это регулярная армия?
— Ну, расстановка сил такая. Мы маленькие, они большие. И даже когда я отобьюсь от этой группы вторжения, где гарантии, что англичане не пришлют вторую, третью и так далее?
— И Вы хотите применить мою партизанскую тактику?
— У меня есть одна маленькая шайка, которая за деньги совершила крупную диверсию. Ребята лихие, но необученные.
— Вы хотите, чтобы я их учил? Привозите их в Москву, найдём им место под тренировку, за полгода натаскаю.
— Анри, Вы много лет провели на военной службе…
— Я? Да я, мсье Аркадий, двадцать шесть лет отдал военной службе на империю, и четыре года до этого в Экваториальной Гвинее.
— А на войне были?
Он поёжился.
— Не довелось.
— А я ни дня не служил… Но зато был на войне. Такой у нас дисбаланс во вводных.
— Чего Вы от меня хотите.
— А чего хотите Вы? Вы пытались внедрить свою тактику в нашем министерстве обороны и потерпели неудачу.
— Мерд. Вы знаете этих министерских жлобов?
— Знаю, понимаю, о чём Вы. А теперь представьте себе Степь.
— Ту, которая непонятно чья?
— Которая сама по себе. Тысячи и тысячи километров, сотни народов, тысячи кланов, интересов и событий. И Вы можете оказать на них влияние. Оставить свой след в истории. Без дураков. Но не с этого кресла в виде небритого клошара. Нет. Если хотите, Вы отправитесь со мной. Какое у Вас звание?
— Пехотный подполковник. Упёрся в потолок.
— А хотите быть генералом?
— Ну… Можно.
— Не учить, а руководить, натаскивать, определять тактику. И вести боевые действия по Вашей тактике, доказав себе и министерским жлобам, что она работает и способна противостоять регулярной армии, в том числе англичанам. Я дам Вам магию, оружие, людей. А Вы будете ими командовать в связке с казаками.
Француз задумался.
— Я приеду к Вам вечером. И Вы сядете ко мне в машину, чтобы уехать в каганат. Или нет, и тогда Вы больше меня никогда не увидите.
Я встал и вышел, оборачиваясь и смотря ему в глаза. Француз был сердит, но молчал. Быть может, он сердит на себя или на холод, который пробирался к нему под плед.
Но с холодом борются немного не так.
Глава 16
Закупщики
Ко встрече с Барановым я успел буквально за несколько минут до его приезда. Даже переодеваться не стал, просто забежал в номер, сменил содержимое портфеля и спустился в фойе, чтобы уже скоро выйти навстречу его министерской машине.
Он вышел из машины, осмотрел меня с головы до ног, ни к чему придираться не стал (или не захотел) и жестом попросил садиться внутрь.
Ехали всю дорогу молча, только в какой-то момент Баранов открыл окно и закурил. Добирались до места довольно-таки долго, но, как мне показалось, не очень далеко, просто странным кружным путём.
Наконец мы добрались до здания без опознавательных знаков, если не считать таблички на входе «Департамент Государственного казначейства».
Баранов уверенно вёл меня вперёд и очень скоро, буквально подрезав какого-то модного дядьку с пачкой документов, он навалился на стол секретаря, достав из кармана своё удостоверение.
— Назначено.
Секретарь, а это был парень, пару раз хлопнул глазами, вчитываясь в документ.
— Ну да, у меня есть распоряжение. Прошу садиться.
— Но позвольте, — возмутился модный мужичок, элегантно потряхивая кудрями и благоухая дорогим парфюмом. — Я уже сорок минут жду, а тут из ниоткуда появляются эти мужланы и их принимают без очереди, по блату.
— Нам назначено, — с намёком рыкнул Баранов таким тоном, чтобы было понятно, чуть что не так, он ещё и ударить может.
Мы даже не стали присаживаться, а Баранов, ещё раз сомкнув брови, уставился на секретаря и уже через пару мгновений я оказался в кабинете главного казначея департамента.
Насколько я понимал, формально казначейство подчинялось министерству финансов, но реально было самостоятельной структурой, которая ведала, среди прочего, золотым запасом.
Глава казначейства не представился, а рассматривал меня с холодным любопытством старой крысы.
— По какому вопросу Вам придано сопровождение аж от Министерства обороны? — нейтральным тоном спросил он.
— А Вы не осведомлены? — я ответил вопросом на вопрос, прозрачно намекая, что такая неосведомлённость ни разу не причина для гордости.
Он презрительно фыркнул.
— Меня зовут маркиз фон Лерче Антон Патрикович.
— Граф-найом Бугуйхан Аркадий Ефимович, — я неторопливо сел, не дожидаясь разрешения сесть и замолчал.
Фон Лерче недовольно заворочался, тема моего визита всё ещё ускользала от него и этот факт его безмерно расстраивал.
Хозяин кабинета позвонил по внутреннему, резко буркнул в трубку что-то неразборчивое. Буквально через несколько секунд к нему стремительно, но крайне аккуратно ворвался секретарь с какой-то узкой бумажкой. Маркиз его отослал жестом и бегло пробежался взглядом по листочку.
— Велено закупить у Вас… ого, двадцать тонн. Вы какой прииск представляете, любезный?
— Я Вам не любезный, голубчик. Я представляю не прииск, как Вы изволили выразиться, а целую страну. И нахожу печальным, что… Документы не готовы, детали для обсуждения неизвестны.
— Ну, — покровительственно усмехнулся он, — сейчас принесут типовой договор…
— В котором указана какая цена?
— Обычная, четыре тысячи двести двадцать два рубля за унцию.
— Сколько весит унция?
Он неодобрительно покачал головой, как матёрый профессор на неправильный ответ нерадивого студента.
— Стандарт — это золотая унция, она весит сто тринадцать и четыре сотых грамма. Стандарт принят после того, как…
— Погодите. Я не гений математики, но это за тонну… Примерно пятьдесят миллионов?
— Меньше. Но так никто не считает. Есть цена за унцию.
— Я считаю. И пользуюсь метрической системой.
— Не будем спорить. Это обычная закупочная цена, — снисходительно улыбнулся он, — однако, если Вы заинтересованы в более высокой цене, то есть возможность договориться на взаимовыгодной основе. А пока что, как я и сказал, стандартная закупочная цена.
— С чего это банька упала? С каких чертей она сильно ниже рыночной? Вы же понимаете, что мы согласовали с императором цену в семьдесят четыре миллиона за тонну, то есть цену по рынку со скидкой в Вашу пользу.
— В пользу государства, я человек казённый, не в мою.
— В таком случае Вы не государственно мыслите.
— Напротив, молодой человек, я чётко исполняю приказы и инструкцию. Мне ничего не надо.
— Да ну?
