— Скажу больше, — начала Ксюша, устав от затянувшегося молчания, но он ее перебил:
— Не стоит, этого вполне достаточно!
Девушка остановилась и жалобно посмотрела на него.
— Я тебя обидела, вижу, что обидела, — ее ладонь легла ему на щеку. — Совсем ледяной, — нежно шепнула Ксюша.
Он знал, что следует за тем, когда голоса девушек становились вот такими сахарными. Ксюша подалась вперед, ее ладонь соскользнула по щеке на шею, взгляд переместился на губы, ресницы слегка задрожали, а напомаженные губы приоткрылись в ожидании поцелуя. Молодому человеку не хотелось ее целовать и давать повод думать, что он может, как ей того хочется, встречаться и строить серьезные отношения. Девушка не привлекала его как внешне, так и внутренне. Добрая пустышка, как деревянный ангелок на елке, как ароматизированная свечка, которая давала и свет, и тепло, но недостаточно яркий, чтобы ослепить или сильно обжечь. Не было дрожи, не подскакивало сердце в груди, запах казался недостаточно сладким, а мысль об одном лишь прикосновении не кружила голову, точно крепкое вино, тело не наполнялось истомой при взгляде в скучные глаза цвета бледного неба.
Кирилл отступил и, прежде чем Ксюша изумленно распахнула ресницы, услышал крик.
— Слышишь! — не сумел он скрыть радости.
— Ничего не слышу, — в этих трех словах он различил столько укора, что стало не по себе.
Кричал Илья.
— Кажется, у него там что-то произошло, — Кирилл обеспокоенно посмотрел на девушку.
— Как всегда, ничего особенного.
— Он всегда кричит «помогите», когда случается что-то незначительное? — Молодой человек недоверчиво покачал головой: — Пойдем скорее.
— Не так быстро, — еле поспевая за ним, взмолилась Ксюша. — Не на поезд же опаздываем!
Ему хотелось верить, что крики Ильи, который был не из пугливых, связаны с чем-то менее важным, чем пропущенный поезд.
— Я не могу! — тяжело пыхтя, закричала Ксюша. — Не убивают же его, в самом деле! Больше чем уверена, он специально нас выманивает!
— Ерунда, зачем ему нас выманивать!
— Да потому что! Как ты не понимаешь! — в сердцах всплеснула руками девушка.
— Почему? — Кирилл резко остановился.
— Потому что он не хочет, чтобы у нас что-то получилось!
— Почему? — только сильнее раздражаясь, повторил парень, поглядывая в ту сторону, откуда слышался крик Ильи.
— Потому что думает, что я отбиваю тебя у Алисы! Но ей-то ты не нужен, — совсем тихо закончила девушка.
— Кто-нибу-у-удь, сюда-а-а! — разнесся по лесу ор Ильи.
Кирилл больше не стал ничего слушать и со всех ног побежал на голос. Ксюша не осталась стоять, а последовала за ним. До Ильи они добрались почти одновременно. Еще в школе, как успела рассказать, она приносила своему классу грамоты с различных кроссов и медали с соревнований по бегу.
На Илье просто не было лица. Его глаза лихорадочно блестели, на лбу выступила испарина. Без объяснений он бросился к ребятам и, схватив за куртки, протащил несколько шагов до ледяного болотца, посреди которого зияла дыра, а льдины вокруг покачивались на воде.
— Никита, — осипшим от страха голосом выдохнула девушка и прижала руки в перчатках к лицу.
Илья выскочил на лед и, упав на колени, как безумный принялся разгребать снег.
— Он был тут! Он был только что тут! — по щекам заструились слезы, парень продолжал ожесточенно раскидывать снег. — Мальчишка держался из последних сил! Он был тут!
— Куда ты! — закричала Ксюша, с ужасом хватаясь за руку Кирилла. Тот оттолкнул ее.
— Его уже не спасти! Вы утонете!
Лед затрещал, когда молодой человек ступил на него. Кирилл сделал еще несколько шагов и тут увидел подо льдом мальчика — он бил ладошками о поверхность, но ему было не под силу разбить ледяной слой.
— Ксюша, дай сани! — крикнул он. — Быстрее.
Подполз Илья, он пытался кулаками разбить лед, но все тщетно, тонкий лед не выдержал веса маленького мальчика, но был неумолим под натиском здоровых парней. Они били санями ледяную броню до тех пор, пока Никита не перестал шевелиться, а изо рта мальчика один за другим не побежали пузырьки. Кирилл посмотрел на залитое слезами лицо Ильи, продолжающего ударять санями об лед, и поднялся.
* * *
Мужчина неопределенного возраста, высокий, одетый в мешковатую одежду, перекинул топор из одной руки в другую, и рот в окружении редкой рыжеватой поросли изогнулся в неприятной дуге. Лицо его сплошь усеивали рытвины от оспы, глубоко посаженные вострые глазки были напрочь лишены ресниц, волосы, слегка волнистые, с проседью, достигали плеч.
Алиса с трудом заставила себя отвести взгляд от топора, который мужик с небывалой легкостью перекидывал с одной руки на другую, словно мяч.
«Лесной эльф», как она прозвала его про себя за большие треугольные уши, продолжал без всякого интереса смотреть на нее и хранить молчание. Тогда заговорила она, скорее пролепетала, все еще находясь под впечатлением от топорика в его руках:
— Здравствуйте.
Он молчал.
— Я тут гуляю, — словно оправдываясь, Алиса сама не заметила, как в любимом жесте Ксю заломила руки.
Топорик с правой руки переместился в левую.
«Неубедительно», — поняла девушка.
— Чудесный сегодня день, — ляпнула первое, что пришло в голову, и покраснела, когда ее попытка быть любезной не нашла ответа. — Чудесный день говорю, — повторила она, решив, что он мог не расслышать.
— Да не очень, — ответил незнакомец.
«О чем он, интересно? О том, что день у него выдался плохой, или о том, что эта встреча с ним и его топором испортит мой?» Спросить она не осмелилась, а мужчина тем временем, будто о ней позабыл и, выудив из-за пазухи веревку, занялся хворостом.
— Живете тут? — Алиса решила продолжить разговор, поняв, что убивать он ее не собирается. Наступило долгое молчание. Незнакомец связал дрова, взвалил их себе на спину и, когда девушка уже не ожидала ответа, негромко произнес:
— Не надо бы на ведьмину заводь ходить, не к добру это.
— Куда?
— Не к добру это, — повторил «Лесной эльф» и размашисто зашагал в сторону деревни. Алиса увязалась за ним, рассчитывая узнать еще что-нибудь о месте, куда не следует ходить.
— Скажите, а что за заводь, где это?
Мужчина странно взглянул на нее, и, ей показалось, губы дрогнули в улыбке, но в следующее мгновение он отвернулся, поэтому утверждать наверняка девушка не могла.
Так они добрались до сонной деревни. Возле снеговика, вылепленного братом, мужчина резко остановился, и взгляд стал колючим-преколючим. Он поднял руку и указал на розовые разводы, где ранее красовалась кровавая печень.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
