груди что-то щемит, а в горле стоит ком. На душе легко, тепло, и в то же время невыносимо грустно.
Что это? Не знаю. Просто я все это так люблю, так понимаю и чувствую, что выразить словами совершенно невозможно. Потому что, если начать объяснять, что именно я люблю, за что и каким образом, получится полнейшая чепуха.
Я выхватила свою ладонь из Ваниной руки и помчалась вперед, в сторону леса. Мне казалось, что мои ноги почти не касаются земли, а сама я — легкая, как перышко. Почему-то захотелось громко завопить от восторга, но я сдержалась. А потом, через несколько минут, все же решила наплевать на глупые условности и издала вопль, похожий на клич сумасшедшего индейца. К моему изумлению, Ваня тоже исторг серию громких звуков. Наверное, так кричит сердитый медведь, которого бесцеремонные охотники разбудили за две недели до начала весны.
Мы ворвались в лес и пошли медленнее, а через некоторое время сели на бревно. Вокруг была особенная тишина, которая бывает только в лесу. Это тишина, хотя слышен шум ветра в верхушках сосен, чириканье птиц и другие звуки непонятного происхождения. Все равно тихо, спокойно, и как-то торжественно.
Тут я почувствовала что-то тяжелое на своем плече. Я посмотрела на Ваню.
— Да это я так, по-дружески, — произнес Ваня хриплым голосом, но руку не убрал.
— Я так и поняла, — сказала я и отодвинулась.
— Я же просто…
— Не бойся, я не буду говорить, что теперь ты обязан на мне жениться.
— Ну почему, почему, с тобой я веду себя как полный дурак! — неожиданно воскликнул Ваня после нескольких секунд напряженного молчания.
Потом, видимо, устыдившись внезапной вспышки, он сказал: «Извини» и исчез в густом кустарнике.
Мне почему-то стало очень-очень грустно, как будто я совершенно одна на этом свете, сижу здесь, в лесу, всеми забытая и покинутая, и, может быть, останусь здесь навсегда. У меня даже слезы на глазах выступили.
Через некоторое время я поняла, что начинаю замерзать, несмотря на теплый летний день и что неизвестно откуда взявшиеся комары проявляют ко мне недюжинный гастрономический интерес. Я встала и огляделась. Вроде бы мы пришли с той стороны… Или с другой? Вверху шелестели листьями деревья, звонкими голосами переговаривались какие-то птички, внизу, в траве, копошились муравьи и жуки, а я стояла, как совершенно ненужный предмет, и не знала, что делать. Деревня в двух шагах отсюда, но в какой стороне? У меня легкая форма топографического кретинизма, и я никогда не могу запомнить или объяснить дорогу куда бы то ни было. Хотя нужные мне места я обычно как-то нахожу. Скорее всего, это интуиция. Думаю, она мне поможет и на этот раз.
А Ваня тоже хорош! Бросил меня тут одну. И что я такого сказала? Неужели он не понимает, что это просто роли, которые мы случайно выбрали при первом знакомстве, а теперь очень трудно, почти невозможно из них выйти и стать самими собой. Я играю язвительную городскую стерву, он деревенского простачка-тракториста… Так получилось. Могло быть и наоборот. Хотя я над ним все время насмехаюсь, и, вроде бы даже получаю от этого удовольствие, мне тоже тяжело. Бывает.
Глава 17, где фигурируют испуганный лось, мрачный Серый и возмущенная Белка
Итак, направо пойти или налево? Я раздумывала над этим вопросом, стоя рядом с бревном, возле которого меня вероломно покинул Ваня. Мне кажется, что направо. Поэтому лучше пойти налево. Рассудок и интуиция несовместимы. Я повернула налево и уверено зашагала по тропинке. Мы с Ваней шли совсем недолго, так что, если минут через семь не покажется опушка леса, пойду обратно и попробую поискать выход в другом направлении.
Я все время смотрела на тропинку, чтобы не сбиться с пути, и через некоторое время заметила, что она начала как-то расплываться, теряться в траве. Видимо, я все же выбрала неверный путь. Ну конечно, ведь выбор тоже делал мой рассудок, а вовсе не интуиция. Вот в чем была моя ошибка.
Развернувшись, я немного прошла, и вдруг заметила в кустах слева от себя какое-то движение. Сначала я обрадовалась, решив, что это вернулся Ваня. Я повернулась в ту сторону и сделала несколько шагов. Тут кусты затрещали, и из них высунулась огромная коричнево-рыжая голова с развесистыми рогами и большими глазами навыкате. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, и в глазах напротив я видела недоумение. Потом кусты снова затрещали, голова исчезла, а треск кустов еще долго раздавался в отдалении.
Я подошла к кустам, где стоял лось, и увидела гору черных катышков. Тут мне стало ужасно смешно. Неужели это я так сильно напугала этого рогатого зверя? В этих лесах много лосей, и они очень пугливые. Помню, в детстве мы приносили в лес пачку соли, высыпали на пенек и прятались. Ждали, когда придет лось лизать соль. Уж не знаю, за что они ее так любят, но то, что любят — точно. Иногда нам удавалось увидеть лося, с удовольствием вылизывающего соленый пенек.
Итак, что же делать? Видно, надо было брать с собой часы с компасом, которые когда-то подарил мне мой остроумный брат. Хотя компас вряд ли помог бы, я ведь все равно не знаю, на севере или на юге находится деревня.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Пока я размышляла, идти ли дальше по этой же тропинке или предпринять что-то еще, на тропинке появился Серый. Он шел, глядя себе под ноги и не замечая меня. Он был хмурый и, что самое странное, без удочек.
— Привет, — окликнула я его.
Он вздрогнул и испуганно оглянулся.
— А, привет, — произнес он, увидев меня. — Ты чего здесь бродишь одна?
— Гуляю, — объяснила я. — Только что видела лося.
— Ну и как? — Серый улыбнулся, но как-то вымученно, как будто его кто-то заставил.
— Что как?
— Пообщались? Обсудили последние новости?
Что-то он сегодня слишком разговорчив, совсем на него непохоже.
— Ага, — кивнула я. — Говорит, достало его все: жена пилит, дети не слушаются, а тут еще типы разные по лесу шляются, не дают покоя…
— Это ты о ком? — Серый почему-то напрягся
— Это я о себе. Он был очень недоволен, увидев меня, и гордо удалился, оставив после себя гору катышков…
Серый фыркнул. Я не стала говорить ему, что заблудилась. И совершенно правильно сделала, потому что буквально через пять минут нашей совместной неторопливой прогулки лес кончился, и стало видно деревню. Я даже могла разглядеть свой дом. Может, мне лечится надо? Интересно, можно
