Она так и не решила, считать его реальным или считать его нереальным.
И поняла, что боится того, что он - реален.
Считать его галлюцинацией было гораздо проще, чем смириться с его реальным телесным существованием. Призрак, хоть и приводил в ужас, но все-таки не вынуждал к принятию каких либо мер, все-таки лучшее средство от призрака было просто знать, что он призрак. Ну в крайнем случае можно спрятаться под одеялом или сложить пальцы крестиком. Или попросить у Зыскина каких-то колес. Или напиться. Просто напиться.
На улице палило солнце, но Кошу колотило, пока она не выпила коньяка в ближайшей кофейне. Сын дьявола заткнулся.
Она остановилась посреди улицы, пораженная внятной ясной мыслью. Пугали не галлюцинации как таковые, а невозможность управлять ими. Беспомощность перед их произволом. Если они могут появляться сами по себе, они возможно могут и еще что-то. Они могут вмешиваться в реальную обычную жизнь.
И в этот момент Коша размножилась. Она спорила сама с собой несколькими голосами. И все они были одинаково упрямы. Где же она настоящая? Где?
Это надо было обдумать.
Коша отошла к бордюру и присела, пыталась понять, где начинается ее "я".
Одновременно несколько ощущений и несколько голосов загалдели, перебивая друг друга. Она четко осознала, что "я", которая рисует, пишет, думает и дружит с Роней - это одна. Вторая, которая трахается с Ринатом совсем другая, а есть еще голос, который обвиняет ее во всех грехах. И голос, который смеется над ней и внушает подозрительность. И еще молчаливая рука, которая бьет по затылку, заставляя втягивать плечи и стыдиться своего тела или некоторых поступков. Сколько же в ней "их"?
Может быть, этот странный человек является кем-то из этих сущностей, нашедших пристанище в мозгу Коши? Сейчас она поверила бы и в переселение душ, и в призраков, которые паразитируют в чужой личности, и в бесов, которые вселяются в тело. Прямо в тело. И живут там наподобие личинок.
Она брела, точно лошадь по привычному, выученному маршруту, не видя ничего вокруг себя. Странно, не было денег - было плохо. Теперь есть - еще хуже. Когда не было, казалось - все дело в них. А теперь ясно, что они ничто.
Коша растерянно пошевелила купюрами в кармане и с удивлением обнаружила, что стоит перед дверью общаги.
Роня что-то писал, сидя прямо на подоконнике открытого окна. Шарики, горсть стальных перьев в маленькой коробочке. Бутылка из-под кефира, которую выпили в два приема. Наполовину обломанный батон. Солнечный квадрат на столе. Простая человеческая жизнь. Реальная и твердая на ощупь.
Коша решила считать мужика галлюцинацией.
- Я пишу, - сказал Роня и снова уткнулся в бумаги.
- Пиши... - сказала Коша и свалилась на койку.
Потолок закружился в глазах.
Скарабей катил свой шарик к годовалому ребенку, сидевшему голой попкой прямо на песке. Белесое египетское небо безжалостно посылало на землю непрерывный поток жесткого горячего света. Ребенок занимался тем, что набирал в горсть песок и, стискивая его кулачком, следил, как из руки струится тонкая сухая струйка. Его сосредоточенные глаза неожиданно строго посмотрели в лицо высокого мужчины остановившегося прямо перед ним. Скарабей дополз до ступни мальчика и, внезапно начал закапывать свой шар прямо возле пятки. К группе приблизилось еще несколько человек. Четкие короткие тени замерли, ожидая, что последует далее. Наконец жук погрузился вместе с сокровищем в нору. Мальчик набрал еще горсть и присыпал место аккуратной конусообразной горкой.
Чьи-то руки подобрали ребенка и понесли в сторону реки.
Сон был настолько явственным, что Коша не сразу вернулась в реальность. С трудом она осознала, что лежит на Рониной койке в общаге. Роня по-прежнему сидит на подоконнике и пишет. Она села.
- Ронь! - начала Коша и закашлялась.
Не отрывая головы от листов, молодой человек подал голос:
- Да. Слушаю.
- Пойдем чего-нибудь съедим? Фу, какой мне странный сон приснился... Какой-то Египет.
Роня не отозвался, продолжая писать. Наконец он отложил листы и увидел, что Коша с завистью перебирает стеклянные шарики, разглядывая их на свет.
- Возьми, если хочешь...
Она покачала головой и протянула:
- Не-е-е-е... Я хочу сама найти. Лучше я буду о них мечтать.
ЕВГЕНИЙ. ДУБЛЬ ПЕРВЫЙ.
(Коша)
Прошло несколько дней.
Утром Коша рисовала бесконечный по счету стеклянный шарик.
Постучала Муся. Радостная и свежая. Было видно, что она отъелась и отоспалась.
- Привет! Ты где шлялась? Бродяга! - обрадовалась Коша
- Ездила к предкам. Мы с тобой тогда поговорили, и меня как-то потянуло.
Муся внезапно увидела новые Кошины шмотки и воскликнула:
- Ух ты! Откуда это у тебя? Вот! Стоит уехать на несколько дней...
- Да... Валентин у меня купил все работы.
- Да? Что с ним случилось? Он же не хотел...
Она не знала, стоит ли Мусе говорить, как все было.
- Выпить хочешь? "Мартель".
- С утра? - Муся задумалась. - Хотя... В этом что-то есть! Давай.
В бутылке оставалось как раз две порции. Подруги располовинили их и сразу стало весело и беспечно.
- Вот уж не думала, что тебя к предкам потянет! - удивилась Коша, вспоминая Мусины откровения.
Муся посмотрела вверх, потом вбок, потом вниз и вздохнула:
- Я даже не знаю, я захотела еще раз все понять. Мне все равно жалко их, понимаешь? Мать, кенечно, больше. А отчим... Ну знаешь, во-первых, это мой первый мужчина все-таки. А в-вторых, я же сама в общем немного виновата. Если бы я тогда не спровоцировала его. Мужчинам так трудно отказаться от этого. Все равно, что льву от охоты. И потом... Сейчас он стал тихий. Старый. Короче, мы помирились. Мне даже немножко денег дали.
- М-м-м... - Коша попробовала понять, что она чувствует. - Да... Они умрут, наверно, раньше... И наверно, они что-то потеряли.
- Не в этом дело... Хотя и это тоже. Они родили нас, а мы их нет... Мы что-то взяли у них. Когда у тебя дети, ты уже ничего не пробуешь. Уже нет вариантов - ты должен их кормить, поить и воспитывать... А сам-то ты не знаешь, как надо! И получается, что ты, сам по себе еще ничего не успев, уже как бы добровольно умираешь.
- А-а-а... - Коша пропустила мимо ушей Мусин философский припадок. - А где ты бабки взяла на билет?
- Я позвонила Зыскину и все рассказала ему. Он мне одолжил.
- Неожиданно! - Коша от удивления вытаращила глаза.
- Я сама удивилась... Я даже не просила, он сам предложил. Мне кажется, он мне глазки строит... Честно говоря, не представляю, кто с ним мог бы спать. Знаешь. Ему не повезло. Если бы у него не было такого толстого пердака, он был бы вполне нормальным парнем. И я бы даже вышла может быть за него замуж. На самом деле, мне хочется такого мужа, чтобы он не доставал. Пусть бы занимался своими делами. А я - своими.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
