груди опять сердце бешено колотится, пытаясь выдавить из меня слезы.
Я позвал Кииру и попросил принести заказ в номер. После чего пригласил Норика и девочку проследовать за мной и Лилит.
В нашей комнате появилось еще несколько кроватей, теперь их хватало на всех и теперь никому не придется ночевать на полу. Тчаал спал на одной из двух кроватей, что были сдвинуты друг к другу.
В голове промелькнула похотливая мысль при сдвоенных кроватях. Надеюсь бывший вождь не будет приставать к своей жене, пока все спят.
Я взял стул и посадил на него девочку.
— Раздевайся.
Норик начал помогать ей снять платье, так как девочка сама не могла дотянуться до пуговиц сзади. Под платьем на девочке были только панталоны, благо она еще маленькая и не было видно никаких женских особенностей.
Как я и думал ожог был не только на лице и шее, он проходил до живота. Удивительно, что девочка вообще выжила.
— Лилит, сможешь что-то сделать?
— Постараюсь, хоть и не уверена, что смогу.
— Постарайся, — приободрил ее я. — С чего начнешь?
— Попробую убрать ожог с груди.
— Вы и это сможете сделать? — удивился отец девочки.
— Попробуем, конечно. У Лилит опыта в этом пока нет. Я же уже исцелял небольшие шрамы от ожогов.
— Я буду перед вами в огромном долгу.
— Погодите вы, мы еще ничего не сделали.
От разговоров проснулся Тчаал и подошел к нам.
— Вы теперь берете работу на дом? — спросил он у меня.
— Я зарабатываю вам разрешение на передвижение без хозяев.
Лилит протянула руки к шраму девочки и закрыла глаза. Её глубокое размеренное дыхание говорило о том, что она максимально сосредоточена. Но, к сожалению, ничего не происходило. Прошла минута, вторая. Но шрам не уменьшила ни на сантиметр.
— Ладно, Лилит, отдохни пока, — я положил ей руку на плечо.
Она уступила мне место. Я пару минут думал, с чего бы начать? С груди или головы? С одной стороны, перво-наперво нужно восстановить зрение, с другой, для этого понадобится убрать ожог. Но тут тогда лучше убирать его с груди и живота. Что ж, пожалуй, начну с живота.
Я протянул руку и начал представлять, как ее кожа возвращает прежний вид. И вновь школьное образование мне помогло. Я вспомнил рисунок в учебнике, где было изображение кожного покрова. Эпидермис, дерма, кровеносные сосуды и нервные окончания. Что там еще? Волосяные луковицы.
Хм, а стоит их возвращать? В моем мире девушки отдавали десятки тысяч рублей, чтобы избавиться от волос на теле. В голове всплыл треугольник проститутки, который больше походил на непроходимые джунгли. В этом мире они не запаривались по этому поводу. Но восстанавливать луковички не стану. Пусть сами отрастают, если смогут.
Дело пошло. Шрам миллиметр за миллиметром отступает, а на его месте появляется новая румяная кожа.
В дверь постучали и вошла Киира, она принесла заказ.
— Покушайте, пока господин занимается лечением вашей дочки. — Киира хоть и не знала с какой целью этот человек пришел к нам, но увидев картину, очень быстро сориентировалась.
А тигрица молодец, довольно сообразительная. Хотя, чему я удивляюсь, жена вождя, между прочем, хоть и бывшего.
— Спасибо, но в такой момент мне и кусок в горло не лезет.
— Тогда я поставлю все на стол.
Киира ушла и в комнате снова повисла гробовая тишина.
Ожог уходил не так быстро, как это было у Киронга, но результат уже был виден.
Мне понадобился час, что бы шрам исчез с живота и груди девочки и я перешел на шею. Норик бормотал себе под нос "Чудо! Это какое-то чудо!".
Ожог «заживал». И вот уже на шее была новая шелковистая кожа. Теперь лицо.
Бедная девочка. Я даже не представляю, как родитель может сотворить такое со своим ребенком. Надеюсь мать гниет в тюрьме.
— Сколько лет она в таком виде? — я устал и решить сделать небольшой перерыв.
— Три года.
— Ужас! — мне действительно жалко ее и, наверное, даже если бы Норик не предложил сделать ускоренно документы, я все равно бы ее спас. Не смог бы оставить это так, пусть и набивал себе цену. — А где ее мать?
Девочка вдруг содрогнулась и прижалась к отцу, который стоял рядом с ней и держал за руку.
— Она мертва.
Ладно, меня это не касается. Думаю, что с моей стороны будет некорректно спрашивать причины смерти. Но Норик продолжил.
— После того, как я потушил огонь на дочке, моя жена облилась маслом сама и подожгла себя. Ее спасти я не сумел, она выпала из окна второго этажа и сломала себе шею.
В принципе, мне ее не жалко.
Я допил свой остывший чай и принялся за ожог на лице. Удивительно, но тут дело пошло гораздо быстрее. Может из-за того, что я очень сочувствую ей, может потому что я подкрепился, хотя бы чаем. А возможно ускоренной регенерации послужил уже исправленные живот и шея.
Подбородок, губы, нос, щеки, уши — кожа восстанавливалась, и девочка приобретала человеческие черты. Лилит и Тчаал, все время стояли за мной и молча наблюдали. Они не проронили ни слова, даже когда я отдыхал. И если любопытство Лилит я могу понять, она все-таки лекарь, то Тчаале, походу просто скучно, а тут перед ним живой телевизор.
Шрам на лице мне удалось убрать за пол часа. И теперь девочка может спокойно моргать и шевелить губами. Однако она очень странно выглядит без волос на половине головы, бровей и ресниц.
А еще я заметил, что глаза пострадали серьезнее, чем я предполагал. Тот глаз, что был полностью закрыт был белым, ни радужки, ни зрачка не было видно. Второй глаз был по лучше, но все равно был очень мутным.
Я вновь протянул руки к лицу девочки и начал восстанавливать зрение. На это у меня ушло минут пять.
— Ну как, ты видишь?
Девочка осторожно открыла веки и взглянула на меня. Я заметил, как у нее задрожали губы. Потом она перевела взгляд за мою спину и наконец-то повернулась к отцу.
— Папа! — она обняла его изо всех сил и Норик обнял ее в ответ.
— Солнышко мое, ты теперь видишь! Ты в порядке.
Они оба ревели. Норик обнимал свою дочку и целовал ее в щеки. От этой сцены у меня к горлу подкатил ком. Я вот-вот сам разревусь. Как же трогательно. Как же у меня щемит в груди. Как же я хочу вот так же обнять свою дочку.
— Погодите, это не все.
Норик удивленно взглянул на меня. Но я не
