— До некоторой степени, — осторожно ответил я. — Кажется, передвинуть эту штуковину стало гораздо труднее.
Да уж, только не теперь, когда Орелиус со своим кораблем, а вместе с ними и сервиторы-грузчики, способные вытащить отсюда эту мерзкую штуковину, дали деру из нашей звездной системы, рванув на встречу с Эмберли.[55]
Услышав мои слова, Фелиция приняла самодовольный вид.
— Я собрала совещание в зале переговоров, — заявила она, и я не стал спрашивать, как ей это удалось за то время, пока мы шли сюда и рассматривали тенесвет. Возможно, у нее было какое-то встроенное передающее устройство, которое она могла использовать, одновременно разговаривая со мной (когда я позднее спросил у нее об этом, Фелиция сказала что-то о своих корковых имплантах, позволяющих ей думать о множестве вещей одновременно, и назвала это таинство «многозадачностью»).[56]
— Отлично, — отозвался я, стараясь не показывать свое удивление. — Чем раньше мы разберемся со всем этим, тем лучше.
— Хотите, чтобы я сопровождал вас, сэр? — спросил Юрген, но я покачал головой.
— Лучше оставайтесь снаружи и приглядывайте за дверьми. — Мне и так предстояло вывернуться наизнанку, чтобы склонить людей, с которыми я вот-вот должен был встретиться, на свою сторону, и присутствие за моим плечом помощника с мелтой в руках никак не помогло бы мне завоевать их доверие. — Не хотелось бы, чтобы нас прервали, пока мы ведем переговоры.
— Именно так, — согласилась Фелиция, сохраняя бесстрастное выражение лица.
Мы проследовали за ней по коридору, который я не узнал (но я ведь и не исследовал в подробностях подземный комплекс в свой первый визит сюда, да и многое явно было перестроено за эти восемьдесят лет, во всяком случае, что-то в отраженных звуках и циркуляции воздуха казалось мне новым, а своим инстинктам жителя улья я доверял), и наконец достигли дверей из полированного дерева. Это дало мне знать о том, что мы перешли в часть комплекса, которая принадлежала Инквизиции, потому как шестереночки предпочитают отделку внутренних помещений из металла. И почему-то это заставило меня вздохнуть с облегчением. Возможно, здесь я тоже не нашел бы союзников, но, по крайней мере, они выслушают то, что я им собирался сообщить.
Я оставил Юргена снаружи, в компании парочки скитариев (которые, вероятно, уже мечтали об аугментических носах в дополнение к зрительным имплантатам), и вид этой охраны дал мне понять, что Механикус все еще соблюдали осторожность и питали сомнения относительно чистоты наших намерений. Фелиция едва бросила взгляд на солдат в ярко-красной форме, прежде чем открыть двери и пропустить меня вперед, так что, возможно, охрана все же была просто знаком уважения к моей персоне.[57]
Первым моим впечатлением было смутное ощущение узнавания при всей странности открывшегося мне помещения. В целом обстановка комнаты была довольно обычной, с располагавшимся по центру большим столом, по сторонам от которого стояли ряды стульев; пол покрыт красным ковром, в орнамент которого вплетена готическая литера «I», знак Инквизиции, окруженная белым изображением шестерни Адептус Механикус. Стол, однако, был не деревянным, а из полированной бронзы, и те же два переплетенных символа были инкрустированы золотом на столешнице. Единственным деревянным предметом мебели в комнате был небольшой столик в углу, на котором гостеприимно мерцали хрустальные графины и бокалы на серебряном подносе. Со столиком соседствовал лакированный шкафчик, так же украшенный переплетающимися символами двух учреждений, в котором, насколько я понимаю, хранились напитки. Стулья возле стола для совещаний тоже были металлическими, но те, что располагались по одной из сторон, были снабжены мягкими сиденьями. Несложно догадаться, с какой стороны стола сидят обычно делегаты от Инквизиции, даже когда в помещении никого нет. Но сейчас понять это было еще проще. Когда мы с Фелицией вошли, десяток лиц повернулись к нам, и те, что располагались по левой стороне, имели разнообразные аугментические импланты, в то время как лица с правой стороны стола не были столь щедро модифицированы, но были столь же непроницаемы. Все, кроме одного человека в делегации Механикус, носили белые одежды техножречества, но ни у кого из присутствовавших одеяния не были украшены столь же вычурно, как у Фелиции, поэтому меня не удивило уважительное «магос», произнесенное адептами при ее появлении. Фелиция проследовала к месту во главе стола. Там не было стула, но я помнил по прежним временам, что седалище ей без надобности — вместо них она пользовалась механодендритом, растущим из основания ее позвоночника.
— А вы говорили, что не заведуете здесь, — легко произнес я, обходя стол, чтобы отдать должное предложенным напиткам. Для начала мне просто необходимо было выпить. То оживление, которое последовало за нашим с Юргеном прибытием, все же изрядно меня утомило, а кроме того, я хотел присмотреться к присутствующим так, чтобы не показалось, будто я намеренно тяну время. Конечно же, лица большинства присутствовавших не были настолько выразительны, чтобы о чем-то поведать, но все же мне удалось выделить нескольких субъектов, поведение которых было немного легче читать. Это должно было помочь держать руку на пульсе и понимать, насколько хорошо для меня складываются обстоятельства. Или, памятуя о моем везении, насколько плохо.
— Я не заведую, — сказала Фелиция. — Я руковожу технотеологической стороной предприятия, но данный совет определяет общий курс деятельности, а книжники из Инквизиции берут на себя бумажную работу.
Техножрецы буравили меня непроницаемыми взглядами, в которых эмоций отражалось не более, чем на лицах некронов. Единственным исключением на их стороне стола, отмеченным мною ранее, был темноволосый мужчина в ярко-красной форме офицера скитариев, во взгляде которого на меня читалось уважение. Я склонил голову в его сторону, отмечая вежливое приветствие, и спустя мгновение он кивнул в ответ. Неплохой признак, так что я не стал торопиться, наливая себе амасека (к моему разочарованию, графин на столике содержал прискорбно малое его количество, а я, проведя столько времени в обществе Эмберли, как-то привык к тому, что оперативные работники Инквизиции не склонны отказывать себе в простых радостях жизни).[58]
Я улыбнулся собравшейся компании в максимально дружелюбной и открытой манере, выработанной годами тренировок:
— Кто-нибудь еще желает выпить, пока я на раздаче?
Никто не выказал желания, так что я прошел к одному из свободных кресел на стороне Инквизиции. В любом случае я уже более чем открыто признал свою связь с этой организацией, так что не было никакого смысла скрывать это теперь, кроме того, у нейтрального, противоположного месту Фелиции, конца стола все равно не было кресла. Я занял ближайшее к ней свободное место, во-первых, потому, что мне хотелось быть ближе к той, чье мнение имеет столь большой вес среди Механикус, а во-вторых, потому, что мне хотелось держаться как можно далее от молодого человека с остекленевшим взглядом и нечесаной копной каштановых волос, который сидел напротив капитана скитариев в дальнем конце стола. Я на своем веку имел достаточно дел с псайкерами, чтобы их опасаться, будь они хоть сто раз санкционированы. «Правильно, что я оставил Юргена снаружи», — подумал я.
— На тот случай, если кто-то не знает, — произнесла Фелиция с нарочитой серьезностью, — позвольте представить моего старого друга, Кайафаса Каина. Героя Империума, Освободителя Перлии и все такое прочее, что можно прочитать на постаментах воздвигнутых в его честь статуй. — Она насмешливо склонила голову. — А также, как стало очевидным, тайного сотрудника Инквизиции, работающего на инквизитора Вейл. Хотите ли вы что-то добавить к этому списку, комиссар?
— Да, насколько это в моих полномочиях, — произнес я, придавая лицу выражение солдатской прямоты. Мне было хорошо известно, насколько инквизиторов занимают их внутренние игры в рыцарей плаща и кинжала и как решительно эти ребята борются за положение в своей тайной иерархии, поэтому с моей стороны было совершенно нелишне намекнуть на наличие неизвестных им аспектов моей деятельности. — Хотя я не являюсь в полном смысле слова сотрудником Инквизиции. Скорее, нас с инквизитором Вейл связывают личные дружеские отношения, да в паре случаев я оказался способен немного подсобить ей, вот и все.
Человек с жесткими чертами лица, сидевший слева от меня, понимающе кивнул, явно убежденный теперь в том, что я посвящен в тайны Ордо Ксенос больше, чем он сам.
— Зная об этом, предыдущий посланник инквизитора Вейл попросил меня принять возложенную на него миссию с того момента, как он сам вынужден был ее оставить, покидая систему в результате первой волны вторжения врага.
