- Мокий! - тоже обрадовался Лёхин. - Как поживаешь, дружище?
Сияя глазами и зубами, Мокий, бывший подельник Ксандра по разбойничьему делу и соратник по драпу от Чёрной Охоты, знакомо маленького росточка и всё такой же горбатый, тряс Лёхину руку, не в силах что-то сказать. И пока он не знал, что сказать, оба Шишика скатились по руке Лёхина к нему, тоже радостно обскакали знакомого и вернулись к хозяину.
Мокий отошёл к Ксандру помочь с мешками, а Лёхин оглянулся, почувствовав упорный взгляд. Соболев. Отвёл взгляд. Лёхин хмыкнул. Обиделся из-за "помпошек"? Посмотрев вниз, изумлённый Лёхин обнаружил: Шишик Профи, вцепившись в рукав его роскошного кафтана, кажется, откровенно прячется от своего хозяина. В чём дело?
Впрочем, поразмышлять над новой загадкой не дали. Он ещё успел окинуть взглядом место, куда попал. Судя по огромным потолкам, пустоватым просторным помещениям и скудной мебели, похоже, что народ встречал гостей в казарме городской стражи, ежели таковая в городе имеется. Однотипное оружие на настенных деревянных щитах подтвердило догадку Лёхина.
Лестниц - море!.. Мало тех, по которым он вошёл в здание, - ещё одна высилась прямо посреди помещения, упираясь верхом в раскрытый люк потолка. Поискал дверь. С трудом разглядел её за спинами мужиков в одинаковой одежде (стража?), которые, вооружившись топорами и кольями, насторожённо стояли полукругом возле неё, одним глазком наблюдая за происходящим в помещении.
- Нет, - жёстко сказал профессор, и Лёхин повернулся к нему. - Вы не сможете тащить этих двоих. Мы с Алексеем сейчас отдохнём и перенесём их наверх.
- Малуша! - позвал Ксандр.
Старушонка-ведунья появилась тихо и незаметно среди громкоголосых высоких мужчин. Она бегло улыбнулась Соболеву - да так, что он растерянно улыбнулся в ответ. И подошла к Лёхину. Задела его сапог краем грубого платья, поверх которого накинула что-то вроде длинной жилетки, а голову укрыла большим белым платком, но только укрыла, а не завязала концы.
- Доброго дня тебе, вой Лексей! - певуче заговорила она. И быстро, так что он испугался, что она упала, опустилась на колени перед бережно уложенными на разостланных кафтанах спящими. А дальше…
Лёхин, заворожённый её мелькающими движениями рук, потрясённо застыл: взрыв над Леонидом потерял свои краски и тускнел, словно испаряясь в воздухе. Тонкие руки старухи, выпростанные из-под белого платка, творили что-то неизвестное для всех. Никто ничего не видел, но толпа замолчала, с надеждой приглядываясь к действиям ведуньи. Малуша с лёгкой улыбкой внезапно остановила движение рук и медленно опустила ладони на лицо Леонида. "Ну, ну!" - Лёхин поймал себя на том, что почти молитвенно повторяет и повторяет одно и то же, хотя даже не представляет, что может произойти из странного действа худеньких старушечьих рук.
Леонид стонуще вздохнул, точно ему очень больно, - и попытался поднять голову. Всё ещё с закрытыми глазами, но попытался!.. Лёхин бросился к нему.
- Он просыпается?! Леонид!
- Не торопись, мила-ай…
Старушечьи ладони принялись оглаживать лицо Леонида, словно умывали его. Или лепили. Лёхин сидел на корточках рядом с ведуньей и с радостным изумлением следил, как лицо друга под мягкими пальцами Малуши оживляется. Он уже поверил всему, что сейчас может произойти, и молил про себя лишь об одном: не прогнала бы Малуша его. Он ведь не мешает, а лишь ждёт!.. Ну же, Лёнчик, вылезай из своего страшного сна!
Мужики расступились (Лёхин едва заметил их движение), пропуская рвущихся вперёд белых волков. Те нетерпеливо обнюхали хозяина и легли в изголовье, блестя глазами на Малушу и на Лёхина. Рядом! И не боятся!
- Ветры буйные, беду поразвейте… Воды небесные, горе разлейте… Воя доблестного, Леона именем, ослобоните… Тени вкрадчивые бредут за ним, лихоманкою грозят… Солнышко ясное, взойди над воем Леоном, лучами своими пресветлыми растопи ему сны страшные! Утиши сердце страдающее, разгони тени чёрные из души его!
От её шёпота словно кто-то пальцами по спине Лёхина легонько провёл. Он чуть в позвоночнике не прогнулся от иллюзорного прикосновения.
Впалые щёки Леонида дрогнули. Волки привстали. Лёхин даже испугался: а вдруг у Леонида снова начались кошмары - и бывшие доберманы почувствовали это?!
Надо было не в лицо смотреть, а на руки. Голова Леонида ещё на тряпках, а руки внезапно скрестились на груди, да не просто так, а защищая всё тело перекрещенными же мечом и тонким кинжалом. И - резко открыл глаза.
- Свои-свои, Леонид! - торопливо заговорил Лёхин, смеясь от облегчения. - Все свои здесь!
Малуша окунула пальцы в жидкость из неизвестно откуда появившейся берестяной коробочки. Леонид мягко сел, и только Лёхин подал ему руку помочь подняться на ноги, как ведунья скользнула мокрыми пальцами по тёмным волосам Леонида - так и провела влажную линию ото лба к затылку, пока тот поднимался. Кажется, Леонид даже не заметил этого движения. А если и заметил, решил, наверное, что она ему смятые волосы пригладила… Нет, не заметил. Слишком огромным оказалось удивление при виде множества народа. Наверное, поэтому у него и вырвалась фраза, от которой Лёхин чуть не расхохотался в полный голос:
- Император?! Здесь?!
Соболев аж в лице изменился, отступил назад, в толпу мужиков.
Но Леониду уже не до него. Пролежал без движения слишком долго. Оттого и навалился на Лёхина и на сунувшегося ему под мышку Мокия.
- Чёрт, ноги не держат…
- Сейчас… Подвигаешься - всё нормалёк будет, - сказал невероятно счастливый (сам такого от себя не ожидал!) Лёхин. - Походи, походи немного - и сам пойдёшь.
Волки лезли к Леониду целоваться, и Лёхин здорово им завидовал: ему тоже хотелось повизгивать… мм… рычать что-нибудь нечленораздельное, но радостное.
Мужики показали, где скамья поближе. Сажая на неё Леонида, Лёхин оглянулся. Белый плат Малуши склонился над Павлом.
- Удержишься, если будешь сам сидеть?
- Лёха, а что со мной было?
Поглядев на Павла, Лёхин решился остаться на месте. От него всё равно толку нет в вызволении Павла из его страшного сна. Пусть Малуша работает на свободе.
- Я полагаю, что лестницы на полпути к Камень-городу - это что-то типа промежуточной зоны между нашим городом и Каменным. Если в верхнем городе на вас не подействовало то, что навязало сны остальным, то, когда вы приблизились к границе Каменного, наведённое колдовство оказалось сильней. Вы с Павлом уснули.
- А… ты?
- Нет. Почему-то на меня опять не подействовало.
- А Император?
- Тоже нет. Сам не понимаю…
Рассеянно гладя жмущихся к нему белых волков, Леонид задумчиво сказал:
- Ты видишь призраков. Профессор - тоже. Но он видит слабее. Поэтому в верхнем городе те шестеро ему и приснились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
