Это было не так, как с Каролин – когда она была мной, а я был ею. Скорее эти ощущения походили на яркий эротический сон, который одолевает человека перед самым пробуждением.
Вода над нами была цвета жидкого серебра. У поверхности, там, куда мы поднимались, рыскали три темные акульи тени. По спине пробежал легкий холодок страха, но я знал, что акулы безвредны, иначе запись была бы помечена буквами С или Т – «смерть» или «травма». Я попытался передать Амелии, что не нужно бояться, хотя совсем не чувствовал ее страха. Ее полностью захватили иные ощущения. Присутствие Амелии во мне стало гораздо ощутимее, и сейчас она вовсе не плавала вместе со мной по океану.
А потом меня захватила волна ее оргазма – слабая, но долгая, она разливалась по всем уголкам моего существа, пульсируя в том странном полузабытом, но знакомом ритме, которого я не ощущал уже три года – с тех пор, как потерял Каролину. Призраки рук и ног Амелии раскачивали меня вправо и влево, пока мы всплывали наверх, к акулам.
Это были крупная акула-кормилица и две акулы-собаки – создания довольно мирные и не опасные. Когда мы проплывали мимо них, я почувствовал, что мой член обмяк и выскользнул. Выходит, у нас не получилось. Имплантат Амелии не сработал – по крайней мере, на этот раз.
Она поглаживала меня, сжимала и терла – руки, словно перышки – приятно, но недостаточно приятно. Потом я почувствовал, будто какой-то малой части меня не стало, я сделался чуть меньше – это Амелия отсоединила разъем от своего имплантата. Она взяла меня в рот – сперва прохладный, он стал потом жарким, – но и это не сработало. Большая часть меня по-прежнему оставалась там, среди воображаемых рифов.
Я нащупал провод и тоже отключился. Зажегся свет, и я сразу же принялся ласкать Амелию в ответ. Я положил голову на ее бедра, стал нежно ее поглаживать и постарался не думать о Каролин. Потом я провел двумя пальцами по влажной щели между ее ногами – и еще через минуту мы оба одновременно пережили оргазм.
Нам дали передохнуть секунд пять, а потом толстая дама открыла дверцу и велела нам вылезать из кабинки или платить за лишнее время. Ей надо было вымыть кабинку для следующих клиентов.
– Наверное, счетчик остановился, когда мы оба отключились, – сказала Амелия, прижимаясь ко мне всем телом. – Все равно, я бы заплатила еще по доллару за минуту. А ты? Может, скажем ей?
– Нет, – я потянулся за одеждой. – Давай лучше пойдем домой и займемся этим бесплатно.
– У тебя или у меня?
– Дома, – сказал я. – У тебя.
* * *
Весь следующий день Джулиан и Амелия занимались перевозкой вещей и уборкой квартиры. Была суббота, выходной, и они не смогли оформить никаких официальных бумаг, но с этой стороны как будто не ожидалось никаких затруднений. На такие квартиры, как у Джулиана, была очередь, а апартаменты Амелии были рассчитаны на двух человек или даже на двух взрослых с ребенком.
Правда, завести ребенка им было не суждено. Двадцать лет назад, после выкидыша, Амелия добровольно пошла на операцию искусственной стерилизации. В качестве компенсации она получала каждый месяц дополнительное содержание в деньгах и купонах на довольствие и будет получать, пока ей не исполнится пятьдесят лет А Джулиану был свойственен настолько мрачный взгляд на мир, что он ничуть не горел желанием подарить этому миру еще одно живое создание.
Когда все вещи Джулиана были упакованы в ящики, а квартира приобрела относительно пристойный вид, который должен был удовлетворить домовладельца, они с Амелией позвонили Ризе, у которого была машина, и попросили помочь перевезти вещи. Риза отругал Джулиана за то, что тот не позвонил раньше – он ведь мог помочь им с уборкой, – а Джулиан совершенно искренне ответил, что это просто не пришло ему в голову.
Амелия с интересом прислушивалась к разговору, а неделю спустя сказала, что была немаловажная причина тому, что они все сделали сами. По ее словам, это был священный труд – они вместе строили семейное гнездышко. Но тогда, как только Джулиан положил трубку, она заявила вот что:
– У нас есть еще десять минут, пока он не приехал, – и они с Джулианом повалились на диван – в последний раз в этом доме.
Чтобы перевезти все коробки, понадобилось сделать всего две ездки. Второй раз Риза с Джулианом поехали вдвоем, и Риза предложил помочь разобрать вещи. Джулиан не отказался – он подумал, что Амелия устала и, наверное, захочет лечь в постель.
Она действительно сразу легла отдыхать. Вскоре Джулиан присоединился к ней, они так вымотались за День, что проспали всю ночь напролет.
Один или два раза в год солдатиков не забирали обратно во время пересменки. Механиков просто отключали по одному, и сменщики каждого из них, только побрившись, сразу отправлялись в скорлупку. Это называлось «горячая пересмена». Обычно такое бывало, когда происходило что-нибудь интересное – ведь наша команда всегда работала по менее напряженному графику, чем, например, охотники и убийцы из группы Сковилла.
Это Сковилл вечно ворчал, если ничего не случалось. Его группа за последние девять дней успела побывать в трех разных местах, устраивая засады партизанам, но ни разу в поле их зрения не показалось ничего живого, кроме птиц и насекомых. Очевидно, это было нечто вроде тренировочного задания, пристрелка целей на будущее.
Сковилл вылез из скорлупки, и она закрылась – на девяностосекундный очистительный цикл.
– Поразвлекаешься на славу, – проворчал он. – Только обязательно прихвати что-нибудь почитать.
– Ну, я думаю, для нас они припасли какую-нибудь работенку.
Сковилл угрюмо кивнул и побрел на выход. Без особой надобности начальство не стало бы устраивать «горячую пересмену». Значит, должно было случиться что-то важное, и такое, о чем наши охотники и убийцы не должны были знать.
Скорлупка открылась, и я влез внутрь. Быстро разместил куда надо мышечные сенсоры, подключил оптику и кровяной шунт. Потом закрыл скорлупку и подключился.
В первые мгновения подключения всегда испытываешь некоторую растерянность, а при «горячей пересмене» это ощущается гораздо сильнее. Как старший в группе, я шел первым в смене – и потому внезапно оказался подключенным вместе с толпой едва знакомых людей. Я немного знал ребят из этой группы, потому что один день каждого месяца проводил в неглубоком, наблюдательном контакте со Сковиллом. Но я совершенно не знал всех интимных подробностей из их жизни, и, честно признаться, меня это никогда особенно не интересовало И вот я вдруг оказываюсь внутри этого тесного мирка, в котором разыгрывается своя мыльная опера, и внезапно сразу узнаю все их большие и маленькие тайны. Их всех по очереди сменяли ребята моей собственной группы. Я постарался сосредоточиться на насущных проблемах – нести боевое охранение, пока солдатики один за другим отключались на пару минут и становились уязвимыми. Сосредоточиться оказалось совсем не сложно. Еще я сразу попробовал подсоединиться к линии вертикальной связи и выяснить у командования, что тут происходит на самом деле, из-за чего, собственно, такая спешка. Что такого нам предстоит сделать, что держат в секрете от группы Сковилла? Мне не отвечали, пока не подключились все мои люди. А потом, пока я автоматически изучал окружающие джунгли на предмет неожиданных неприятностей, мне одним мысленным образом передали потрясающую новость: оказывается, в группе Сковилла обнаружился шпион. Не то чтобы в его группу затесался настоящий вражеский лазутчик – но только нгуми просматривают канал кого-то из ребят Сковилла, просматривают в реальном времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
