За окном все кружили снежинки, в камине потрескивал огонь, Элайза давно ушла спать, а Морган Блейн все щелкал по каналам. Джорджи присела на краешек дивана.
Щелк — повторяют «Сайнфилда». Щелк — Си-эн-эн. Щелк — «Друзья». Щелк — баскетбол. Щелк — хоккей. Щелк — Одри Хепберн под дождем. «Завтрак у Тиффани». Больше Морган не щелкал. Он сидел и молча смотрел, пока фильм не кончился и не поползли титры.
— Композитор Генри Манчини, — сказал он. — Автор «Лунной реки».
— Знаете, меня всегда удивляло… — начала Джорджи взволнованно.
— Почему «ежевичный друг»?
— Откуда вы?..
Джорджи не договорила фразы. Она смотрела на Моргана Блейна. Он смотрел в телевизор.
— Ежевичный друг наряду с куплетами из «Парка Макартура»[7] считаются самыми бессмысленными стихами из всех существующих.
Он наконец повернул к ней голову и удостоил ее взглядом.
Надо вернуть то, что было, подумала она. Не знаю точно, что это за наваждение такое было, но надо это вернуть. Кто бы мог представить, что можно думать в унисон? Он словно читает мои мысли! Кто бы еще мог так ответить? Никто!
— В общем… пора на боковую. — Он выключил телевизор, потянулся.
— Ваша комната на втором этаже, первая дверь налево. Я положил там пижаму и полотенце. Рано утром придут снегоуборочные машины, они наверняка вас разбудят. Я все равно встаю рано, так что, если захотите кофе, я вам тут оставлю на столе. Мне завтра с утра надо съездить в Манхэттен по делам, так что я могу вас подбросить. Вы как?
— Не могли бы мы… может, еще посидим немного, поговорим…
— Поговорим о чем? О моих книгах?
— Ну да, если вы не против. Или еще о чем-нибудь — о чем хотите.
— Нет уж, Джорджина, спасибо, не надо. Я устал. Конечно, если вы хотите пообниматься с великим писателем, я к вашим услугам.
— Морган! — Что на это ответить? Что за странный характер — просто Джекил и Хайд какой-то!.. Добрый Морган — Злой Морган. Одно непонятно: что вызвало к жизни Злого Моргана. — Зачем вы так говорите?
— Затем, что я устал от этой дряни. Идите сюда.
Джорджи не шелохнулась.
Тогда Морган схватил ее за руку и поднял с дивана.
— Идите сюда. — Обняв ее за талию, он рывком притянул ее к себе. Нагнулся и поцеловал — с остервенением и злостью. Она ответила с не меньшей злостью. В этом поцелуе было столько агрессии, словно это битва гигантов. Она ждала, когда появится нежность. Не появилась.
Морган отступил на шаг, положил ей руки на плечи и развернул так, чтобы она смотрела в том же направлении, что и он, притянул к себе и прошептал на ухо:
— Посмотрите вокруг, Джорджина. Скажите мне, что вы видите?
Она, дрожа от страха и волнения, огляделась.
— Гостиную. Два весла, два спасательных круга, рыбу на доске. Это что, игра?
— А еще что видите? — Он крепче сжал ее за плечи.
— Лампу. Телевизор. Полку с книгами.
Слегка подталкивая ее, Морган подвел ее к книжной полке.
— А теперь что видите?
— Книги, — тихо засмеялась она.
— Какие книги?
— Морган…
— Какие книги?
— Ну хорошо. Я не понимаю смысла этой игры, но если вы настаиваете, я не против. Так, дайте гляну… «И восходит солнце». «Великий Гэтсби». «Шум и ярость». — Она посмотрела на него. — Похоже, на этой полке — полное собрание американской классики. Называть дальше по порядку?
— Теперь скажите, какой книги здесь нет.
Джорджи пробежала глазами по корешкам.
— «Моби Дика»? Я не сильна в литературе, Морган. Я не знаю всех американских писателей. Пожалуйста, скажите, во что мы играем. Я не понимаю.
Морган досадливо махнул рукой и вернулся к камину.
— Вы узнали бы мою книгу?
«Еще бы!» — хотела крикнуть Джорджи, но, поймав его взгляд, почему-то не решилась кричать.
— Да, я узнала бы вашу книгу.
А сама лихорадочно шарила взглядом по полкам.
— И этой книги здесь нет, правда?
И снова Джорджи оглядела ряды книг.
— Да, ее здесь нет.
— А почему ее здесь нет, как вы думаете?
— Ну откуда мне знать? Право же не знаю, Морган. Неужели это все из-за той моей фразы, что не вы написали «Войну и мир»? Неужели вы на меня из-за этого сердитесь? Конечно, я неправильно себя повела, но мне казалось, что после санок, после того, что было вечером… Мне казалось, что вы уже на меня не сердитесь за то, что я вас нашла. Я действительно восхищаюсь вашим творчеством. И вовсе не хотела вам надоедать. Вам досадно, что вы не написали великого американского романа?
Морган усмехнулся.
— Так я права?
— Если хотите знать, Джорджина, я вообще ничего американского не написал, ни великого, ни малого. Если не считать фантастического рассказа, который я сочинил в десятилетнем возрасте. И насколько я понимаю, Нобелевской премии мне за него не дадут.
— Но вы же написали «Вуду-дев».
— Неужели? — Он сощурился. — Почему вы так решили?
— Потому что вы — Морган Блейн. — Джорджи сделала невольно шаг назад. — Разве нет?
— Да, я Морган Блейн.
— Ну вот… — Она похолодела. Мелькнула дикая, безумная мысль. Забралась бог весть куда и сидит в пустом доме наедине с шизофреником. Да, но наверху Элайза, значит, она не совсем одна. А знает ли Элайза, насколько ее брат неуравновешен? И вообще-то могла бы предупредить. И что она шептала ему уходя?
— В общем, так, Джорджина. Я-то Морган Блейн, но есть еще другой Морган Блейн. Тот, который лезет в мою жизнь.
— Хм… И что же, этот другой Морган Блейн… когда же он появляется? В минуты стресса?
Я должна ему помочь, подумала она, когда минутный страх уступил место нежности. Должна помочь.
Морган ухмыльнулся, растопырил пальцы и двинулся к ней, безумно хватая воздух невидимыми когтями.
— Вы хотите сказать, в полнолуние? — Он на цыпочках приближался к ней, выставив свои «когти». — В такие ночи, как сегодня? Когда во мне просыпается жажда свежей крови?
— Морган! — Джорджи укрылась за спинкой дивана. — Это не смешно. Прекратите!
— Не могу. — Потирая руками, он сделал злодейскую рожу. — Я жажду крови! Свежей крови! Скажите, вы случайно не девственница?
Прыгнув, Морган приземлился на диван, улегся на спину и громко расхохотался. Смех его почему-то напомнил Джорджи историю со вспененным шампанским.
— Это не смешно, — повторила она. — Нечего смеяться.
— Да-да, — отвечал он сквозь смех. — Я не нарочно, просто не могу остановиться. — Он вытер слезы рукавом, потом сел. — Это очень смешно. С тех пор как появился этот человек с книгой и стал портить мне жизнь, я ни разу так не смеялся. Нет, — он поежился, — это сильно сказано. Конечно, он не портит мне жизнь, но сильно осложняет. Вы не представляете, как меня достают эти поклонники, поджидающие у крыльца. Они думают, я Морган Блейн. Надоели! Конечно, я мог бы попросить вычеркнуть меня из телефонной книги. Но, с другой стороны, с какой стати? Ведь это же меня — меня так зовут. Почему я должен приспосабливаться, менять привычную жизнь только из-за того, что какого-то писателишку угораздило носить такое же имя!
— Я… — Джорджи показалось, что если она не схватится за что-то, то упадет. Но хвататься было не за что. — Так вы не?..
— Не ваш Морган Блейн? Нет, я не он. Я другой Морган Блейн, из другой области — из нефтяного бизнеса. Я взял отпуск, решил недельку пожить за городом. — Он улыбнулся. — Я и так постоянно мотаюсь по миру, поэтому зимой предпочитаю залечь в берлогу на недельку и никого не видеть. Летом здесь шумно и полно отдыхающих — понимаете?
— Зачем же тогда… зачем же вы… — Джорджи закусила губу. Слезы подступили к глазам, но она сдержалась. Джорджина Харви не плачет. — Зачем же вы солгали мне?
— А что еще сказать трепетной английской дурочке, которая до того прицепилась к какой-то макулатуре, что готова пилить за автором аж до Коннектикута? Я не знаю. — Он почесал затылок. — А что? Вы же хотели познакомиться с великим писателем — вот и познакомились. Хотели побеседовать с ним о книжке — я не возражал. Вы получили то, чего хотели, Джорджина. Увидели Моргана Блейна. И вообще, принесите мне экземплярчик этих «Вуду», я вам еще и подпишу! Будете потом показывать своим подружкам в Англии. И еще можете сказать, что целовались с человеком, который написал эти… мерзопакостные постельные сцены. Будет чем похвастать на родине.
— А Элайза… — Джорджи наконец начала понимать, к чему он клонит. — Элайза тоже в этом участвовала?
— Элайза знает, как мне осточертела вся эта лабуда с Морганом Блейном. Она просто хотела превратить все в шутку, так же как и я.
— Да, а обо мне вы не подумали!..
— Но, дорогуша, вы же сами напросились, забыли? Вы что думали, как увидите меня, так и растаете? Как в книге?
Джорджи отвернулась.
— А по-моему, это самые идиотские сцены из всех написанных на эту тему. Гаже не бывает.
