение: «О еже плодоношения во днешний день принесших, да защищение, прощение и жизни вечныя причастия приимут, помолимся».
Прошение о воинстве появляется только в позднейших печатных служебниках. [248]
В древности «Господи, помилуй» пелось один только раз на каждое прошение, остатком чего являются однократные «Господи, помилуй» в начале сугубой ектении. Иногда эта ектения заканчивалась 12-кратным «Господи, помилуй» после последнего прошения. По Московскому печатному служебнику 1658 г., «Господи, помилуй» 12 раз пелось после прошения о царе.
Следует отметить еще и ту особенность, которую находим в прошении о преждепочивших отцах и братиях. Оно дополнено словами «святейших Патриарсех Православных, и благочестивых Царех и благоверных Царицах», чего нет в греческих служебниках. Зато Иерусалимский литургикон содержит прошение о милости, жизни, мире, здравии, спасении православных христиан, поклонников, попечителей и паломников Святого Гроба и всех живущих во святом граде Иерусалиме. Кроме того, он содержит прошение о упокоении поименно почивших Патриархов, начиная от Анфима (1788-1806), и прошение «о братиях наших, во службах и отшествии сущих и о всех милующих, служащих и служивших во святой обители сей».
Священник во время этой ектении читает так называемую «молитву прилежнаго моления»:
«Господи Боже наш, прилежное сие моление приими от Твоих раб, и помилуй нас по множеству милости Твоея, и щедроты Твоя (Пс. 102:4) [249] низпосли на ны и на вся люди Твоя, чающыя от Тебе богатыя милости» (Еф. 2:4). [250]
В эту ектению могут быть вставлены и особые прошения о болящих или о спасении от народных бедствий и т. д. Следует, однако, заметить, что прошения эти должны быть взяты или из книги молебных пений, или одобрены высшей церковной властью. Во всяком случае, не следует поощрять проявления свободного литургического творчества и отягчение текста чрезмерными прошениями, иногда по своей стилистической несовершенности мало гармонирующими с музыкой славянской речи. Также не следовало бы поощрять священников к поименному поминовению длинного списка имен о здравии и спасении. Это же относится и к следующей за сим ектении, заупокойной. Внимание молящихся невольно утомляется, когда в прошении об упокоении вычитываются длиннейшие списки имен.
Ko времени сугубой ектении развертывается и антиминс. Следует сказать, что, как наш, так и все греческие чины литургии ясно указывают на раскрывание антиминса после возгласа «Да и тии с нами славят…», т. е. после ектении об оглашенных. Но существующая практика узаконила иной момент для этого. По аналогии с чиновником архиерейского священнослужения, и при иерейской службе антиминс раскрывается во время сугубой ектении, a ко времени возгласа «Да и тии с нами славят…» оставляют нераскрытой только последнюю, верхнюю часть антиминса. По этому случаю следует заметить, что существующая практика узаконила совершение этого действия после прошения о правящем архиерее. Священник открывает сначала илитон (плат), в который антиминс завернут, a потом и сам антиминс. К этому не лишним является заметить, что не всегда иереи соблюдают однообразие в свертывании, a, следовательно, и в развертывании антиминса. Порядок здесь должен быть такой.
Антиминс, а также и облекающий его илитон должны быть закрыты наподобие еврейской или арабской (семитской) книги, т. е. верхней частью свернутого антиминса должна быть его правая сторона, за ней открывается левая, потом — нижняя и, наконец, верхняя. Следовательно, и при закрывании антиминса (после перенесения Святых Даров обратно на жертвенник) священник закрывает сначала верхнюю часть, потом нижнюю, за ней левую и, наконец, правую. Во время архиерейского или соборного служения это объясняется порядком участия сослужащих: сначала первенствующий с правым, старшим сослужащим открывают правую часть, потом предстоятель делает то же с левым сослужащим, потом открывает нижнюю и, наконец, верхнюю. Повторяем, что у нас установился обычай во время сугубой ектении после прошения о Патриархе и правящем архиерее открыть илитон и три стороны антиминса; четвертая же, верхняя, оставлена до конца ектении об оглашенных. Сербская практика придерживается точнее служебника, и учебник литургики рекомендует открывать стороны антиминса одновременно с прошениями ектении об оглашенных: правая сторона во время прошения «Вернии, о оглашенных…», левая — во время «Открыет им Евангелие правды», нижняя — во время «Соединит их святей Своей…», и, наконец, последняя, верхняя, — во время возгласа «Да и тии с нами.…» [251]
После сугубой ектении может быть, по нашей литургической традиции, вставлена и ектения об усопших (сугубая) с соответствующей молитвой «Боже духов и всякия плоти…». Греческая практика этого не знает, не делает и только после окончания Литургии, если есть заупокойное поминовение, совершает литию. Ни в коем случае не следует допускать произвольного и ничем не оправданного новшества петь после заупокойной ектении кондак «Co святыми упокой.…» [252] Кондакам и тропарям отведено совершенно ясное и определенное место — тотчас же после входа, a никак не между ектениями.
