пожилого джентльмена с белыми пушистыми бакенбардами.
— Ну, изначально было две картины. Но вторая уже упакована, — он вытащил карманные часы и взглянул на них, — и на пути в Манчестер.
Я удивленно заморгала.
— Лоуренс Коул. — Джентльмен протянул руку — Знаток искусства.
— Знаток?
— И неплохой. Не обращайте внимания на мистера Трэвора. Некоторые члены клуба странно относятся к присутствию женщин в этом месте. Он просто заботится об их интересах.
Я фыркнула.
— Не обязательно быть грубым, заботясь об этом.
Мистер Лоуренс хохотнул.
— Да у вас характер, мисс…
— Харгривз. Вайолет Харгривз.
Он вопросительно посмотрел на меня.
— Родственница Маркуса?
Я на секунду замялась, боясь, что папа узнает о моей поездке, но уверенно кивнула.
— Мой отец.
Джентльмен улыбнулся.
— Чудесно! Замечательно! Маркус Харгривз — большой человек.
Я улыбнулась, желая быстрее перейти к делу.
— А Эдвин? — поинтересовался мистер Коул. — Откуда вы знаете Эдвина?
От простого упоминания имени я залилась краской.
— Он наш сосед в Сассексе. И друг семьи.
— Еще один достойный человек, — сказал Лоуренс. — И такой талантливый.
— Действительно, — согласилась я, хотя профессиональные успехи Эдвина, как адвоката, меня никогда не интересовали.
— Его картины поразительны, — продолжил Лоуренс. — Незрелые, конечно, но многообещающие.
Его картины? Не понимая, я уставилась на Лоуренса. Эдвин не упоминал о своих работах и мне ни разу их не показывал.
— Хотите взглянуть?
Джентльмен посмотрел на мистера Трэвора, который все также что-то записывал в бухгалтерской книге.
— Без паники! Я сопровожу мисс Харгривз в зал заседаний. Мы вернемся через пятнадцать минут.
Тот даже не взглянул на нас.
— Если через тридцать минут вы не вернетесь, придется пойти за вами.
— Прекрасно. — Лоуренс скорчил гримасу, и я не смогла сдержать улыбки. — Пойдемте, мисс Харгривз. Посмотрим на картину Эдвина.
Мистер Коул предложил мне руку, и мы вместе поднялись по широкой лестнице на второй этаж клуба, затем прошли в длинный зал с большим столом. На другом конце комнаты на стене висел «Король Кнуд».
Я задохнулась в шоке.
— Но…
Моя картина! Моя! Почему джентльмен думает, что ее нарисовал Эдвин?
— Чудесно, не правда ли? — сказал Лоуренс. — Эдвин очень скромный. Он сказал мне, что подписал картину лишь в поезде по дороге в Лондон.
— В поезде… — тихо повторила я.
Мысли лихорадочно скакали. Я подошла ближе и прочитала подпись Эдвина внизу холста.
— Не понимаю.
Опустившись на стул, я со смесью ужаса и гордости не отрывала глаз от картины. Она чудесно смотрелась в раме.
Лоуренс улыбнулся.
— Полагаю, вы не знали, что Эдвин настолько идеален? Должен признаться, я тоже поражен.
Джентльмен присел рядом.
— Ваш друг не хотел показывать свою работу, но я уговорил. Когда он узнал, что работу можно продать, то был очень удивлен.
— Конечно, — пробормотала я.
— Промышленник по фамилии Хьюз в Манчестере купил одну из них. Он планирует повесить ее в офисе своей фабрики.
Имя было знакомо: отец изредка сталкивался с тем человеком. В голове не укладывалось, что папа сможет лицезреть картину и не узнать, что художник — его собственная дочь.
— А эту? — спросила я. — Эдвин подарил клубу?
Лоуренс вновь хохотнул.
— Боже правый, нет! Я купил, по сниженной цене, конечно.
— Конечно.
— И одолжил клубу. Они сделают небольшую табличку, где укажут, что данная картина из моей коллекции. А Эдвин обещал показать мне свои следующие работы.
Я посмотрела на «Короля Кнуда» и перевела взгляд на Лоуренса.
— Вы верите, что сможете продать больше? — Мой голос запнулся. — Еще больше картин?
— Без сомнения, — улыбнулся джентльмен. — Такой талант, как у Эдвина будет достойно оплачен. Уверен, я смогу продать все его картины. Они сделают его очень богатым.
Я вскочила с места.
— Мне нужно идти. Боюсь опоздать на поезд.
Под озадаченным взглядом мистера Коула я поспешно схватила сумку, сбежала по лестнице и очутилась на улице. И только оказавшись в экипаже на пути к Лондонскому мосту, поняла, что не спросила, во сколько мистер Лоуренс оценил картины.
Глава 46
В поезде по дороге домой было жарко и неудобно. Я пыталась уснуть, но вихрь мыслей не давал покоя. В дремоте перед глазами мелькал Милле, говоривший мне, что мы должны быть на связи, Лоуренс, восхищающийся моими работами, Эдвин, вравший мне о выставке работ в клубе, шок от увиденной подписи на моей картине.
К тому времени, как добралась до Сассекса, я была взвинчена и вымотана. Сойдя с поезда, остановилась подумать. Не терпелось посмотреть в глаза Эдвина и узнать, почему он присвоил мое творчество. Но сейчас он на работе в Брайтоне. Я знала, где его офис, вернее, знала название улицы. Будет безумием, если я направлюсь прямиком туда?
Не успев до конца обдумать эту мысль, ноги уже несли меня в сторону моря. Я с легкостью нашла офис: белое здание с парадным входом, где красовалась табличка «мистер Форрест». Удивляясь выросшей за последние пару дней смелости своих поступков, я толкнула дверь и вошла внутрь.
— У меня встреча с Эдвином Форрестом, — сообщила я клерку за столом.
Он раскрыл книгу посетителей в кожаном переплете. Я остановила его, положив свою руку на его.
— Просто передайте ему, что пришла Вайолет Харгривз.
Мужчина взглянул на меня, кивнул, будто вспомнив, кто я, хотя мы с ним до этого не встречались, встал и исчез в соседней комнате. Я была поражена тому, что он сделал в точности то, о чем я попросила.
Мужчина вновь появился в дверях и жестом пригласил в комнату, из которой только что вышел. Я глубоко вздохнула и вошла. Эдвин тотчас захлопнул дверь и схватил меня за запястье.
— Что тебе здесь нужно? — зашипел он. — Как ты смеешь являться сюда и ставить под удар мою работу и репутацию?
Я в бешенстве вырвала руку, не утруждая себя необходимостью говорить тише:
— Твою работу? А как же моя работа? Сколько денег ты получил за мои картины, Эдвин? Сколько?
Он побледнел.
— Ах!
— Ах, — передразнила я.
Эдвин вздохнул и сел за стол.
— Сядь, — велел он.
Я повиновалась. Он потер лоб и снова вздохнул.
— Как ты узнала?
— Я познакомилась с твоим другом Лоуренсом. Он показал мне мою картину, подписанную твоим именем. И сказал, что ты продал обе работы.
— Он назвал цену?
Я покачала головой:
— Лишь сказал, что ты разбогатеешь.
Я с презрением выплевывала слова.
Эдвин улыбнулся.
— Не я, моя дорогая, а ты. Ты разбогатеешь.
Я почувствовала замешательство, как тогда в клубе, когда глядела на свою картину. И уставилась на Эдвина.
Он открыл ящик стола и вытащил пачку купюр, перевязанную синим шнуром.
— Собирался подождать, пока не составлю контракты, —
