– Подожди! – Я снова повернулся к машине и приподнял голову над кузовом. – Мира!
– Ну? – крикнула она.
– Приведите Ореста! Я обменяю его на сведения о машине!
– И откуда нам знать, что ты не соврешь?
– Большаки, в гондолу! – снова позвал Чак.
Его прервал звонкий голос Инки:
– Дядька! Ты, с волосами, который в вездеходе сидел! Тебя Дэу зовет, иди к нам!
Трос натянулся сильнее, арматура заскрипела, сгибаясь. Заднюю часть термоплана медленно разворачивало к эстакаде.
Я выпрямился, прошипев: «Не вздумайте стрелять!», вспрыгнул на кузов машины и снова позвал:
– Мира!
Она тоже выпрямилась – оказывается, сестра пряталась в проломе посреди эстакады – и залезла на груду щебня.
– Мира, у вас Орест, у меня сведения, – громко произнес я. – Обменяемся ими и разойдемся.
– Не держи нас за идиотов, Альб, – ответила она. – Мы не сможем отдать тебе поддельного Ореста, а себе оставить настоящего. А ты можешь сказать нам неправду, а сам будешь знать, где находится машина. Заберешь Ореста и полетишь прямо туда.
– Ну так что ты предлагаешь?
– Мне надоели эти игры, Альб. Вездеход набит деньгами и оружием. Мы просто убьем старика и уедем с Крыма. Но перед тем прострелим баллон дирижабля.
– Марк не захочет уезжать, ты его не уговоришь.
– Так, большаки, а ну на борт все! – донеслось сзади. – Все, я улетаю.
У меня оставался единственный выход – плохой выход, потому что он не давал мне никакого преимущества, лишь немного откладывал решение проблем… но другого сейчас просто не было.
– Лезьте туда, – сказал я кочевникам и снова обратился к Мире: – Сделаем так: я назову вам место, а вы оставите Ореста в живых. Просто оставите в живых, и все.
– Но ты можешь соврать, – возразила она.
– А вы можете убить его. Нам надо доверять друг другу, мы ведь одна семья. И если вы подозреваете, что я соврал, то я не могу быть уверен, что Орест жив. У тебя есть другие варианты?
Она нахмурилась, потом пожала плечами.
– Я уже сказала, мне надоели эти игры. Если мы прибудем на место, а машины там нет – он умрет плохой смертью. Если она будет там – я его отпущу. Даже если Марк будет против, сама вытолкаю старика из вездехода, и пусть катится куда хочет. Я сказала. Где машина, Альб?
– Человече, осторожно, – донеслось сзади. – Все, я винт включаю, а ты как хочешь.
Кочевники один за другим прыгали в дверь автобуса. Залезший последним Демир оглянулся на меня, я кивнул, и он сдернул с арматуры трос. Когда старик исчез в гондоле, появился Стоян, присев, протянул мне руку. Я подпрыгнул, он схватил меня, потащил вверх. Оттолкнув его, я развернулся в проеме. Зарокотал двигатель, и «Каботажник» поплыл от эстакады, разворачиваясь кормой к ней. Я прокричал:
– Мира! Слышишь?
– Да! – Она спрыгнула с груды щебня и быстро пошла в нашу сторону, положив на плечо автомат.
Омеговцы поднимались из укрытий, все глядели на сестру, ожидая сигнала, чтобы открыть огонь по термоплану.
– Арка! – прокричал я. – Надо спуститься по Арке! От ее подножия – влево вдоль склона. Проехать три трещины по мостам. Там природные мосты из камня. Сразу за последним свернете на запад, увидите маленькое круглое озеро с кипящей водой. Потом Красный зуб, это высокая скала из красного гранита. За ним начинается извилистая трещина, в ней лежит машина.
– Арка гораздо севернее! Значит, ты вел караван не туда!
Двигатель «Каботажника» загудел, пропеллер зарокотал громче. Мира подняла руку с автоматом, омеговцы вскинули оружие.
– Мира, я мог соврать! – крикнул я. – Если сейчас собьете нас – никогда не попадете к машине!
– Тогда Орест умрет! – Она опустила руку, но не резко, а плавно, развернулась и зашагала вниз.
Часть третья
Гора Крым
Глава 15
Кочевники выставили в окна стволы, Стоян так вообще уселся в проеме раскрытой двери и воинственно тыкал в темноту длинным ружьем. Сверху доносилось тихое тревожное шипение. Я прошел к кабине, и устроившийся за рулевым колесом Чак повернул ко мне недовольное лицо.
– Кто тебе фингал поставил?
Нахохлившись, он коснулся пальцем темно-синего пятна под глазом.
– Да это меховые твои.
– Кочевники, что ли?
– Ну да. Ты ж передал через девчонку: лететь к эстакаде, они тебя тут ждут.
– Правильно, потому что вспомнил: когда мы нашли машину и я отправился в Херсон-Град, чтобы найти Ореста, то оставил их прятаться под этой эстакадой, пока не вернусь. Ну и решил, что во второй раз они тоже здесь будут сидеть…
– Ну вот они и сидели. Незаметно так. Я к эстакаде подлетел, они глядят: та штука летающая, на которой тебя тогда татуированная с омеговцами увезли. Ну и решили, что я с ними заодно. А я прям над эстакадой завис, дверь открыл, встал там. И тут этот, с косичками на морде, как выскочит, как зарядит мне с ходу в глаз – я аж на другой конец гондолы улетел. И потом вся твоя кодла внутрь полезла. Я думал, все, конец и мне, и моему «Каботажничку». Но нет, растолковал им все же, что к чему, сумел убедить.
– Не очень-то ты им это растолковал, раз они меня одного отбили, без Ореста.
– Ты и за это спасибо скажи! – вскинулся карлик. – Ишь, недоволен он! Там омеговцев два десятка, машины у них, мотоциклы, пулеметы, а тут – пять меховых с самострелами. Это я спланировал, чтоб термоплан за холмом спрятать, ясно ж было, что ты на эстакаду полезешь, типа чтоб осмотреться. А меховые на разведку поперли, увидали, что омеговцы машину бросили после дождя, ну и… Опять у меня баллон пробит! Что за напасть такая, а? Куда ж от вас деться, от большаков, по всей Пустоши расплодились – и стреляют во все, что движется.
– Куда мы летим, Чак?
– Да вон Волосатая гора, видишь? За ней опустимся, там есть за что зацепиться.
Видневшаяся в свете луны гора с крутыми склонами и покатой вершиной действительно напоминала поросшую буйной шевелюрой башку великана, до подбородка вкопанного в землю, – вся она заросла низенькими, но с пышными кронами, деревцами и густыми колючками.
– Херсонцы с омеговцами туда ведь не попрутся за нами?
– Нет, они к Арке поедут, чтобы быстрее спуститься. – Я оглянулся и сказал кочевникам: – Можете не смотреть, погони не будет.
Снова осторожно коснувшись синяка, Чак сказал:
– Ну и дружбаны у тебя, человече.
Я пожал плечами.
– У каждого свои недостатки.
– И с кем ты только не водишься! Татуированная, помощничек ее – бандит бандитом, еще эти, меховые… вообще дикари, вон рожи какие зверские. А ты чего, командиром у них? Ты ж молодой совсем.
– Я сын родной сестры вождя их племени. Он сделал меня старшим следопытом, чтобы набирался уму-разуму. Думал, потом я стану вождем. И вообще я всегда любил бродить по окрестностям, совался в разные места…
– Ну вот и досовался. А у вождя что, своих сынов не было, чтоб тебя в вожди прочить?
– В том-то и дело, что не было. Три его жены так и не родили наследника, поэтому Хан видел во мне свое продолжение. Хотя я думаю, нет у меня задатков, чтобы стать вождем, мне другое надо, но Хан хотел именно этого и по мере сил пытался сделать из меня главаря. Он дал мне в помощники Демира, старика того с гребнем. Я вроде как командир над ними, только они меня не сильно слушаются. То есть слушаются…
– Но не очень, – заключил Чак.
Сзади раздался звонкий голосок Инки:
– Вот смотри, это рубка. Называется «рубка управления»…
Чак снова высунулся из кабины. Кочевники зачем-то ушли в кормовой отсек, а девочка вела за руку Демира, который серьезно слушал ее. Подойдя к нам, она добавила, топнув ногой:
– А там – редуктор внизу, он там крутится-вертится, понимаешь, Гребешок?
Демир кивнул, а Чак бросил снисходительно:
– Что ты про редуктор можешь знать, малая?
Инка, выпустив руку кочевника, поглядела на карлика ясными зелеными глазами.
– Ты совсем глупый, малой? – спросила она. – Я могу знать, что редуктор – это комплект шестеренок, заключенных в общий корпус, который называется картер. Он позволяет компактно расположить детали передач, защитить детали от механических повреждений и загрязнений и обеспечивает необходимую смазку.
Она сделала паузу, чтобы перевести дух, и продолжала:
– Для чего нужен редуктор? Он нужен для изменения скорости вращения валов в меньшую или в большую сторону. Редукторы ставятся обычно между вторичным валом автоматического центробежного сцепления и колесом. Но это на машинах, конечно, а у тебя тут… – Инка вдруг опустилась на колени и прижалась ухом к грязному полу.
Демир оставался спокоен, мы же с Чаком удивленно переглянулись. Карлик машинально потрогал фингал, скривился от боли и опустил руку.
– Ну, ты эта… ты откуда все это знаешь?
Инка поднялась, отряхивая колени, послюнявила палец и стала чистить ухо.
– У тебя тут ведомый шкив вариатора барахлит, разве сам не слышишь? Тарахтит так… Долго не протянет.
– Я ж говорил Бурчуну, чтоб заменил! – возмутился Чак, сползая с сиденья. – Лентяй старый! Да ты где научилась во всем этом шурупать?!
