– Утер? Ты ранен?!
– Нет. Я устал. Очень устал.
– А что с драконом?
– Я… Да, я сразил его.
Щека Утера дернулась, словно он пытался улыбнуться.
– Твой отец совсем плох, – волшебник испытующе вглядывался в лицо принца. – Скоро ты станешь королем. Тебе понадобится новое имя, с которым ты взойдешь на трон. Ты еще не думал об этом?
– Новое имя? Пожалуй. Я буду зваться Утер Пендрагон.
– В честь погибшего брата?
– Да, в честь брата. Конечно.
– Утер Пендрагон, – повторил Мерлин. – "Главный дракон". Звучит грозно. И все же… Ты очень рисковал, отправившись на бой! Знаешь ли ты, что рыцарь, сразивший дракона, часто сам становится драконом?
– Часто, но не всегда. Бывает и наоборот.
Утеру наконец удалось улыбнуться.
– Пожалуй, не стоит упоминать в летописях об этом моем… – скаля зубы, белые и острые, он поискал подходящее слово. – Подвиге.
Мерлин поклонился:
– Как скажете, милорд.
2. КОПИРАЙТ
Дракон засунул коготь в ноздрю и чихнул.
– Как? – спросил он, отдышавшись.
– «Хоббит и глаз дракона», – повторил адвокат. – Автор – Суслин. Издательство «Альфа-книга». Стартовый тираж – семь тысяч экземпляров. Допечатки проверяются.
– Ишь ты! – сказал дракон. – Хоббит? Нет, не знаю. Ну, продолжай.
– «Невменяемый дракон». Автор – Юрий Иванович. Тираж – пятнадцать тысяч. «Правый глаз дракона», Лекс Ален. Двенадцать тысяч. Писучий этот Ален! – «Левый глаз дракона», «Третий глаз дракона»… «Кровь драконов», Юлия Сергачева, десять тысяч…
– Авторов не надо, – сказал дракон. – Названия и тираж.
– «Крылья огненных драконов». Десять тысяч. «Быть драконом». Восемь тысяч. «Истребитель драконов», тоже восемь тысяч…
– Истребитель, – хихикнул дракон. – Надо же! Продолжай.
– «Город спящего дракона». Шесть тысяч. «Серебряный дракон». Десять тысяч. «Последний дракон». Восемь тысяч.
– Ну и хватит, раз последний.
– Тут еще много, – начал было адвокат.
Дракон лениво махнул лапой:
– Имя им легион. Ты мне лучше скажи – иск подал?
– Подал.
– Ну и сколько они мне теперь должны?
Адвокат облизнулся раздвоенным языком:
– Итак, за незаконное использование торговой марки…
3. ФАФНИР
Зигфрид выкупался в крови дракона Фафнира и стал неуязвимым. Потом он съел кусочек жареного сердца дракона и стал понимать язык птиц. Если бы Зигфрид съел еще немного мозга дракона, «Сага о Нибелунгах» была бы гораздо короче, а жизнь Зигфрида – гораздо длиннее.
4. БЫЛИНА
Вкоруг Сорочинской горы кишмя кишели драконы. Они были маленькие, усатые, раскосые и работящие. Некоторые из них уже строили каркасные домики для руского полона. Другие снабжали пленников джинсами и кроссовками. Третьи обустраивали сеть ресторанчиков, где вместо привычной репы можно было закусить зелено вино побегом бамбука. Кое-кто уже мчался к богатырской заставе: приглашать.
– Поналетели тут, – вздохнул Змей Горыныч.
Он тяжело поднялся в воздух и полетел на биржу труда.
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ УКРАИНСКУЮ НОЧЬ?
Н. В. Гоголю – из XXI века с любовью
Из новостей электронного книгоиздания:
""Сделай сам!" – издательским домом "Писарь" разработана программа адаптации литературного текста применительно к вкусам современного читателя. Расширение текстового пространства, усиление динамики событий, разбивка на необременительные абзацы, привлечение лучших образцов из бестселлеров последних лет – к вашим услугам…
* * *
Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее.
– Я – «Сокол»! Я – «Сокол»! Захожу для бомбового удара!
– Берегись! Они на хвосте!
– Где истребители?!
Трассы пуль распороли темень. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Зарево над ядерным могильником, в который превратилась Диканька, заставило мир содрогнуться. Кони всадников Апокалипсиса топчут луга. Пришел их день! – черный, убийственный день без солнца. Земля вся в серебряном свете радиации ; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий – горящая плоть, паленая резина, солдатский пот.
Божественная ночь! Очаровательная ночь!
Ночь мечей и копий!
Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя.
– Ариэль! Что там, во мраке?
– О-о! Это орки! Они прячутся в тени!
– Руби!
– Коли!
– Выпускай им кишки!
– Топи их в пруде!
Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Колышутся на дне белые лица утопленников. Лишь изредка маг-некромант поднимет их для гиблого дела – и распухшие, укрытые доспехами из вцепившихся раков, неумолимые трупы идут исполнять приказ. Призраками скользят они меж деревьев. Девственные чащи черемух и черешен пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник – ночной ветер, пахнущий соляркой танков и кожей доспехов , подкравшись мгновенно, целует их.
Весь ландшафт спит.
Не спят лишь роботы-десантники. Оставив трюмы космобота «Неистовый», лязгающей гурьбой идут они покорять Землю. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Рушатся города. Монстры пожирают блондинок. Эльф выхватывает верный Кольт 45-го калибра. Черный Владыка наводит морок на цитадель, охваченную страхом. Божественная ночь!
Очаровательная ночь!
Зомби тянут руки к окнам хат, откуда пахнет теплой кровью. Мертвецы хотят, чтобы царство смерти раскинулось до самого горизонта. И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи. Ожило – но ненадолго! Сыплется величественный гром украинского соловья, и чудится, что и месяц заслушался его посереди неба… Нет! это не соловей! Это гром плазмотронов линкора «Батюшков». Снижаясь, онуже готов присоединить Диканьку к Российской Космической империи! Нейроизлучатели накрыли территорию; искусственный сон охватывает местных жителей. Как очарованное, дремлет на возвышении село. Еще белее, еще лучше блестят при месяце толпы хат; еще ослепительнее вырезываются из мрака низкие их стены. Еще ярче пылают скирды сена, подожженные из огнеметов.
Песни умолкли. Все тихо.
Благочестивые люди уже спят. Некоторые партизанят в окрестных лесах. Кое-кто превратился в мутантов. Где-где только светятся узенькие окна. Перед порогами иных только хат запоздалая семья совершает свой поздний ужин.
Свой последний ужин.
– Да, гопак не так танцуется! То-то я гляжу, не клеится все. Мир рухнул, кругом бои, Ктулху вышел из глубин. Что ж это рассказывает кум? А ну: гоп трала! гоп трала! гоп, гоп, гоп! – так разговаривал сам с собою подгулявший мужик средних лет, танцуя по улице с автоматом подмышкой . – Ей-Богу, не так танцуется гопак! Что мне лгать! ей-Богу, не так! А ну-ка длинной очередью по взводу звездной пехоты! А ну: гоп трала! гоп трала! гоп трала! гоп, гоп, гоп!
– Вот одурел человек! Так и палит во врага! Добро бы еще хлопец какой, а то старый кабан, детям на смех, танцует ночью по улице! – вскричала проходящая пожилая женщина, неся в руке солому и ржавый протазан . – Ступай в хату свою. Пора спать давно!
И все, кто остался жив, заснули.
Знаете ли вы украинскую ночь?
Олег Ладыженский. НЕРАВНОЗНАЧЬЕ
(лирика)
НОЧНЫЕ ЦИКАДЫ
ТЕРЦИЯ
Иду на вы.
На выпад?
На выход?
В метро у людей глаза
Похожи на блюдца без чая.
Каждый – вещь в себе.
А осел Апулея
Буриданова злее.
Мне приятней ишак Насреддина…
Вызов себе-вчерашнему,
Глупому сопляку…
Семейные трусы.
Блоги, блоги, блоги…
В шерсти интернета
Скачут не боги – блохи.
Прости им, Господи,
Ибо ведают
и не творят.
Поэт – не выборная должность.
Поэт – не папин капитал.
Поэтов назначают сверху.
Унылое говно
Сидит и плачет.
За что его?
Толпа на площади
Учит клоуна
Кувыркаться.
Будда жил в кипении страстей.
Это видно по его улыбке.
Просто вам те страсти незнакомы.
Мало радуюсь.
Очень мало.
Может, жизнь стерженек сломала?
КВАРТА
Мишура,
конфетти…
Да, вчера.
Да, прости.
Когда познаешь смысл бытия,
Планета станет маленькой, как шарик.
И все, что вознесению мешает,
Уйдет навеки, словно "ты" и "я".
Могу ли я попасть во власть –
Так, чтобы всласть и много красть?
