– А Линда? Ты сказал, что она опасный человек и темная лошадка. Почему?
– Мне иногда казалось, что она просто играет роль глупой влюбленной американки. Порой у нее проскальзывал такой взгляд… Который никак не соответствовал ее имиджу.
Тут я была полностью согласна с Карлосом. Значит, он тоже заметил, что Линда иногда выходила из роли глуповатой простушки.
Отлично. Но что это значит? Хм, ничего…
Вечерело. Мы влезли в джип и решили проехаться вдоль побережья самой длинной дорогой до города. Где-то на середине пути Карлос предложил остановиться, чтобы искупаться. Выискивая удобное место для парковки, мы неожиданно увидели Майка и губернатора, сидящих в одиночестве на берегу. Мы покричали им, но ни Майк, ни губернатор не отреагировали.
Мы с трудом припарковались, Карлос вытащил откуда-то кучу полотенец, и мы спустились вниз, к пляжу.
– Хелло, Майк, – закричали мы в два голоса, подойдя к парочке поближе. Майк оглянулся. Он выглядел больным, непохожим на себя. Губернатор посмотрел на нас недовольно.
– Ты что, заболел? – обеспокоенно спросила я Майка.
– Нет, просто голова болит, – вяло ответил он.
– Может, отвезти тебя домой и вызвать врача?
– Катрин, не говори ерунды – какой врач? Просто жарко. Майк, лезь в воду, освежись, тебе станет легче, – предложил губернатор.
– Я не хочу, – промямлил Майк, но губернатор потащил его к воде.
Я пошла вслед за ними.
– Майк, ты точно не хочешь домой? – настойчиво спросила я его. Уж очень непохож Майк был на самого себя.
– Нет, не хочу, – ответил Майк и вошел в воду.
– Слушай, давай отвезем его домой, как бы чего не вышло, – сказала я Карлосу.
– Да брось ты, Катрин, ну перегрелся мужик на солнце немного, сейчас пройдет, – Карлос с улыбкой наблюдал, как Майк очень осторожно и неуверенно заходит все дальше и дальше в воду.
– Майк, – крикнула я, но Карлос неожиданно схватил меня на руки и понес прочь от воды. Донес до нашей кучи полотенец и поставил на ноги. Карлосу бесполезно что-либо объяснять. Анджелина права, что решила остаться с губернатором.
Я молча расстелила полотенце, легла и закрыла глаза.
– Ты что так насупилась? – беспечно спросил он и наклонился надо мной. Я почувствовала его дыхание на лице. Вот ведь упрямый осел!
– Карлос, если ты будешь продолжать в том же духе, я тебя ударю, – лениво ответила я, отворачиваясь он него.
– Мачо ударить нельзя, он будет мстить, – сладко промычал Карлос, но что-то в его тихом голосе мне не понравилось.
Я быстро села и огляделась. Мы находились далеко от спасательных вышек, в которых сегодня не было никого из спасателей.
Я поискала глазами Майка и увидела его голову очень далеко от берега. Муж Анд желины уже выходил из воды.
И вдруг мне стало страшно. Я вспомнила, что, когда плескалась здесь три дня назад, ко мне подошел спасатель и предупредил, чтобы не заплывала далеко.
– Здесь подводное течение, сеньора. Утаскивает в море, – объяснил он мне на ломаном английс ком.
– Карлос, здесь опасно плавать, а он себя плохо чувствует – его же утащит в море, – не веря себе, прошептала я.
– Не здесь, чуть подальше, вон у тех смотровых вышек, – лениво ответил Карлос.
– Карлос, у меня отличная зрительная память. Видишь те скалы, что торчат из воды? Я когда здесь плавала, взяла их за ориентир. Тогда вышки стояли ближе к камням, а сегодня их отволокли отсюда метров на сто.
– Кто оттащил, зачем? Не выдумывай, Катрин, – попросил Карлос, но в его голосе чувствовалось сомнение.
Губернатор подошел к нам и взял одно из полотенец. Карлос что-то прокричал, глядя в море.
Старался привлечь внимание Майка? Но он же так далеко! Голова Майка казалась уже совсем маленькой среди высоких волн.
– Его утаскивает в море! – закричала я, вскакивая, но губернатор грубо схватил меня за руку и снова усадил на песок.
Губернатор смотрел на меня глазами убийцы.
– Никуда он не денется, – тихо сказал он. – Приплывет.
– Вы не могли не знать о течении, вы же здесь живете, – с отчаянием пробормотала я.
Губернатор молчал. Я не знала, что делать. Муж Анджелины, дядя Бониты, седовласый губернатор – убийца? А Карлос – его помощник? Зачем он предложил остановиться на берегу? А что они сделают со мной?! Мы были совершенно одни.
– Пустите меня, – я попыталась выдернуть руку, но губернатор только крепче сжал ее.
Вдруг за нами раздались голоса. Губернатор бросился к двум молодым спасателям, что-то взволнованно объясняя им и показывая рукой на едва видневшуюся в волнах голову Майка. Мускулистые ребята, не дослушав губернатора, бросились к морю. Губернатор за ними, а я – в противоположную сторону. Я бежала, но мои ноги увязали в песке.
– Катрин! – услышала я за собой голос губернатора.
Я обернулась на бегу и увидела, что он бежит вслед за мной. Я прибавила ходу, но куда можно убежать на пляже?
Как назло, парковка находилась высоко над уровнем пляжа и быстро вскарабкаться по песчаному склону у меня не хватило бы ни сноровки, ни сил, поэтому я продолжала бежать вперед, надеясь, что смогу где-нибудь выбежать на дорогу и остановить какую-нибудь машину.
Где-то надо мной заорала сирена машины: полиция или «скорая помощь»? Мне было не до рассуждений, но я машинально отметила, как скоро администрация отреагировала на сигнал тревоги, а ведь побережье казалось безлюдным.
Губернатор меня догонял. Я безнадежно оглянулась и чуть в стороне увидела в песчаном обрыве углубление, заплетенное корнями растений. Спрятавшись в нем, затаила дыхание. Вскоре послышались шаги.
– Катрин, – раздался голос губернатора, и я съежилась, страстно желая превратиться в невидимку. – Я знаю, что ты здесь. Слушай меня внимательно. Я не собираюсь сделать тебе ничего плохого. Извини, если напугал. С Майком у меня особые счеты. Надеюсь, ребята доплывут до него, мерзавца, слишком поздно. – Губернатор выругался на испанском.
Я, конечно, не уверена, что это были ругательства, но прозвучала его фраза именно так.
– Тебя вызовут в полицию, – продолжил губернатор. – Советую молчать и ничего не подписывать, иначе можешь оказаться в мексиканской тюрьме. Тебе это надо? Тебе еще и Линду пришьют, а я выкручусь, поняла? Значит, шли, увидели Майка, он полез в воду и… дальше приехали спасатели. Поняла?
Поняла, конечно поняла.
– Да, и ничего не говори в полиции о раскопках и русских сокровищах, а то еще в мафиозные разборки попадешь.
Тише мышки я сидела в песчаном гроте.
– Давай, вылезай, а то как будешь объяснять полиции, что рванула с места происшествия?
Что мне оставалось делать? Губернатор был прав, и я нехотя вылезла из своего укрытия. Не глядя на него, пошла обратно, к спасателям.
Мы вернулись на «место происшествия». Майка ребята не нашли и едва спасли Карлоса. К вечеру поднялись волны, и для них самих стало опасно в море.
Наглотавшегося воды Карлоса запихнули в «скорую помощь», а меня отвезли в полицию.
В полицейском участке ко мне привели переводчика, до того скверно говорившего на английском языке, что я боялась из-за его ошибок оказаться за решеткой.
Толстый одышливый мексиканец, комиссар местной полиции, держал меня два часа, терзая вопросами и не разрешая позвонить.
– Как хорошо вы знаете мистера Тальботта, сеньора? – тяжело дыша, спросил меня тучный комиссар.
– Кто такой мистер Тальботт? – растерянно поинтересовалась я.
– Вы не знаете Майкла Тальботта?
– Ах, Майк. Я не знала, что его фамилия Тальботт.
– Как хорошо вы его знаете?
– Очень немного. Я познакомилась с ним в Сакраменто за два дня до вылета в экспедицию.
– Вы его плохо знали, а участвовать в экспедиции согласились?
– Я была приглашена своим другом – профессором Крониным.
– А почему вы назвали поездку экспедицией?
– Мы приехали сюда ознакомиться с историческими раскопками.
– Когда вы пришли на побережье?
– Около семи пополудни.
– Мистер Тальботт приехал вместе с вами?
– Нет, мы увидели его на берегу, когда проезжали мимо.
– Вы собирались встретиться на берегу?
– Нет.
– Как выглядел мистер Тальботт?
Вопросы сыпались на мою несчастную голову без перерыва. Наконец, я решительно прервала стража полиции и потребовала время на один звонок.
– В противном случае я не отвечу больше ни на один вопрос, сеньор комиссар.
Мне дали телефон, и я позвонила Полонскому. Страшно встревоженный, он бешено заорал в трубку, чтобы я ничего не подписывала, не дождавшись его приезда. Я его послушалась. Когда мне подсунули на подпись смятые бумажки на испанском языке, я категорически отказалась их подписывать. Комиссар полиции рассвирепел и приказал запереть меня в одной из комнат полицейского отделения, что и было проделано с молниеносной быстротой его подручными. Два молчаливых мускулистых «мачо» в полицейской форме быстро, но не грубо проволокли меня по заплеванному коридору и впихнули в маленькую комнату.
