«Он жил слишком долго в каком-то предельно изолированном мире, где мало знали о событиях в стране, о жизни людей из других слоев общества, да и об истории страны, в которой и для которой они работали», – отмечал Рой Медведев[59].
И вот академик Сахаров становится «отцом водородной бомбы». Вот, к примеру, что пишет о нем в статье «Бомба Андрея Сахарова» популярный журналист Сергей Лесков: «12 августа 1953 года на полигоне в Семипалатинске была испытана первая в мире водородная бомба. Это было четвертое по счету советское испытание ядерного оружия. Мощность бомбы, которая имела секретный код „изделие РДС-6 с“, достигла 400 килотонн, в 20 раз больше первых атомных бомб в США и СССР. После испытания Курчатов с глубоким поклоном обратился к 32-летнему Сахарову: „Тебе, спасителю России, спасибо!“»[60].
Из какого документа взять это высказывание Курчатова, естественно, не указано: журналистская тайна.
«Работа над водородной бомбой, – пишет далее Лесков, – стала первой интеллектуальной гонкой в истории человечества. Для создания атомной бомбы было важно, прежде всего, решить инженерные задачи, развернуть масштабные работы на рудниках и комбинатах. Водородная же бомба привела к появлению новых научных направлений – физики высокотемпературной плазмы, физики сверхвысоких плотностей энергии, физики аномальных давлений. Впервые пришлось прибегнуть к помощи математического моделирования. Отставание от США в области компьютеров (за океаном уже были в ходу аппараты фон Неймана) наши ученые компенсировали остроумными вычислительными методами на примитивных арифмометрах».
Ну, этот ликбез в целом верный. Ну а далее Лесков опровергает сам себя, возвеличивая Сахарова.
Когда над проектом работают многие тысячи ученых и инженеров, возводить в «отцы» лишь в одного, пусть даже талантливого специалиста, попросту жульничество.
К сожалению, существовавшая в СССР бюрократическая система, а также тотальное засекречивание всего и вся привели к настоящим войнам за «установление отцовства» над разными изделиями. Уже 70 лет идут непрерывные войны за установление отцовства танка Т-34, реактивных снарядов М-13 «Катюша» и т. д. Так, в битве за М-13 «костиковцы» и «антикостиковцы» написали десятки книг и тысячи статей и продолжают по сей день вести позиционную войну.
Гоголь, наверное, ворочается в гробу, жалея, что написал «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». У «костиковцев» и «антикостиковцев» все куда веселее.
И Т-34, и М-13 стали плодом технического прогресса, и в их конструировании принимали участие десятки людей. Убери любого из них или даже троих, эти изделия все равно были бы созданы в срок, может, чуть хуже, а может, и лучше.
Другое дело, если «отцом» изделия считают руководителя огромного проекта, в руках которого находилось управление сотнями производств. И тут у советских атомной и водородной бомб «отец» только один – Лаврентий Павлович Берия.
Нравится нам или нет, но он один руководил атомным шпионажем в США и Англии, организовал вывоз урана, спецоборудования и ученых-атомщиков из Германии. Берия руководил коллективом советских ученых-атомщиков, строительством заводов и реакторов, закрытых городов, атомных полигонов и т. д., и т. п.
2 мая 1945 года из Москвы вылетел «Дуглас», взявший курс на Берлин. На борту находились два десятка военных, включая двух генералов. На самом деле это были такие же ряженые, как Сергей Королев и К°. На гражданских униформа сидела плохо, а главное, что бросалось в глаза, – отсутствие орденов. В нашей зоне оккупации встретить боевого старшего офицера, я уж не говорю о генерале, без «иконостаса» орденов и медалей было невозможно, а на грудь «ряженых» наши особисты не догадались повесить хотя бы медальку «За спасение утопающего».
Среди «ряженых» в этом самолете были физики Ю. Б. Харитон, И. К. Кикоин, Л. А. Арцимович и др. Возглавлял группу А. П. Завенягин. Много позже Кикоин напишет: «Какого-либо точного плана действий у группы, похоже, не было. О предстоящей поездке участники узнали в самом конце апреля. Посвящен в предстоящую задачу из ученых был лишь Ю. Б. Харитон, да и то в самом общем виде, а именно: „… посмотреть, каково же состояние [дел], что удастся найти [и] в какой мере немцы продвинулись в разработке ядерного оружия“»[61].
На самом же деле ни Кикоин, ни Харитон не были посвящены в планы Берии. Возглавлявший группу Завенягин был замнаркома внутренних дел, то есть замом Берии. Он отвечал за захват германских физиков-ядерщиков и специалистов по смежным отраслям. Руководить демонтажем и перевозкой оборудования с германских предприятий, связанных с ядерным проектом, был назначен замнаркома внутренних дел С Н. Круглов. Непосредственно погрузкой и отправкой людей и оборудования занимался комиссар госбезопасности 2 ранга И. А. Серов.
Всего в 1945 году было вывезено из Германии 70 специалистов, а к концу 1948 года в советских лабораториях под опекой МВД насчитывалось около трехсот немецких ученых, инженеров и квалифицированных рабочих. Среди них были Вернер Цулиус, Гюнтер Вирт, Николаус Риль, Карл Зиммер, Роберт Депель, Питер Тиссен, Хайнс Позе и др. Американцев беспокоило то, что среди специалистов были люди, которые владели тайнами технологии обогащения урана, разделения его изотопов и трансурановых элементов. К их числу относился инженер Макс Штеенбек – главный «дока» по разделению изотопов методом газовой центрифуги.
В маленьком поселке Neustadt am Glewe Кикоин нашел и отправил в СССР свыше 100 тонн окиси урана. Поступал германский уран также и из ряда других мест.
27 сентября 1992 года академик и трижды Герой Социалистического Труда Юлий Борисович Харитон рассказал: «Как-то, я помню, мы ехали куда-то на объект или в другое место вместе с Игорем Васильевичем [Курчатовым], и он сказал, что эти 100 тонн помогли примерно на год сократить срок запуска первого промышленного реактора. Лабораторный реактор, как известно, был сделан в 1946 году в ИАЭ. А вот первый промышленный реактор [в 1948-м]. Так как с ураном было очень туго в России, то он [трофейный уран] пришелся очень кстати, позволил сократить срок запуска и получения плутония, соответственно»[62].
Еще раньше Игорь Курчатов сказал, что германский уран позволил на год раньше запустить наш первый реактор.
В середине января 1946 года в официальном докладе Сталину приводились обобщенные данные, согласно которым найдено и вывезено из Германии и Чехословакии различных химических соединений урана «общим весом в пересчете на металл 220 тонн».
Об «атомном шпионаже» в США и Англии написано много и в основном верно, поэтому я продолжу немецкую тему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
