коснулась руки Светозара, — девочка-то твоя пока всё равно ничего не скажет, очумела маленько от восторга. Видать, не шибко часто перед ней извинялись-то, мда… Так пока она мысли-то в кучку собирает, будь добр, займись спиной моей, а то так болит, проклятая, спасу нет!
Некромант едва приметно вздрогнул (тоже, видимо, подзабыл о пациентке), по щекам себя похлопал, краску смущения прогоняя, и ответил уже совсем иным, деловитым тоном:
— Разумеется. Поворачивайтесь спиной.
Старушка с кряхтением повернулась, некромант провёл рукой над её спиной, языком укоризненно поцокал и к столу отошёл, склянками зазвенел, травами зашуршал.
— Готово, — Светозар протянул бабушке пузырёк и небольшую жестяную баночку. — Настой пить по одному глотку пять дней, спину этой мазью натирать каждое утро неделю. Каждое утро, не забудьте. Через неделю снова ко мне приходите.
— Благодарствую, — старушка раскупорила пузырёк, сделала глоток, зажмурилась, отчаянно скривившись. — Ох, касатик, до чего же эти микстуры противные-то!
— Зато полезные, вон, спина-то уже и распрямилась.
Бабушка недоверчиво оглянулась, покрутилась вправо-влево, сначала осторожно, а потом всё уверенней:
— И правда, прошло всё. Силы светлые нам тебя прислали, Светозарушко! А может, сумеешь и вдругорядь мне пособить?
Я тихонечко вздохнула и мышкой бесшумной до стула скользнула. Знаю я такую породу людей, приходят с одной просьбой, а потом в ходе беседы ещё ворох целый на тебя высыпают.
— Что-то ещё болит?
Бабушка дробно рассмеялась, руками сухонькими плеснула:
— Хвала свету, боле ничего. Дед мне вот покойный десять дней кряду снился, в полумраке чудился, а как спину у меня скрутило, исчез. Сделай милость, спроси у него, чего он хотел-то?
Некромант вздохнул, к сундучку небольшому, дерева тёмного отошёл, вынул оттуда семь свече чёрных, нож серебряный символами некромантскими испещрённый, да мешочек замшевый, какие только у богатых рыцарей и можно встретить. Я от любопытства шею вытянула, но со стула вставать не стала, чтобы не помешать ненароком. Некромантия — наука тонкая, капризная, чуть что не так пойдёт, большие беды могут случиться. Светозар на пол перед окном опустился, быстро и привычно начертил на полу символы призыва, прикоснулся пальцем к фитильку каждой из семи свечей, и тот вдруг вспыхивал бледным желтоватым огоньком.
— Ко мне не подходить, узоров на полу не трогать, — предупредил некромант.
Говорил-то он стоящей рядом старушке, только вот смотрел исключительно на меня, прямо-таки буравил взглядом, словно ни на миг не сомневался, что нет у меня иной радости, как вмешаться в обряд вызова духов. Даже обидно, честное слово! Я фыркнула, ручки на груди скрестила и отвернулась (совсем уйти любопытство помешало, когда-то ещё смогу за работой некроманта понаблюдать, у нас в университете обряд вызова духов объясняли исключительно в теории, да и то так, чтобы студенты при всём желании исполнить его не смогли).
Светозар опустился прямо в центр начерченных символов, глаза закрыл, выдохнул, а потом заговорил, практически запел. Негромкий, неожиданно бархатистый голос некроманта действовал на меня словно флейта на кобру, я, широко распахнув глаза, подалась вперёд, затаив дыхание и даже рот приоткрыв. Тёмная магия скользнула ко мне, чуть снисходительно погладила по щеке, взъерошила волосы на макушке и отпрянула, дразня и маня за собой. Я, помня приказ Светозара, вцепилась в стул двумя руками, даже костяшки пальцев заныли. Тьма разочарованно всколыхнулась и опять скользнула ко мне, мол, ну, что же ты, иди ко мне, я же тебя жду. Я отрицательно покачала головой, отворачиваясь и ставя защитный купол. Нет, нельзя, я обещала. Тёмная магия разочарованно зашипела и схлынула, практически полностью впитавшись в начерченные символы.
— Энер, — выдохнул Светозар, звучно хлопнув ладонью по полу.
Пол ощутимо качнуло, символы ослепительно полыхнули зеленью. Когда я проморгалась и протёрла глаза, то увидела полупрозрачного старца, с ласковой улыбкой смотрящего на стоящую перед ним старушку.
— Василина, — голос старика оказался неожиданно глубоким и звучным (а может, таким и должен быть голос призрака?) — ты всё такая же красавица, как и в день нашей первой встречи.
— Скажешь тоже, — старушка польщено хихикнула, зардевшись, словно молодая девочка на первом свидании, — баловник. Лучше ответь: чего это ты мне десять дней кряду являлся, а потом сгинул без следа и весточки?
Призрак виновато развёл руками:
— Так предупредить хотел, чтобы ты спину берегла, кутала её как следует, чтобы не простудилась. А ты моих увещеваний не услышала, спинку свою приморозила. И-эх, плохой из меня охранитель.
— Самый лучший! — старушка подалась вперёд, хотела погладить мужа по щеке, но ладонь прошла насквозь, не встретив ни малейшей преграды. — Ладушко моё, всё бы на свете отдала, чтобы ещё хоть разочек тебя обнять!
У меня глаза подёрнулись пеленой слёз, в носу защипало. Я поспешно перевела взгляд с четы стариков на Светозара. Некромант стоял спокойно, словно бы даже отрешённо наблюдая за пожилой парой. Конечно, ему-то такие встречи не впервой, душа уже такой коркой толстой покрылась, какой и дуб двухсотлетний позавидовал бы. Только ошиблась я. Услышав страстное, безо всякой надежды на исполнение желание Василины, Свет глубоко вздохнул, на меня мельком покосился, руку левую над чёрными свечами простёр и… резко полоснул по ладони зажатым в правой руке ножом. Кровь, которой бы полагалось капать, в крайнем случае течь небольшим ручейком, брызнула, словно из отворённой жилы, прямо в слабый огонёк свечей. Пламя возмущённо взметнулось вверх, зашипело, по кабинету пополз густой туман, который постепенно стал втягиваться в призрачного деда, делая его всё более ясным, чётким, живым.
— Сокольничек мой! — ахнула Василина, припадая к груди мужа, глядя сморщенными ладошками его щёки, зарываясь лицом в густую бороду.
— Ясынька моя, — Сокольничек целовал жене руки, гладил по голове, изо всех сил своих потерявших прежнюю мощь рук прижимая к себе. — Любушка моя, весна моя незакатная, самая желанная в жизни и посмертьи! Ну, не плачь, касатушка моя, я с тобой, я рядом, я всегда с тобой.
Василина слабо улыбнулась дрожащими, прыгающими от волнения губами:
— Сокольничек, ты дождись меня. Правнучка наша меньшая по зиме замуж выйдет, и я сразу к тебе приду. Потерпи немного, родной мой.
— Я дождусь, — прошелестел Сокольничек, медленно тая в опять заполонившем кабинет тумане.
Оставшаяся одна Василина обхватила себя за плечи руками, постояла минуту с отрешённым видом, в самой глубине сердца сохраняя бесценные воспоминания, а потом глаза распахнула, улыбнулась по-девичьи ясно и отвесила Светозару низкий поясной поклон, не убоявшись, что спина от такого надругательства опять разболится — скособочится:
— Благодарствую, Светозар, за помощь да за встречу нежданную — желанную. Родичам своим строго-настрого накажу мальчонок в нашем роду твоим именем называть, чтобы память о тебе всегда жила, забвения не знала.
Василина
