Ладно, что-то мысли не в том направлении потекли. Я подал знак ближайшему бойцу, мол, вижу цель, начинаю работать, просьба подстраховать. Получив подтверждение, приник к прицелу своего «Урала-4С». В отличие от моих парней, все необходимые параметры окружающей обстановки уже введены в «баллистический вычислитель», находящийся внутри моей черепной коробки. Также мне нет надобности напрягать сознание сложными математическими вычислениями и громоздкими табличными данными, подсознание все эти манипуляции выполняет без каких-либо мысленных потуг с моей стороны. К тому же, место попадания пули подсвечивается, будто лазерным лучом в момент точного наведения оружия на цель.
Сейчас мне нужно попасть в ногу наблюдателя, точнее в его колено и в правое плечо второго номера. Могу, конечно, прихлопнуть обоих, однако их смерть мне не нужна, а вот живыми подранками будут в самый раз. Расстояние примерно полтора километра. Далеко, но некритично, особенно для меня. Навожу «красную точку целеуказателя» на коленный сустав правой ноги диверсанта, задерживаю дыхание и плавно нажимаю на спусковой крючок. «Урал» прилично так лягает меня в плечо и подпрыгивает, цель уходит из сектора обзора. Однако я уверен в точности попадания и перепроверять не собираюсь. Ловлю в оптику второго парня, навожу чуть ниже плечевого сустава. Бабах! Готово. Откладываю в сторону винтовку, хватаю бинокль, любуюсь результатом. От болевого шока оба без сознания. Еще раз бегло осматриваю окрестности. Вроде бы никакой подозрительной движухи. Подаю сигнал соседу слева следовать за мной, а соседу справа продолжать наблюдение. Оставляю винтовку на боевой позиции, вооружаюсь револьвером. Далее подскакиваю и прерывистыми зигзагами мчусь со всех ног вниз по склону холма. Периферийным зрением отмечаю рядового Егорчикова, бегущего параллельно слева от меня на расстоянии тридцати метров.
Неплохо так пробежались. Через пять минут были уже на месте. Обоих субчиков взяли теплыми в бессознательном состоянии.
— Ну и ловок, Андрей Драгомирович, из винтовки шмалять. Это ж кому сказать что с дистанции полторы версты можно так ловко приголубить человека, ни в жисть не поверят. Лично я по конечностям целиться не рискнул бы.
— Василий Фетисович, если бы нам не был нужен язык, думаешь стал бы я так выпендриваться? Стрельнул в голову или в корпус и дело с концом.
— Да я понимаю, господин подпрапорщик. — сняв маскировочную бандану, почесал вспотевшую от бега голову Егорчиков. — Не продумал я как-то этот момент, нужно будет для маскировки капюшоны пришить к «лешаку», в бандане жарковато по местным погодам, да и не очень удобно. Хотя, мне простительно, ибо дилетант и учусь на собственных ошибках.
— Ты давай на подстраховке, пока я ранеными занимаюсь.
Егорчиков отошел на пару шагов в сторонку и с револьвером в руках принялся осуществлять наблюдение за окружающей обстановкой. Лично мне его охранение было без надобности, поскольку я и сам способен засечь любой живой объект на расстоянии чуть более сотни метров. Но служба-есть служба и тут должно быть все по уставу.
Первым делом тщательно обследовал тела и освободил пленных от всего, что могло быть применено в качестве оружия, даже брючные ремни поснимал. Затем разрезал одежду и внимательно осмотрел ранения. М-да, если не получат медицинскую помощь квалифицированного лекаря-чародея, оба на всю жизнь останутся инвалидами и будут до конца дней своих испытывать сильные боли, особенно на смену погоды. Но это уже не мои проблемы. Перво-наперво отключил болевые центры, затворил разорванные пулями кровотоки, кости сращивать не стал. Молодого ввел в состояние сна, стрелка же наоборот, разбудил.
— Wo bin ich? Wer sind Sie?[1]— Очнувшись, первым делом поинтересовался стрелок. Однако, присмотревшись к моей маскировочной лохматке, мгновенно сообразил, с кем имеет дело, и как-то сразу притух.
Ага, все-таки немчура. Слава богам, пруссаки, с баварцем или швабом нам вряд ли удалось понять друг друга уж больно разные диалекты даже в том далеком двадцать первом веке, а сейчас и подавно. Наемники, вне всякого сомнения, не идейные же борцы прибыли на Кавказ сражаться за интересы шаха. Ну что же, пообщаемся на его родном.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Имя, фамилия, номер части?! — сказал я по-немецки с легким ментальным нажимом. Можно, конечно, рассусоливать и уговаривать его поделиться информацией, или загнать лезвие в нервный узел и наблюдать, как человек корчится в муках. Сторонником столь крайних мер я не был, поэтому предпочел применить с пользой для дела свои чародейские таланты. Магиков рядом нет, так что опасаться некого.
— Ганс Мюллер, в армии шаха по контракту, родом из-под Щецина, отец мельник, до прибытия в Персию воевал в Южной Африке на стороне баварских поселенцев. Три года назад был завербован в армию Надир-шаха на должность инструктора по разведывательно-диверсионной работе.
— Сколько всего таких групп было послано в район Баку?
— Еще четыре группы по пять человек, — незамедлительно ответил пленный пруссак. — Остальные подойдут завтра. Задача нашей с Паулем Эйхманом двойки — подготовить базовый лагерь и ждать подхода своих. Оборудовав лагерь, мы решили посмотреть на высадку русских войск. Кто бы мог предположить, что нарвемся на снайперскую засаду. — С нескрываемой горечью в голосе выдал пруссак.
По моим ощущениям, в его словах не было ни капельки лжи. Играть роль героя Мюллер даже не пытался. Наемник — одно слово, к тому же, геройствовать он не нанимался. Деньги заплатили, воюет или занимается подготовкой бойцов, в плен попался, поет, как соловей майский, ибо страдать и усугублять свое и без того незавидное положение не видит никакого смысла. На всякий случай, я его предупредил, что если начнет юлить и финтить, ему будет очень больно. Поверил. Так что дальнейшее наше общение проходило едва ли не в теплой дружеской обстановке. Немец честно обозначил на карте координаты лагеря, место и время подхода остальных разведывательно-диверсионных групп. А еще он рассказал, что диверсанты будут оснащены каким-то дьявольским оружием, способным нанести огромный ущерб русским войскам. Что за оружие, он не в курсе, поскольку доставку «вундервафли» курировали двое французов из одаренных, ящики охранялись, и никто из посторонних лиц не имел к ним доступа. Гансу лишь удалось мельком рассмотреть несколько деревянных ящиков зеленого цвета, похожих на обычные снарядные, но значительно длиннее.
Отлично, лагерь и все остальное осмотрю чуть позже. А пока тащим пленных к опушке и вызываем телегу для их транспортировки. Разбудил молодого, кратко, но доходчиво довел до него сложившуюся ситуацию. Парнишка оказался неглупым, все мгновенно понял и дал обещание вести себя прилично.
Далее мы с Егоркиным отконвоировали задержанных на лесную опушку. Оттуда маякнул бойцам в засаде, чтобы вызвали телегу с помощью флажковой связи.
Пока суд да дело, успел смотаться на свою позицию, где переоделся в нормальную форму, заодно упаковал винтовку в чехол и передал вместе со всеми прочими своими вещичками одному из бойцов.
Хорошо! Первый боевой выход — первая удача, да еще какая! Как тамзаклятые друзья наши англы гуторят: «A good beginning is half the battle[2]»
Пленных лично сопроводил в штаб, оставив за старшего командира первого отделения младшего сержанта Трояновского. По прибытии на место доложился комполка, ему же рассказал о завтрашнем подходе четырех диверсионных групп.
Поначалу, узнав о каком-то чудо-оружии противника, Милославский-Дружинин засуетился, хотел было, оцепить лесной массив силами роты, а то и батальона, но мне удалось его убедить, дескать, мои бойцы вполне способны нейтрализовать угрозу самостоятельно.
— Ты уж постарайся, голубчик, не хватало нам тут сюрприза от любителей лягушатины, — напоследок напутствовал меня милейший Виктор Иванович.
В коридоре штаба наткнулся на двух своих старинных знакомых лейтенантов Новикова и Орлова. Похоже, эта парочка неплохо спелась — одаренные все-таки, судя по мощности Источников, не из самых последних. Наша встреча едва не вылилась в очередной скандал.
