Когда наступает пора экономических проблем, главным словом становится слово «эффективность». И если задуматься об этой проблеме, окажется, что государство, особенно такое, как наше, не может быть эффективным. Значит, в кризис государства должно стать меньше.
Если исходить из этого тезиса, можно довольно легко построить оптимальный план борьбы с наступившей рецессией. Прежде всего следует пересмотреть план государственных инвестиций. Я не открою чего-то нового, если предположу, что львиная доля средств, «отмытых» в последний год через Мастер-банк и прочие подобные конторы, — это бюджетные средства, украденные чиновниками и их подрядчиками. Утечки таких денег во многом обусловливают рекордные показатели по оттоку капитала из страны.
Бизнес сегодня трудно продать — проще увести наворованное. Поэтому стоит резко сократить государственные инвестиции и одновременно снизить налоги. Уверен: из 26 трлн руб. расходов консолидированного бюджета на 2014 год можно без проблем сэкономить 3–4 трлн. Эта сумма равна половине всех поступлений от НДС и налога на прибыль. Почему бы не снизить НДС, например, до 12 %, а налог на прибыль — до 14–15 %, вместо того чтобы выбивать дополнительные 200 млрд руб., увеличивая налоги на малый бизнес?
Нет сомнения, что предприниматели лучше распорядятся сэкономленными деньгами, чем чиновники. Заодно это будет сигнал и иностранным инвесторам, и рейтинговым агентствам.
Кто-то скажет, что государство не сможет выжить без этих нескольких триллионов. He уверен. Чтобы обойтись без этих денег, можно, например, отменить возврат экспортного НДС — эта мера принесет не менее 1,3 трлн руб. в год и никак не затронет 98 % российских компаний. Можно нарастить государственный долг — привлечь $25–30 млрд на внешних рынках пока еще не составляет проблемы.
Если чему и учиться сейчас у Америки — так это именно тому, что кризис 2008–2009 годов был там умело преодолен именно за счет наращивания государственного долга при неповышении налогов и поощрении предпринимательства. B конце концов, сокращение налогов в стране, где большая часть доходов бюджета формируется за счет таможни, может компенсироваться и продолжением управляемого снижения обменного курса рубля.
Экономический кризис 2014 года в России существенно отличается от кризиса 2008 года. Последний был очевидно обусловлен внешними факторами и резким падением цен на нефть. Российские экзерсисы в Грузии и на Украине совпали с наступлением рецессий совершенно случайно. B 2008 году российские резервы были более значительными, а капитализация отечественных компаний превосходила нынешнюю более чем вдвое, к тому же оставалась надежда на то, что внешняя конъюнктура улучшится после преодоления острой фазы кризиса на Западе.
Сегодня все иначе. B США и Европе происходит рост, причем все более устойчивый. Цены на нефть стабильны уже четыре года и близки к среднегодовым максимумам: путь отсюда скорее ведет не вверх, а вниз. Политика количественного смягчения в США заканчивается, так что шансов на рост фондовых рынков практически нет. России нужно надеяться только на саму себя — и при этом не на государство, которому нравится перераспределять финансовые потоки, а на бизнес, который один только может их генерировать.
Поэтому именно от того, удастся ли властям достичь нового «общественного договора» с предпринимательским классом (а не с отдельными олигархами, как в 2008-м), и зависит сейчас стабильность ситуации в стране. Если точнее — выживание самой той политической системы, которая сложилась в России за последние 15 лет.
Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. «Государству нужен договор с бизнесом, чтобы выжить» // РБК-Daily, 31 марта 2014 г., с. 4.
He стоит грабить предпринимателя
Каждый уважающий себя российский эксперт-экономист когда-нибудь да высказывался об отечественной налоговой системе — и, как правило, критически. Либералов не устраивает постоянное повышение налогов и «строгости» налоговых органов, государственников — офшорный характер олигархической собственности, а радетелей социальной справедливости — плоская шкала подоходного налога. Довольных нет. При этом никто не спрашивает: а нужны ли вообще налоги в такой стране, как наша? Может ли существовать «Россия без налогов», коль «России без Путина», видимо, быть не может?
Что представляет собой российская экономика, которую искренний друг нашей страны сенатор Маккейн недавно назвал «бензоколонкой»? Собственно, ее она и представляет.
Экспорт России состоит из нефти и газа на 76 %, а доходы от этого экспорта достигают 19 % ВВП в рыночных ценах. Федеральный бюджет страны на 29 % наполняется экспортными пошлинами (3,903 трлн руб. по плану на 2014 год) и на 20 % — налогами на добычу полезных ископаемых (2,681 трлн руб. по тому же плану). При этом прибыль двух главных сырьевых компаний — «Газпрома» и «Роснефти» — составила в 2013 году до налогообложения 1,520 трлн руб. K чему все это? Скоро поясним.
A есть ли еще в мире экономики, к которым применимы ласковые слова почтенного сенатора? Разумеется, как на хорошей автостраде, подобных точек в мире предостаточно. Саудовская Аравия: ее экспорт нефти превышает российский по объему, а отношение стоимости продаваемого страной за рубеж «черного золота» к ВВП составляет 50 %. B Катаре последний показатель (включая нефть и газ) достигает 54 %, а в Кувейте — 57 %. Куда более классические бензоколонки, чем наша. Но у этих бензоколонок есть принципиальные отличия от российской.
B этих странах национальные энергетические компании принадлежат нации. To есть всем, и хотя не в равной степени, конечно, но в более равной, чем «Газпром» и «Роснефть». И потому что они действительно являются национальным достоянием, их доходы идут туда, где национальному достоянию и должно консолидироваться, — в бюджет. Но самое интересное — это то, сколько платят граждане и компании этих стран в тот же самый бюджет. Интегральный показатель бюджетной политики называется «налоговой нагрузкой на экономику» — и, согласно расчетам, приводимым в Index of Economic Freedom за 2014 год, он составляет в Саудовской Аравии 3,7 %, в Катаре — 2,9 %, а в Кувейте — 0,8 % ВВП.
B России в текущем году эта цифра находится на уровне… 34,9 % ВВП (не считая отчислений во внебюджетные фонды). Заметим, 34,9 % отличаются от 0,8–3,7 % куда больше, чем 50–54 % доли сырьевого экспорта в ВВП от 19 %.
A теперь предадимся фантазиям.
Доходная часть федерального бюджета России в 2014 году должна составить 13,5 трлн руб. Ha экспортные пошлины и налог на добычу полезных ископаемых приходится 49 % от этой суммы. Если пойти по пути нефтяных эмиратов и дополнить бюджет прибылями как «Газпрома», так и «Роснефти», доля «сырьевых» поступлений достигнет 61 %. Если повысить экспортные пошлины на 25 %, показатель дойдет до 70 %. Наконец, если добавить к этой массе прибыли государственных же Сбербанка, ВЭБа и ВТБ, федеральный бюджет будет наполнен на три четверти. Значит, НДС и налог на прибыль можно сократить как минимум вдвое, а если вспомнить, что в свое время Дмитрий Медведев говорил, что только федеральный бюджет теряет на воровстве до 1 трлн руб. в год, и начать не только пресекать коррупцию, но и пустить «под нож» десятки бессмысленных государственных программ — то и вообще отменить.
Но бюджетная система не исчерпывается федеральным бюджетом: есть и бюджеты регионов, и местные бюджеты. Общая сумма их доходов составляет 8,4 трлн руб. Чем закрыть эту дыру?
Прежде всего — более серьезными платежами за добычу иных полезных ископаемых (сегодня на них приходится 0,7 % данного налога, тогда как более 99 % платят газовики и нефтяники, — а где уголь, руда, бокситы, песок и щебень, лес и т. д.?), платежами за лицензии (на то же освоение месторождений, на частоты связи, телевещание, рекламу и т. д.), а также главным разумным налогом — на имущество физических и юридических лиц. B этой логике государство будет обеспечивать себя платежами за принадлежащие всему народу недра и за находящееся в собственности граждан и компаний имущество. Можно отменить налог на прибыль, НДС, ввозные пошлины и даже налог на доходы физических лиц. Главная цель такой реформы — полностью освободить от налогообложения любую производственную деятельность в несырьевом секторе.
Убежден: в условиях России эта задача вполне реализуема.
Можно ли представить себе, как отреагирует экономика на такую перемену? Из производственного сектора перестанет изыматься до $170 млрд в год — половина той суммы, которая пришла в нашу страну в качестве прямых иностранных инвестиций более чем за 20 последних лет. Проблема офшоров снимется как таковая: Россия станет самым привлекательным офшором в мире — при этом единственным офшором с огромным внутренним рынком и более чем стомиллионным населением. Будет нанесен смертельный удар силовой олигархии — ментам и прокурорам не за что будет сажать предпринимателей в тюрьму и в то же время придется заняться легализацией собственных имущества и доходов. B экономике начнут создаваться миллионы рабочих мест, возникнет спрос на инновации, начнется приток иностранных инвестиций. Через 10–15 лет Россия перестанет быть сырьевой державой, превратившись в промышленно-сервисную страну. Тогда и наступит развилка: либо нужно будет задуматься о сокращении трат на пособия и пенсии ввиду того, что уровень жизни населения повысится (такой вариант позволит сохранять предложенную систему очень долго), либо начать медленное повышение налогов — но уже в совершенно иной экономике, где лидирующие позиции будут занимать промышленники, а не сырьевики, где сложится широкий средний класс, принципиально не зависящий от государства и способный ставить ему условия, и где иностранный капитал будет одной из главных опор экономического роста.
