была. Сара… Ты в порядке? – Его рука легла на моё плечо, а сам див наклонился ближе.
Я отшатнулась, скидывая его ладонь.
– Зачем лезть в пруд… никто не говорил нам лезть в пруд… ты… тебе… ты…
– Я? – Моран неожиданно рассмеялся. – Сара, дыши глубже. Что ты хочешь сказать? Ты возмущена? Я ведь ничего не нарушил. Плавать в пруду нам не говорили, но ведь и не запрещали тоже.
Он говорил совершенно разумные вещи. А я всё равно не могла понять, что же именно вызвало во мне такие эмоции. Это определённо был не гнев. Будь это он, я бы не чувствовала себя столь потерянно.
– Всё. Забудь, – тихо пробормотала я, желая сбежать. В последнее время Люций часто рождал это желание. И мои собственные эмоции и правда меня пугали. Они были слишком непонятные, одновременно тёплые и жаркие, и в то же время настолько непривычные, что воспринимались как нечто чужеродное.
Наше путешествие, как и предсказывал наставник, закончилось, когда солнце закатилось за горизонт. Привал обещал быть недолгим – мы должны были перекусить, проверить собранные травы, немного отдохнуть и после вновь, уже быстрым темпом отправиться сквозь лес обратно к академии.
Самым ярким событием, помимо пруда и плавающего Люция, образ которого до сих пор упрямо лез в голову, стало Красное Шёлковое дерево, которое мы застали во время цветения. Алые мясистые бутоны усеяли голые ветви, на которых практически не было листвы. Они были одиноки в своей красоте – вокруг дерева росла лишь зелёная трава.
Люций сорвал цветок, встав на носочки и дотянувшись до низких веток. Наставнику это не понравилось. А если каждый станет обрывать бутоны? Моран лишь ответил, что в этой глуши не станут. В тот момент мы и правда находились вдали от всех крупных междугородних дорог.
– Здесь так спокойно, – проговорил Натан, садясь рядом на землю и держа в руках чай, который быстро вскипятили на нагревательном камне. Див шумно втянул воздух всей грудью и медленно выдохнул, опуская плечи. Его лицо выражало умиротворение. Вокруг и правда было тихо, молодые даэвы, уставшие за день, почти не шумели. И даже если звучали голоса, они не нарушали безмятежность начинающейся ночи.
– В такие моменты я вспоминаю дом, – вдруг сказал Винсент, и на его лице оставила след лёгкая грусть.
– Скучаешь? – Я почувствовала это щемящее чувство тоски по дому. Оно было добрым и приятным. Но вместе с тем давало осознание того, что мои чувства при мыслях об ордене Сорель оказались иными. Долг и обязанности. Когда умерла Долорес, нить, тянувшая меня назад, стала слабее.
– Да. У нас на острове мы придерживаемся иного распорядка. Дни слишком жаркие, и при солнце твари не гуляют. Я так привык засыпать под утро, что после прибытия на материк многие месяцы не мог выспаться, – признался Винсент. Когда речь зашла о родных краях, он стал неожиданно разговорчивым.
Айвен вдруг тихо засмеялась, прикрыв рот. Она резко замолчала, когда заметила на обращённые к себе взоры.
– Кхм, извините, – сказала она, подбирая ноги ближе к себе. – Я просто вспомнила… Винсент, ты не подумай только чего-то плохого…
– Да говори уже. Не мнись. – Рядом с ней села Сильфа, практически упав на землю. В отсветах маленького костерка, который был в центре поляны и уже начинал потухать, её бронзовая кожа казалась идеальной, ровной и гладкой, как бархат. Изумруды в серьгах завораживающе сверкали, отражая огонь. – Ну. – Дэва хлопнула Ларак по коленке. Айвен дёрнулась от неожиданности.
Сильфа, заметив это, лишь насмешливо фыркнула.
– Нет, лучше не надо… – Нахмурившись, дэва мотнула головой.
– Ты заставляешь Винсента нервничать, – протянула Сильфа, не думая отступать. – Раз начала, надо договаривать. Увереннее. Мы все здесь свои.
Винсент и правда начинал переживать. Но вот только Зефирос вряд ли сильно это заботило.
Айвен, посмотрев на Рока, сдалась.
– Помнишь, что ты сказал, когда мы прибыли в Турис на охоту в прошлом году? – спросила она.
– Нет, что я сказал? – растерянно отозвался див.
– Ну… что вы ищете себе пару за пределами ордена, – замявшись, негромко продолжила дэва, поджимая губы и опуская взор к ногам.
Даже в темноте можно было заметить, как лицо Винсента начало пунцоветь.
– Это… да… не то, что…
Сильфа звучно рассмеялась, прервав попытки Рока сказать хоть что-нибудь.
– Боги, вы оба – как целомудренные дамы, давшие обет безбрачия. – Она беззлобно продолжила: – Вам же не по десять лет.
Повисло неловкое молчание. Из всех пятерых только Натан выглядел менее смущённым, он лишь, слегка сощурившись, глянул на дэву, укоряя за прямоту.
– Смотрю на вас, и у меня такие чувства противоречивые, – фыркнув, продолжила она. – Вы готовитесь сражаться с монстрами, кто-то уже сталкивался… – Взор дэвы остановился на мне. – Сара, готова заключить пари, что ты бы сейчас предпочла с ревенантом сразиться, чем слушать меня.
– Это не сопоставимо, – ответила холодно и спокойно, лишь потому что у меня было время взять свои эмоции под контроль.
Сильфа косо взглянула на меня. Но после склонилась, оказываясь ближе ко всем.
– Я от теневых недавно забавную сплетню услышала… – прошептала она. – Знаете же Розали из ордена Ликорис? – Я периодически слышала о теневой дэве, в основном от Морана – у них были довольно дружеские отношения. Но однажды и Фредерик упоминал, правда в нелестном ключе. – Она дочь главы. И… её мать в дружеских отношениях с Ребеккой Моран, матерью Люция. Вы понимаете, к чему я клоню?
– Они хотят породниться? – первый сообразил Натан.
– Ну, такие слухи давно гуляют. Тем более тяжело найти более верную и связанную с главным орденом обитель, – ответила она, складывая руки на груди. – Моя мать восхищается тем, насколько Северный орден самодостаточен и сосредотачивает в себе власть. Они сердце теневого народа. Им не нужны договоры и гарантии верности. В их руках и так сосредоточена вся власть… – Сильфа распрямилась, устремляя взор перед собой. – Но в централизации есть и недостаток. Стоит поразить сердце, и вся тщательно выстроенная иерархия рассыплется, как карточный домик, и настанут времена смуты.
– Не болтай ерунды. Род Моранов уже много веков у власти, – встрял Натан, поморщившись. – Да и не стоит о таком рассуждать в месте, где тебя могут услышать теневые.
Светлый див осмотрелся, надеясь убедиться, что они находились достаточно далеко, чтобы их никто не подслушал. Но расстояние не всегда было гарантом, я же знала, что никого не интересовала наша маленькая компания – каждый был занят либо собой и своими мыслями либо чем-то другим. И даже Люций, сидя у дерева, наверное, занимался важным, по его мнению, делом – ковырял палкой землю, расчищая её вокруг
