Если бы Эсканоба знал, что выкатившийся из кармана Шарака перстень лежит сейчас в двух шагах от него, прикрытый только что слетевшим с дерева листом, незамеченный не слишком внимательно осмотревшим канаву солдатом!..
Глава четырнадцатая
С утра в королевском дворце кипели приготовления к завтрашней охоте. Конюшие готовили лошадей и экипажи, проверяли прочность подков и сбруи, дробно звенел молоток кузнеца в дальнем конце двора, и скрипели ножи шорников под навесом.
Толпы слуг суетились по всему двору с тюками и корзинами, бурдюками с вином, связками кольев от шатров, из сараев выгонялись огромные телеги, на которые грузился весь этот скарб, ибо выезд был большим и все должно было быть приготовлено так, чтобы Его Величество и придворные не чувствовали ни малейшего неудобства, возвратясь к своим палаткам после удачной охоты.
Над двором стоял неумолчный гул голосов, выкрики и свист плетей, густой запах дегтя, которым смазывали колеса экипажей, словно укутывал все вокруг незримой пеленой и напоминал, что завтра все это скопище лошадей, повозок, всадников и пеших двинется отсюда, и здесь на несколько дней, наконец, ненадолго воцарится тишина.
Варвару в своей жизни охотиться приходилось частенько, но, в основном, для того, чтобы добыть себе пропитание, а вот став королем, он посвящал этому занятию время скорее по правилам этикета, нежели по большому влечению. С другой стороны, его всегда привлекала возможность убраться на время из королевского дворца, вольная душа киммерийца требовала свежего воздуха, шороха ветвей над головой и стука копыт коня, когда он бросал его в погоню за оленем.
Конану было не очень по душе все свое время и силы посвящать государственным делам, бесконечным приемам и пиршествам, и хотя умом он понимал, что совсем неплохо быть королем и не заботится о том, где приклонишь голову на ночлег, не придется ли уснуть голодным и как раздобыть денег на лишнюю кружечку винца, но сердце варвара начинало тосковать по многому из того, что он проклинал, когда приходилось переживать это раньше.
Иногда он был готов послать ко всем демонам эту королевскую жизнь и вновь почувствовать себя вольным и свободным от всех забот странником, который встречает рассвет в степи, где за каждым поворотом дороги его может поджидать опасность, и он рад, если чудом остался жив сегодня и сидит, довольный, в прокопченной таверне с кружкой кислого вина в одной руке и свиным ребром в другой и слушает шум дождя за окном.
С окончания последних сражений с врагами прошло уже несколько лун, и киммериец чувствовал, как ему чего-то не достает в этой жизни, вроде вкуса в том самом свином ребрышке, если недотепа повар забыл или пожалел в должной мере натереть его чесноком. Правда, жизнь в королевском дворце тоже не была сплошным развлечением и мало ли что могло случиться, но все-таки его существование здесь не шло ни в какое сравнение с теми опасностями, каким он подвергался прежде.
Теперь, как-никак, на страже его персоны стояли королевские гвардейцы, Черные Драконы Паллантида, и огромное число поваров, портных, банщиков и цирюльников, танцоров и наложниц готовы были ублажать его плоть и дух столько, сколько пожелает король.
«Не гневи богов, — часто повторял сам себе киммериец, когда совсем уж начинала подступать тоска по вольной жизни, — все в их руках, и не смертному роптать на промысел Светлоликого или кого еще из этой братии. Можно подумать, ты к этому не стремился, и если будешь выказывать недовольство, раньше всех о тебе вспомнит не кто иной, как Нергал, и тогда придется хорошенько потрудиться, чтобы выбраться из того дерьма, которое сам на себя и накличешь».
Похоже, в последнее время как раз происходило что-то подобное, и киммериец своим звериным чутьем ощущал, как вокруг него обвивается и стягивается не совсем понятная, но тревожащая цепь событий, каждое из которых вроде бы и не связано с другим, однако, собранные вместе, они заставляли его думать о том, как бы не проспать в неге и довольстве дворцовой жизни притаившуюся — он это чуял нутром — где-то совсем близко опасность.
«Клянусь Кромом, — размышлял Конан, — все это неспроста, и я должен своими варварскими мозгами распутать этот клубок и сообразить, кем и как он завязан. Конечно, куда проще иметь дело с открытым врагом, сколь бы хитер и вероломен он ни был, чем с аквилонским нобилем, который готов вылизать тебе до блеска задницу, но мгновенно воткнет нож под ребра, даже не стерев угодливой улыбки с холеной физиономии… Жалко девчонку, молодая, красивая…»
* * *
Невеселые размышления киммерийца прервал приход Паллантида.
— Ничего подозрительного мои люди так и не нашли, — сообщил он в ответ на вопросительный взгляд варвара, — сын твоего друга Бреганта тоже не сообщил ничего нового. Кстати, мой король, он просил личной встречи с тобой.
Конан кивком головы указал командиру Черных Драконов на кресло напротив себя:
— Садись. Раз уж твои ребята здесь оказались бессильны, то что мы с тобой можем придумать? Странно как-то все… Может быть, девушка отказала кому-нибудь во взаимности, — предположил варвар, — а ее ухажер и…
— Не думаю, мой король, — возразил командир Черных Драконов, даже не дослушав своего повелителя, на что киммериец, впрочем, даже не обратил внимания, — хотя придурков среди наших нобилей хватает, но не настолько, чтобы резать девушек прямо в королевском саду посреди праздника.
Паллантид не слыл среди военных большим умником, и некоторые вещи понимал своим основательным, но не слишком быстрым умом не сразу, однако в этом случае варвар вынужден был признать правоту его рассуждений:
— Похоже на правду, клянусь Митрой. Тогда что же?
Паллантид молча развел руками, здесь его способности рассуждать о неизвестном, по всей видимости, благополучно заканчивались.
— Где Альгимант? — спросил король, вспомнив о сыне своего друга. — Может быть, он согласится поведать мне то, что не захотел раскрывать тебе?
— Он ждет за дверью. Позвать?
— Угу, — кивнул ему варвар, — а ты спокойно занимайся своими делами. Если будешь нужен, я тебя найду.
Командир гвардейцев гвардии вышел, и через мгновение в зале появился Альгимант. Поклонившись королю, он застыл у двери.
— Проходи, что встал, — грубовато приветствовал его Конан. — Какое у тебя дело ко мне?
— Мелисса перед смертью успела сказать мне несколько слов, — глухим голосом начал Альгимант, подходя к месту, где сидел король, — и я прошу тебя, мой король, отменить завтрашнюю охоту.
— Постой, постой, — прервал его варвар, — не так быстро. Я видишь ли, свои решения меняю очень редко, да еще тем более когда непонятно, по какой причине я должен это сделать. Что сказала девушка?
