– Очень хорошо, милый. В случае…, – мистер Нахум пощелкал крепкими пальцами, – непредвиденных затруднений, у нас есть несколько кандидатур, могущих отвлечь внимание на себя…, – одной из кандидатур был Меир Горовиц, он же работник секретной службы Даллеса, Ягненок, бывший мистер О'Малли. Наставник сказал Мэтью, что его данные очень пригодились. Ход в Европу, или Советский Союз, для кузена оказался закрыт.
– Чем больше времени мистер Горовиц проведет в Вашингтоне, – заметил русский, – тем легче нам, если настанет подобная нужда, выставить его агентом. Во время похищения Невидимки он навещал Нью-Йорк, он сопровождал Кривицкого…, – мистер Нахум улыбался, – головоломка сходится. Раввин Горовиц тоже пригодится…, – он похлопал Мэтью по плечу, – он жил в Германии, проехал через Советский Союз…, – Эйтингон вспомнил, что Петр работал в Каунасе, прошлым летом. Наум Исаакович махнул рукой:
– В стране неразбериха царила, мы только освободили Прибалтику. Петр в Шауляй ездил, с Деканозовым. Наверное, кто-то другой этого Аарона допрашивал. Какая разница? Главное, для американцев, его контакт с НКВД…, – Паука требовалось обезопасить, любой ценой.
В коротком списке двенадцати, составленном Кукушкой и покойным Соколом, значился Меир Горовиц. Раввина в нем не было, но Эйтингон понял:
– Очень изящно получается. Старший брат и младший брат, работают вместе. Любой подобному поверит. Хоть Гувер, хоть Даллес, хоть президент Рузвельт. Очень хорошо, что раввин Горовиц капелланом в армию отправился…, – Мэтью, встретив кузена в Хэнфорде, обрадовался.
База была секретной, закрытой. Пребывание здесь означало допуск к государственной тайне. Майор Горовиц был уверен, впрочем, что до подобных, срочных мер дело не дойдет. Он собирался дослужиться до генерала, купить особняк, дом на побережье, и воспитывать детей. Мистер Нахум успокоил его:
– За твоей спиной весь наш народ, сынок. Вся мощь страны Советов. Ты станешь членом партии, получишь советский паспорт, буде понадобится…, – наставник подмигнул Мэтью.
Глядя на неожиданно жесткое лицо кузена, Мэтью даже поежился:
– Бабушка Мирьям, – нарочито спокойно ответил Аарон, – обращается к дочери, в надписи, по имени. Она упоминает, что отец назвал Авиталь Амадой, Лесной Росой. Бабушку мисс Маккензи именно так и звали, Лесная Роса. Прадедом ее был известный Менева. Тебе он должен быть особенно известен…, – не удержался Аарон. Кузен покраснел, рав Горовиц обругал себя:
– Зачем, в Шабат? Его дед, генерал Горовиц, убил Меневу, при Литтл-Бигхорн. И генерала Горовица индейцы убили. Зачем это ворошить? Что было, то было, много лет прошло…, – кузен распрощался с ним.
Проводив прихожан, Аарон остановился посреди пустой синагоги:
– Все равно. Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина. Мало ли что Мэтью в голову придет. Однако он джентльмен, он не станет мстить девушке, родственнице…, – Аарон волновался за Дебору. Он выглянул в раскрытое окно барака. Территория большой базы освещалась редкими фонарями. Кузена видно не было. Вдохнув речной ветер, Аарон посмотрел на подсвечники мисс Маккензи, Деборы. Фитили свечей тлели, огоньки заколебались, погасли. В Шабат подсвечники было трогать запрещено, Аарон не мог отнести их в научную зону.
– У меня и пропуска нет…, – притворив дверь синагоги, он вышел на крыльцо барака. Аарон посмотрел на хронометр. Время подходило к полуночи. Офицерам выдали расписание смен часовых. Полковник Бенсон, сварливо, заметил:
– Для любителей ночной рыбалки. Имейте в виду, что в полночь охрана меняется. Будете ждать со своим уловом, не меньше получаса. Пока идет пересмена, никто внутрь не зайдет, и не заедет…, – в Колумбии водился лосось, рыбу пока строительством не распугали. Аарон сбежал вниз, по деревянным ступеням:
– Проверю, как она дошла до дома, то есть до барака. Здесь безопасно, везде солдаты, с оружием. У Мэтью тоже пистолет. На службу он, конечно, с пустыми руками пришел…, – сняв кипу, сунув ее в карман кителя, Аарон достал пилотку. Бенсон славился пристрастием к соблюдению формальностей. Старший лейтенант Крэйг, глава капелланов базы, на этой неделе заработал выговор. Полковник заметил священника с непокрытой головой.
Аарон был прав. Мэтью не стал заворачивать в барак старших офицеров за оружием. Майор Горовиц рассудил, что с девчонкой пистолет не понадобится. Мэтью решил:
– Нет, подобного мне не надо. Она красавица, но с такими женщинами только развлекаются. Даже подумать нельзя о браке, – офицеры на военных базах, рядом с резервациями, часто жили с индианками:
– Подобное с прошлого века повелось…, – мисс Маккензи послушно села на койку, – вторая семья, так сказать. Она останется здесь, в Хэнфорде…,– все ученые подписывали контракт на два года работы. Мэтью устроился неподалеку:
– Останется, а я буду ее навещать. Двадцать два года…, – майор вспомнил досье новоявленной родственницы, – она в интернате училась, в университете. Магистр лингвистики, докторат начала…, – Мэтью был уверен, что кузина давно не девственница. Он слышал, что в резервациях девочки живут с мужчинами, чуть ли, ни с двенадцати лет:
– Они примитивные люди, дикие. Весь лоск цивилизации…, – у кузины на столе красовалась пишущая машинка и стопки книг, – мгновенно с них слетает…, – он смотрел в темные, мерцающие, переливающиеся огоньками глаза. Между ними, на койке, лежала Тора. Мэтью откашлялся:
– Как я говорил, я ненадолго. Аарон мне рассказал о вашей встрече, кузина Дебора…, – он помолчал, – я очень рад, что вы…, – Мэтью поискал слово, – нашлись. Я должен представиться…, – девушка кивнула:
– Я знаю. Мне Аарон…, то есть рав Горовиц говорил. Вы майор Горовиц, внук генерала Горовица…., – высокие, смуглые скулы застыли. Девушка покраснела: «Простите, все давно случилось».
– Именно, – добродушно согласился Мэтью, – но вы меня не дослушали. Я куратор научных проектов, от министерства обороны, то есть ваш начальник, с военной точки зрения…, – Дебора поморщилась.
Она услышала шум дождя, грохот молний, рев моторов, в лицо ей ударила жаркая пыль пустыни. До нее донесся какой-то щелчок, тело передернулось, словно в судороге. В голове зазвучал низкий, сильный голос, голос мужчины:
– Проклинаю, проклинаю тебя и потомство твое, по мужской линии, да примут они смерть в огне и пламени…, – гудел костер, раскаленные, железные стены окружали Дебору. Голова невыносимо, остро заболела, будто охваченная жаром. Она вздрогнула от вкрадчивого шепотка:
– Я бы мог обеспечить вам особые условия работы, кузина…, – длинные, ловкие пальцы легли ей на колено. Деборы никогда не касался мужчина, за ней не ухаживали, ни в школе, ни в университете. Девушка слышала голос:
– Проклинаю, проклинаю…
Встрепенувшись, она отодвинулась подальше:
– Кузен…, то есть майор Горовиц, я не понимаю, о чем вы…, – Дебора ахнула. Мэтью, почти грубо, привлек ее к себе. Он зашарил рукой по вороту свитера, расстегивая пуговицы:
– Все вы понимаете, кузина. Я знаю, чем вы занимаетесь, в резервациях. Мне говорили, как весело проводят время индейцы…, – Дебора уперлась руками в его грудь:
– Оставьте меня! Я вас не приглашала, я…, – Мэтью подмял ее под себя, закрыв рот поцелуем. У нее были сладкие, мягкие губы, черные косы растрепались. Она попыталась вывернуться:
– Я закричу, я позову охрану…, – затрещала хлопковая ткань брюк:
– Вам никто не поверит, у индианок в Америке определенная репутация…, – Мэтью бросил китель на пол, целуя стройную, смуглую шею. Дебора сжала зубы:
– Мне даже ударить его нечем. Я высокая, однако, он выше, сильнее…, – твердая рука раздвигала ей ноги:
– Вам понравится…, – Дебора, приглушенно, закричала:
– Нет, нет, не надо! Помогите, кто-нибудь…., – она даже не поняла, как все случилось. Дверь комнаты слетела с петель. Кто-то встряхнул майора Горовица за плечи:
– Оставь в покое кузину, ты, мерзавец!
Мэтью швырнули на пол. Дебора забилась, всхлипывая, в угол койки. Она увидела яростные глаза рава Горовица. Мэтью, поднявшись, недовольно сказал:
– Аарон, ты не понял. Я просто хотел…, – майор согнулся вдвое, хватая воздух ртом. Аарон подул на руку. Повернув Мэтью спиной, он дал кузену хорошего пинка:
– Пошел вон отсюда, или тебе напомнить, как мы с тобой в детстве дрались? Я могу, если ты забыл…, – Мэтью выпрямившись, зло сказал:
– Ты явился без пропуска, в закрытую зону. Я позову охрану…, – велев себе успокоиться, Аарон заметил влажные щеки девушки:
– Никогда она больше не будет плакать…, – сказал себе рав Горовиц, – обещаю…, – размахнувшись, он отвесил кузену пощечину:
– Тебе повторить? Вон из комнаты! И если я тебя еще раз здесь увижу…, – схватившись за щеку, Мэтью прошипел:
– Смирно, лейтенант Горовиц! Забыли, перед кем находитесь…, – развернувшись, быстро прошагав по коридору, майор крикнул: «Охрана! Немедленно сюда, с оружием!»
