Пятница, 24 февраля.
Поднялись в 6 часов. Выступили в 9 часов. Я, Крин и Черри-Гаррард с одной палаткой и санями; Э. Эванс, Аткинсон и Форд с другими санями и палаткой; Кэохэйн вел свою лошадь. Мы до полудня шли на лыжах; но вторые сани не поспевали за нами. После полудня мы уже шли без лыж, что гораздо утомительнее. Будучи физически сильными, несомненно, можно бы на лыжах делать очень большие переходы.
День был пренеприятный. Когда мы проснулись, все было покрыто инеем. Я перед завтраком вычистил свои лыжи, но тотчас после того они снова заиндевели. Утро занялось как будто ясное, слегка морозное, но наша надежда не сбылась: стало сыро и температура приближалась к нулю [–18 °С]. Днем показалилсь ненадолго Эребус и Террор. Теперь сильно носит снег, со всеми признаками наступающей метели: отвратительная ночь.
Суббота, 25 февраля.
Славный, ясный день; дорога хорошая; вчера прошли 9 миль с небольшим, и столько же сегодня. Завтра утром должны добраться до Углового лагеря.
Поднявшись в 3 часа утра, увидели короткую черную черту на небосклоне, по направлению к Белому острову. Подумали: неужели на таком месте может попасться обнаженная скала, но заметили там движение. Прошли 1 1/2 мили в этом направлении и убедились, что это Оутс и Боуэрс с лошадьми; они шли, по-видимому, очень быстро и не заметили нашего лагеря. Сегодня мы напали на их след; боюсь, что у них осталось всего четыре лошади.
Нам приходится соразмерять продолжительность наших переходов с силами нашего Джемса Пигга, хотя люди могли бы пройти много больше. Мы все любим на лыжах везти тяжести. В этом все должны упражняться.
Воскресенье, 26 февраля.
Шли к Угловому лагерю; но другая партия нашла, что идти трудно, и сняла лыжи. Джемс Пигг тоже был недоволен поверхностью, так что нам пришлось сделать привал и позавтракать, пройдя всего 3 мили.
За исключением постановки палатки, лагерная работа идет вяло. Придется всем внушить, что мы здесь по делу, а не для потехи. Это не пикник. До склада было еще три мили. По всем признакам, Боуэрс со своими спутниками тут имели стоянку, и мы обрадовались, найдя снежные ограды для пяти лошадей. Оставили тут провизии на полных шесть недель: мешок овса и 3/4 тюка сена. Затем Черри-Гаррард, Крин и я собрались домой, предоставляя остальным исподволь вести измученную лошадь. Прошли 6 1/2 миль по прямой линии, напились чаю и сделали еще 8. До Безопасного теперь должно быть не больше 10 миль. Поставили палатку в 10 часов вечера. Стряпать было темно.
Понедельник, 27 февраля.
Как проснулись, смотрим: сильнейшая метель; сидим пока безвыходно в палатке; если выйти, в одну минуту занесет. Кое-как втащили кухонные принадлежности и хорошо поели; страшно за лошадей: где-то Боуэрс, Оутс и Гран с пятью лошадьми? На возвращение у них было два дня, и, быть может, они где-нибудь укрыли лошадей[35]. но вернее всего, метель разыгралась неожиданно. Я и сам, признаюсь, ее не ожидал. Ветер рвал и тряс палатку; температура очень снизилась. Не везет нам.
Вторник, 28 февраля. Безопасный лагерь.
Очень холодно и вообще дела плохи. Уилсон и Мирз с самого нашего ухода столкнулись с ненастьем, которое встретило и Боуэрса с Оутсом. Метель длилась два дня. Лошади живы, но в жалком состоянии. С востока резал холодный ветер. Нет никакого смысла дольше здесь ждать, и мы поспешно приготовились всей компанией двинуться к мысу Хижины. Сборы заняли много времени. Снегу выпала масса, и части саней были занесены на 3–4 фута. Около 4 часов благополучно отправились двое саней с собаками. Тогда мы стали собираться с лошадьми. Когда с них сняли одеяла, мы ужаснулись тому, что наделала метель: все без исключения исхудали до последней возможности. В особенности Скучный Уилли в плачевном состоянии.
Предполагалось лошадей отправить по следам собак, а наша маленькая компания должна была выступить последней и раньше лошадей выйти на морской лед. Меня очень тревожил переход на морской лед вследствие наблюдаемого мною обилия полыней.
Лошади пошли. Но Уилли, шедший последним и без груза, сейчас же свалился. Мы старались поднять его, и он сам делал усилия, но был слишком изнурен.
Пришлось менять все распоряжения. Черри-Гаррард и Крин пошли дальше; Оутс и Гран остались при мне. Мы делали отчаянные усилия, чтобы спасти бедняжку, подняли его еще раз на ноги, дали ему горячее овсяное месиво. Подождав час, Оутс осторожно повел его; мы тем временем нагрузили сани и сами повезли их на лыжах. Не отошли и ста саженей от лагеря, как бедный Уилли опять свалился, и я убедился, что это – конец. Мы разбили лагерь, окружили Уилли снежным валом и делали все возможное, чтобы только поставить его на ноги. Все старания оказались тщетными, несмотря даже на его собственные усилия. Жалость брала смотреть на него. Около полуночи мы его, как могли удобнее, уложили и подперли, а сами легли спать.
Среда, 1 марта.
Утро. Нашего бедного Уилли ночью не стало. Грустно, что довели его почти что домой, и вдруг – такой конец! Ясно, что эти метели бедным животным не под силу. Волос у них плохой; но если бы даже был самого первого сорта, то, попав в такую метель, они слишком много теряли бы; между тем, нельзя допустить, чтобы они приходили в изнеможение в самом начале кампании. Выходит, что в будущем году необходимо будет выступить позднее.
Что же делать! Мы поступали по мере своего понимания, и опыт купили дорогой ценой. Теперь надо приложить все старания к тому, чтобы спасти остальных, и счастливы мы будем, если четверых доведем до мыса Эванс, или хотя бы трех. На Джимми Пигга надежда плоха; большая лошадь Боуэрса сильно пострадала от ужасной метели. Не запомню такой в феврале или марте. Температура –7° [–22 °С].
Случай с Боуэрсом
Запишу происшествия ночи 1 марта, пока они свежи в моей памяти.
Четверг, 2 марта.
Утро. Происшествия последних двух суток легко могут погубить экспедицию; одно утешение, что каким-то чудом дело обошлось без человеческих жертв. Вчера мы, то есть Оутс, Гран и я, рано поднялись, и я, после печальной ночи смерти нашего Уилли, на лыжах отправился к складу корма, находившемуся на полмили от края барьера, юго-юго-восточном SSE направлении от мыса Хижины. Когда мы туда подходили, небо было мрачное и низко нависло, и впереди нас виднелись огромные ломаные массы плавучих льдов, сначала показавшиеся мне оптическим обманом, какой часто дразнит в этих краях; но когда мы подошли совсем близко к складу, я убедился в своей ошибке. Море действительно было покрыто льдами, отломанными от края Барьера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
