И готовила тот самый сенсационный «Филадельфийский эксперимент», прославленный впоследствии в бестселлерах и блокбастерах. Маленькое «НО» из воспоминаний Азимова: «Мы-то раньше других поняли, что занимаемся втиранием очков военному начальству…» (цитируется по статье Вл. Гакова «Век адмирала» в № 7 за 2007 год журнала «Если»).
В «параллельном» советском пространстве почти параллельно происходили похожие события. Осенью 1941 года известный по довоенным оборонным изобретениям военный инженер III ранга А. П. Казанцев, командир спецчасти № 5328, был назначен главным инженером завода № 627, тут же преобразованного в НИИ-627. Директором НИИ, ставшего впоследствии известным ВНИИ Электромеханики, назначили профессора А. Г. Иосифьяна (будущего академика АН Армянской ССР). Казанцеву с Иосифьяном удалось привлечь к работе многих изобретателей и ученых, четверо из них после войны стали академиками. Среди привлеченных также были:
36-летний заслуженный деятель науки и техники БССР В. Д. Охотников (после войны ставший известным фантастом «ближнего прицела»),
30-летний доктор технических наук Г. И. Бабат (как фантаст дебютирующий через два года, автор НФ очерков и повестей),
45-летний изобретатель-самоучка Ю. А. Долгушин (уже «прославленный фантаст», автор нашумевшего романа «Генератор чудес»).
Бюро технической информации института возглавил бывший редактор Детиздата 35-летний К. К. Андреев (через три года опубликовавший свою первую статью о Жюле Верне, а после войны ставший настоящим «наставником» советских фантастов пятидесятых годов, редактором книг Казанцева и прочих). Сам 35-летний главный инженер еще до войны зарекомендовал себя как писатель-фантаст, опубликовав популярный роман «Пылающий остров». Позже Казанцев писал в своей автобиографической повести «Пунктир воспоминаний»(1981): «Чтобы охарактеризовать общий строй мысли дерзких искателей, нашедших здесь применение своей творческой энергии, могу вспомнить шуточное название нашего завода-института — „Институт имени Жюля Верна“».
Наши «очков не втирали» — да кто б им дал! Бабат и Охотников участвовали в разработке частотного модулятора для походной радиостанции А-7 (которую нельзя было подслушать при радиоперехвате), Охотников на месте будущих Лужников взрывал «чудо-запалы»… О работе «НИИ, к которому я был прикомандирован в начале войны» писатель Охотников поведал в НФ рассказе «История одного взрыва»(1946).
«…Плавал в изобретенной им резиновой лодочке, выполненной заодно с резиновыми сапогами-ластами, Ю. А. Долгушин». Сам Казанцев разработал управляемые по проводам электротанкетки со взрывчаткой для уничтожения немецких танков. Выпуск танкеток-торпед для возможных боев в самой Москве удалось наладить в сжатые сроки (правда, они не понадобились).
«Спустя четверть века я имел возможность снова увидеть такую танкетку в кино, в знаменитом французском „Фантомасе“» — писал Казанцев в воспоминаниях. Как видите — никаких «фантастических экспериментов» в «единственном действующем в Москве в условиях эвакуации научно-исследовательском учреждении» не проводилось. Без фантастики была одержана реальная наша Великая Победа!
РАССЛЕДОВАНИЕ НЕ ЗАКОНЧЕНО…
(К делу о фантастическом детективе)
Детектив — это очень просто! В переводе с английского — сыщик. Самый очевидный признак детектива — тайна. Любому читающему жителю нашей планеты знакомо имя знаменитого детектива Шерлока Холмса, созданного сто двадцать лет назад творческим воображением сэра Артура Конана Дойла. В двадцатом веке Холмса считали реальным живым человеком, письма на Бейкер-стрит приходили регулярно. Век двадцать первый даёт ещё одно подтверждение популярности — 8 600 000 ссылок в Сети!
Но писать всерьёз о детективе как разновидности литературы нелегко — общепризнанной теории детективного жанрово-тематического единства нет. С тех пор, как сто тридцать лет назад американская писательница Э. К. Грин впервые назвала сюжет с уголовной тематикой «детективной историей», разновидностей таковых стало немало. Кроме «классического детектива», ведущего происхождение ещё от Э. А. По, появились «крутой нуар» Дэшила Хамметта и Рэймонда Чандлера, полицейский «полар» Эда Макбейна и Май Шёваль/Пера Валё, да и прочие поджанры «криминального романа».
Традиционно детектив считают ответвлением «приключенческой литературы», сосредоточенном на раскрытии «загадочных» преступлений. Сама структура его тяготеет к формализации, ведь это ограниченный условностями вид литературы: преступление — расследование — разгадка. С другой стороны, для настоящего детектива необходима (в рамках канона) неожиданность сюжетного хода. Автору нужно уравновесить ирреальность элементами действительности, показать в фантастических ситуациях реальные характеры, чтобы читатель мог отождествить себя с героем.
О фантастическом детективе писать ещё сложнее, неспроста в авторитетнейшей «Энциклопедии НФ» под редакцией Джона Клюта и Питера Николса нет словарной статьи «Детектив», есть лишь ссылка на более общую «Преступление и наказание». Тривиальный фантастический детектив соединил присущие обоим видам литературы штампы, двадцать лет назад Еремей Парнов с иронией писал о нём так: «Заезженный реквизит космической оперы с набившим оскомину конфликтом криминального романа», но тут же отмечал, что «образовавшийся симбиоз не столь просто поддаётся однозначной оценке».
Когда зародился фантастический детектив, определить трудно. До второй половины прошлого века такого вроде бы вообще не существовало… В литературоведческих работах писали, что после Второй мировой войны, когда по популярности среди читателей соперником детектива стала НФ, она и открыла «в эпоху космических полётов необозримое поле действия детективу». «Отцом НФ-детектива» (по праву) называют Айзека Азимова, но неужто до него ничего и не было?
Образ Шерлока Холмса стал знаковым для детективных рассказов в «классическом» стиле, но даже среди его приключений есть несколько не совсем обычных. Например, «фантастическая история» о неизвестном науке психотропном средстве, вызывающем смерть от чудовищных страхов под названием «Дьяволова нога» (1910) из сборника «Его прощальный поклон» (1917). Историю о профессоре Прескотте и его овчарке по кличке Рой «Человек на четвереньках» (1923) из сборника «Архив Шерлока Холмса» (1927) некоторые исследователи впрямую называют первым фантастическим детективом!
Рассказы о Холмсе в России начала XX века публиковались во множестве и повсеместно. Так что не удивительно появление книги Петра Орловца (Дудорева) «Похождения Шерлока Холмса в Сибири» (1909) — чем не «постмодернистская фантастика» столетней давности?..
Большой популярностью пользовались тогда и романы Гастона Леру о феноменальном сыщике-репортёре Рультабиле. В «Тайне жёлтой комнаты» (1907) классическая детективная загадка «запертой комнаты» решается необычно — преступник «исчезает во времени»… Но все же этот детектив нефантастический, просто преступление произошло на несколько часов ранее, чем его обнаружили… Настоящий фантдетектив Леру «Машина для убийства» (1924) — о расследовании убийства, совершенного «роботом», на русский так и не перевели.
В 1914 году был издан на русском языке лучший роман Г. К. Честертона «Человек, который был Четвергом: Кошмар» (1908) — блестящий пример синтеза фантастического детектива, абсурдистской фантастики, философских размышлений о противостоянии «обыватель — террорист».
В дореволюционной России огромным успехом пользовались дешёвые (в любом смысле) истории о приключениях сыщика Пинкертона. После революции в духе «красного Пинкертона» Мариэтта Шагинян — под псевдонимом Джим Доллар — опубликовала роман «Месс Менд, или Янки в Петрограде» (1924). В советской критике этот роман-сказку считали одним из первых детективов в советской литературе. Продолжили его романы «Лори Лэн металлист» (1925) и «Дорога в Багдад» (1935). Считать авантюрную трилогию фантастическими детективами, конечно, возможно, но — с большой натяжкой… Тут и начинаются разночтения: одни критики считают, что до шестидесятых в советской литературе вообще не было фантдетективов; кто-то менее щепетилен и требователен.
В середине двадцатых в Советской России было издано несколько интересных книг французского писателя Мориса Ренара. Переиздание в 1991 году романа «Тайна его глаз», изданного впервые на русском в 1924-м, носит определяющий подзаголовок «фантастический детектив». В соавторстве с Альбером Жаном Ренар написал роман «Обезьяна» (1925) — детективное расследование по «делу» изготовления идентичных человеку андроидов. На русском роман издавался дважды — как «Обезьяна» (1926) и как «Загадка Ришара Сегюра» (1927).
