– Все мы рано или поздно уйдем, – ответил Гесер. – Иные бессмертны, но…
– Но люди смертнее, – закончил я. – Простите, не буду. Они не виноваты. Но за своих убийц не пьют.
– Он тебя, можно сказать, пожалел, – напомнил Гесер. – Мог ведь и убить. Просто и окончательно. Развоплотить. Сжечь. Вытянуть Силу начисто.
– А он и убил, – сказал я. – Сделав меня человеком, он меня убил. Пусть не сейчас, но… двадцать лет. Тридцать. И все.
– Люди так и живут, папа, – сказала Надя.
Она стояла рядом, держась за руку Иннокентия.
– Ладно, – сдался я и взял из рук Гесера фляжку.
Коньяк обжег горло. Я закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Попытался посмотреть сквозь веки, сквозь сумрак. Конечно же, ничего не получилось.
– Земля пухом, доброго сумрака… – пробормотал я, возвращая флягу.
Все уже потихоньку расходились. Пусть похороны и были совместными, но поминки у Светлых и Темных будут разными. Два маленьких автобуса, стоящие у входа на кладбище, повезут дозорных разными путями.
Костя Саушкин махнул мне рукой, но приближаться не стал. Правильно, я считаю. Сумрак оставил его на Земле. Вернул то, что заменяет вампирам жизнь. Но то, что мы были друзьями, не меняло того, что я убил его, а он – убил меня.
– Пойдем, – сказал Семен, подходя ко мне. – Ну… надо. Положено так. Не обижайся ты на Дениса, он на работе сгорел…
– Я потом подъеду, – сказал я.
Семен смутился. Засунул руки в карманы потрепанной нейлоновой куртки.
– Ну… Антон… Ты же это… Ресторан Сферой Отрицания накрыт… Ты не пройдешь сам.
Он был прав, конечно.
– Я его проведу, – сказала Светлана. – Езжайте, ребята. Мы следом.
Мы шли нарочито неспешно – я, Светлана, Надя. И Кешка, конечно. Куда от него деваться. Может, они с Надей и разбегутся в разные стороны через пару месяцев… или через сотню лет. Но Кешка явно видел в будущем что-то более оптимистичное на их счет. Придется его терпеть.
– Известные люди тут… – негромко сказала Надя. – Гляди, это же мультипликатор знаменитый! А это писатель… Ой, я же его книжки читала!
– Да, приличные люди собрались, – сказал я. – Двуединый должен быть доволен.
– Папа, ну перестань! – попросила дочь. – Он тебя не убил, это самое главное!
Я вспомнил, как они со Светланой рыдали, обнимая меня. А я сидел на полу, ощупывая обгорелые остатки рубашки на одной руке и обугленные лохмотья на другой. По сравнению с обычным ударом Двуединого меня, можно сказать, поцеловали на прощание.
На прощание – потому что Двуединый в этот момент лежал у дверей. Бездыханный и мертвый, унесший в своем чудовищном теле бывших дозорных Света и Тьмы…
Я даже не сразу понял тогда, что произошло. Я был слишком рад тому, что жив. И смущенный взгляд Гесера, и разочарованный взгляд Завулона меня не насторожили. И то, как вдруг замолчала Светлана и, отстранившись, пристально посмотрела в меня, – тоже…
А потом Надя сказала со всей беспощадной откровенностью молодости: «Папа, ты человек!»
Да, я стал человеком. Совершенно рядовым. Без малейшего потенциала Иного. С «магической температурой» намного выше того порога, где хотя бы иногда, спорадически, возникают предчувствия и способность творить мелкие фокусы. Я не выдохся, как это бывает с Иными. Я не был выжат, как это случилось со Светланой, сразившейся с Зеркалом. Я стал человеком бесповоротно и навсегда.
– Мне кажется, тебя пожалела та часть Двуединого, что была доброй, – сказала Надя. – Ведь верно?
Обижать дочь мне не хотелось. Она у меня умница. Но она ко всему еще и Абсолютная волшебница, и поэтому ей полезно стать еще и мудрой.
– Нет, Надя, – сказал я. – На меня очень сердилась та часть Двуединого, что была злой. Поэтому я и жив.
Надя примолкла.
Автобусы уже уехали, мы забрались в машину. Завулон обратно свой подарок не потребовал. Светлана села за руль, я не стал спорить – не чувствуя линии вероятности, я был бы на дороге слепцом.
– И все же и ты не совсем прав, Антон, – сказала Светлана. – Ты стал человеком не потому, что тебя кто-то пожалел или возненавидел. Ты стал человеком, потому что ты им был. Ты им остался, прожив как Иной четверть века, а это большая редкость. Поэтому когда Двуединый убил в тебе мага – ты остался жить.
Я кивнул. Наверное, она была права. Наверное, так оно и есть. Но даже моя мудрая жена не ответит, как мне теперь жить.
А научиться придется.
Живут же люди.
2013–2014Москва – Лондон – ПалермоСноски
1
Гесер имеет в виду операцию Ночного Дозора Москвы, подробно описанную в истории третьей «Исключительно для своих» книги «Ночной Дозор».
2
События, связанные с Максимом, отражены в истории второй, «Свой среди своих», книги «Ночной Дозор».
3
Смотри: «Дневной Дозор», история третья.
4
Смотри: «Дневной Дозор», история вторая.
5
Эта история описана в первой части книги «Ночной Дозор».
6
Бой идет у наших стен.Ждет ли нас позорный плен?Лучше кровь из наших венОтдадим народу.
Роберт Бернс; перевод С. Я. Маршака.7
Эта история описана во второй части книги «Дневной Дозор».
8
Эта история рассказана в кинофильмах «Ночной Дозор» и «Дневной Дозор».
9
Эта история описана во второй части книги «Сумеречный Дозор».
10
Кирилл Комаров. «Так рождается звук».
11
Эта история описана в третьей части книги «Сумеречный Дозор».
12
Томас Мэллори. «Смерть Артура».
13
Кирилл Комаров. «У входа в рай».
14
Эта история описана в третьей части книги «Сумеречный Дозор».
15
Зоя Ященко. «Ночной Дозор».
16
Эта история описана в первой части книги «Ночной Дозор».
17
Эта история описана во второй части книги «Ночной Дозор».
18
Пикник «Нигредо».
