Двадцать семь дней Каролина была неспособна ощущать усталость или упадок сил. Напротив, каждое новое препятствие только придавало ей энергии. Почему Стерн спросил, рада ли она? Да, скоро будет виден Рас, берберская деревня, где ждет ее Зинаида с ребенком. Завтра они уже доберутся до Алжира. Почему же она не чувствовала себя от этого счастливее? Почему такая пустота в ее душе, ничуть не похожая на передышку перед ожидающей ее большой радостью? Почему она не ощущает никакого нетерпения, даже, наоборот, немного медлит?
В тишине зазвенел голос Алманзора:
– Деревня! Я первый ее увидел!
Каролина не могла не улыбнуться. За первым состязанием между мальчиками последовали следующие, и так повторялось каждый день. Алманзор и Сайд без конца находили, в чем посоревноваться: в скачках на конях, охоте за страусами и газелями, в разжигании костра и натягивании палаток.
Дорога, склоны которой поросли степной травой и колючим кустарником, серпантином поднималась вверх. Притулившись к склону горы, лежала деревня, затянутая облаками тумана. Дорожка делала новый поворот, шла мимо оврагов, зеленых плато. Освещенные косыми лучами заходящего солнца, силуэты гор становились все отчетливее. Как игра теней, менялась панорама перед глазами скачущих всадников. Внезапно перед ними раздвинулись два горных хребта. На дороге, петляющей над пропастью, стали видны четыре всадника. На фоне потухающего неба резко выделялись их темные фигуры.
Рамон Стерн возглавлял их маленький отряд. Каролина скакала следом, Алманзор, Сайд и верблюды следовали за ними. Последний отрезок дороги был самым крутым. Но наконец они преодолели и его. Их взорам открылась деревня. Они находились так близко от нее, что должны бы были услышать доносящийся оттуда шум, звуки жизни. Эта абсолютная тишина взволновала Каролину.
Наконец последний подъем остался позади. Теперь тропинка вилась по полукруглому, заросшему травой плато. Жеребята, еще не расставшиеся с длинной шерстью, лежали на лугу. Выдолбленные дубовые стволы, служившие им поилками, были пусты. Увидев подъезжающих всадников, жеребята вскочили на ножки и с тревожным ржанием сгрудились у изгороди. Но Каролина не замечала их. Ее глаза были прикованы к деревне.
То, что издалека казалось туманом, оказалось дымом. Плотными клубами поднимался он над домами, от которых остались только каменные фундаменты. Огонь побушевал в деревне Рас. Воздух был горек от запаха гари. Еще тлели кучи пепла, обугленные балки, некоторые крыши. Не способная ни к раздумьям, ни к сожалениям, Каролина тупо смотрела вниз, на деревню. Ее взгляд скользил по выжженным огнем стенам, обугленным дверям, пустым окнам.
Каролина без конца повторяла про себя: поздно, поздно... Эти мысли подчинялись ей так же мало, как пульсирующий под правой лопаткой нерв, который начал биться под кожей как второе сердце.
Рамон что-то говорил, но Каролина не разбирала слов. У нее не было сил вслушиваться. Слишком поздно, думала она.
– Оставайтесь здесь! – услышала она голос Стерна. – Я пойду в деревню. – Он сошел с лошади и протянул ей поводья. – Напоите моего коня. – Рамон помедлил.
Никогда он не видел Каролину в таком состоянии. Ее глаза ничего не видели, были непроницаемыми, будто стеклянными.
Каролина повела поить лошадей. Верблюды опустились на землю. Сайд и Алманзор стояли рядом с колодцем. Алманзор повернул кран над деревянной решеткой, а Сайд начал качать помпу. С громким бульканьем полилась вода в деревянное корыто.
Эхо его шагов отражалось от закопченных стен. В сточной канаве посреди дороги блестела влага. На ступеньках одного из домов валялась обожженная кукла. Красная краска на ее теле облупилась. В глубине внутреннего дворика дома сидел старик и пытался отчистить песком полуобуглившийся ковер. Рядом с цистерной седая женщина драила медный котел. Увидев Стерна, она поднялась. Мужчина оставил свое занятие, подошел к Стерну и принялся внимательно разглядывать его.
– Ты пришел, чтобы купить лошадей? Тогда ты опоздал. Сегодня утром наши увели последние три сотни жеребцов на ярмарку в Алжир. Ты можешь посмотреть жеребят. Через год придет их время, но ты можешь уже сейчас выбрать для себя подходящих, и я заклеймлю их.
Стерн огляделся.
– А что тут произошло? – спросил он, пораженный хладнокровием старика.
Тот хмыкнул:
– А что могло произойти? Была ужасная гроза. Молния подожгла сено. Рас горит каждые два года. Но зато на следующий год пастбища для наших лошадей становятся тучнее.
Старик был Стерну так же неприятен, как и его жена, вновь принявшаяся начищать и так блестевший как зеркало котел.
– Я ищу Зинаиду, – сказал Рамон. – Кормилицу.
– Третий двор отсюда, – буркнул старик.
Стерн направился к указанному дому.
Стропила его обгорели, все стены были мокрыми, словно огонь пытались тушить. Во дворе стояла тачка, нагруженная ящиками и мешками. Он крикнул, однако никто ему не ответил. Стерн подошел к небольшой пристройке, которую пощадил пожар. Он толкнул ногой деревянную дверь – и тут же отскочил в сторону. Из темноты на него в упор был направлен ствол винтовки. Угрожающе щелкнул затвор. Стерн произнес традиционное арабское приветствие. Но мужчина с винтовкой не ответил ему. Широко расставив ноги, он стоял на узкой лестнице, загораживая проход в дом.
– Я ищу Зинаиду.
Мужчина недоверчиво спросил:
– Что вы хотите от моей жены?
– Я пришел за ребенком.
Ствол винтовки немного поднялся.
– Я не знаю ни о каком ребенке. У нас нет детей. Чрево моей жены проклято. Все наши дети рождались мертвыми.
Он замолчал. Из тени за его спиной возникла фигура женщины.
– Когда-то это должно было случиться, – сказала Зинаида. – Пропусти его.
Мужчина медленно опустил ружье.
Стерн вошел в низенькую полутемную комнату. К балкам потолка были привязаны длинные нити, на которых сохли лекарственные травы и цветы. Здесь пахло лавандой, ромашкой, анисом и вербеной.
– Я пришел, чтобы забрать ребенка, которого вам передал Хасид Беншир в Абомее, – каждое слово давалось Стерну с трудом.
Воцарилось тяжелое молчание. Наконец Зинаида сказала:
– Хасид Беншир доверил мне ребенка христианки. Я поклялась не отдавать девочку никому, кроме ее самой. Вы отец ребенка?
– Нет.
Зинаида покачала головой:
– Что же это за мать, которая не находит времени, чтобы забрать своего ребенка? Я убежала из Тимбукту, чтобы спасти ее дитя. Я защищала девочку и хранила пуще глаза. Если христианка хочет получить своего ребенка, пусть придет сама. Только ей я отдам девочку. – Она подошла к Стерну. – Или Аба эль Маан не смог спасти христианку? – Ее глаза внезапно загорелись надеждой.
