Вернувшись в каюту, вытащила из рюкзака единственное местами протёртое полотенце и отправилась в душ. Они пока заняты, хоть холодной водой не обдадут шутки ради.
Едва тёплый поток воды помог мне немного расслабиться.
Искусственная гравитация у миранца работала на отлично. Если закрыть глаза и не вслушиваться в гудения ядра корабля, то можно даже представить, что я снова дома. Я скучала по нему, по той прежней жизни. Хоть она и была сложной, но там я знала, где моё место. Уперевшись руками в прочный пластик, подставила спину под тёплые струи. В голове была всё та же каша: если ещё вчера я хоть как-то видела свои дальнейшие действия, то сейчас окончательно потерялась. Со мной такого раньше никогда не случалось.
Когда умерла мама, я знала, что нужно искать работу, иначе можно пропасть.
Папу посадили - скрывалась две недели, чтобы не забрали в закрытый приют. Ничего хорошего сирот там не ждало.
После того как Аника связалась со своим придурком, поняла, что рассчитывать больше не на кого.
Даже в тот момент, когда она вложила в мои руки крохотную Юлу, я знала, как мне быть. Была уверена в себе.
А сейчас словно потеряла это чувство. И никак не могла взять себя в руки. Что-то сломалось во мне. Какая-то внутренняя пружинка, что помогала воспрянуть духом.
И всё вроде хорошо, а на душе плохо.
Крепко зажмурившись, представила, что буду делать по прилёте на эту таинственную Оюту, но ничего не выходило. Заплакав, опустилась на пол душевой и обняла себя за колени. Здесь я могла позволить себе хоть на пару минут стать слабой и беспомощной, выплеснуть эмоции. Хотя мне хотелось крушить всё вокруг. Биться головой об эту прозрачную пластиковую стену. Взять кого-нибудь за грудки и спросить: ну почему? Почему именно мне досталась такая судьба. Что я сделала такого? За что меня так? В свои девятнадцать лет ощущала себя дряхлой старухой. Как будто жизнь уже прожита, всё осталось позади.
Это чувство меня не покидало уже довольно давно.
Когда я успела состариться душой?
Стать закостенелой пессимисткой, не верящей ни во что доброе и светлое.
Где моя девичья наивность? Где те розовые очки, через которые мои ровесницы смотрят на мир вокруг них?
Нет их уже давно. Слетели, когда сестра лишила меня последних намёков на детство.
За что они все так со мной?
Время шло, а я всё не могла успокоиться. Поднявшись, выключила воду. Чего её просто так тратить. Утирая слёзы, поднялась и потянулась за полотенцем. Всхлипывая, прижала влажную ткань к лицу. Ничего не помогало. Если сейчас выйду - всё увидят мои опухшие глаза и покрасневший нос.
А это стыдно.
Слабость - непозволительная роскошь.
Завернувшись в ткань, упёрлась руками в раковину и крепко зажмурила глаза.
Нужно унять разбушевавшиеся эмоции.
Надо снова прийти в себя и поверить в свои силы.
Чьи-то горячие ладони скользнули по моим плечам. Не ожидая такого, я дёрнулась и тут же оказалась прижата к огромному сильному мужскому телу.
Распахнув глаза, уставилась в узкое зеркало над мойкой. За моей спиной стоял хмурый Сунир. Он внимательно всматривался в моё отражение. Словно искал в нём что-то. Стиснув челюсти, я задрала подбородок, готовая вступить с ним в словесную перепалку. Но он молчал, и это всё больше выводило меня из себя.
- Ты очень красивая, - наконец, шепнул он, - и не только внешне. Чудесная девушка. Ранимая и чуткая...
- Не говори всякой хрени, миранец, - зарычала я, не давая ему договорить. - Ты меня не знаешь. Понял! Не корчи из себя... - мужская ладонь легла на мой рот, заставив умолкнуть.
- Ранимая и добрая, - настойчиво повторил он,- только вот сломали тебя, детка. Так скрутили, что ты всё никак не можешь разогнуть спину под тяжестью того груза, что на тебя взвалили. У меня к тебе деловое предложение. Мне нужна жена, тебе опора.
- Ничего мне не нужно, - прохрипела, через его пальцы, - справлюсь со всем сама. Я...
- Да ни с чем ты не справишься, - развернув меня к себе, миранец убрал руку ото рта и сжал мой затылок, заставляя смотреть в его лицо. Он был намного выше. Как гора давил нависая. - Всё, Криста, это твой предел. Дальше только хуже будет. Бывает так, малыш, что вывести не можешь. И тут либо на дно, либо хватайся за того, кто готов встать с тобой в одну упряжь. Я предлагаю тебе помощь. Поддержку, опору, плечо. Называй это, как хочешь. Ну, посмотри на меня. Дай нам шанс. Я вытащу нас. Вдвоём мы справимся со всем. Просто дай мне возможность показать себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Какой шанс? - я даже слушать его не желала. - Ты меня в утилизатор спустить хотел. Забыл?
- Ну что я зверь? - рявкнул он в ответ. - Да попугал бы, и всё.
- Ты сказал...
- Я много чего тут сказать успел, - перебил он меня, - и то, что надо, и о чём молчать стоило. Но сама подумай, похож я на того, кто станет измываться над женщиной? Да и пальцем бы не тронул.
- Ты меня обзывал, - мой голос дрожал.
Я боялась просто расплакаться перед ним, поэтому нагнетала свою злость, чтобы не сдуться и не скиснуть окончательно.
- Да, потому как не видел тебя настоящую за всем этим гримом. Не разглядел. Ну же, Криста, решайся.
- Мне никто не нужен. Я со всем справлюсь сама, - предательские слёзы покатились по моим щекам. Такого позора я ещё никогда не испытывала. Собрав все свои силы, оттолкнула мужчину и попыталась убраться отсюда подальше, но дверь оказалась заблокированной.
Сжав кулаки, ударила по прочному металлу. Но она не открылась, только себе больно сделала.
Прижавшись лбом к двери, снова опустила на неё кулак. По обе стороны от моей головы легли чужие ладони.
- Меня ещё никогда так не привлекала женщина. С первого взгляда. Твои жесты, походка. То, как ты поддевала меня не страшась. Успокойся, Криста. Не упрямься. Сама подумай, что ты будешь делать, если я высажу тебя. Что?
- Что угодно, - прошептала я еле слышно. - Продамся на любой корабль. Но я довезу её. Я смогу позаботиться о своей девочке. Всегда могла.
- Хорошо, тогда я покупаю тебя.
- Нет, - я покачала головой.
- Чем я хуже любого? Почему они могут на тебя претендовать, а я нет. Что со мной не так, Криста?
Я закрыла глаза, пытаясь найти ответ в своей голове. Но его не было. Руки дрожали. Где-то там, на подходе, мелькала настоящая истерика. Первая за всю мою жизнь.
Закрыв ладонями лицо, развернулась и уткнулась в грудь мужчины. Давясь рыданиями, тщетно всё ещё пыталась сохранить достоинство.
Он молча обнял и прижал меня к себе сильнее.
- Помоги мне, - прошептала, наконец-то, признавая своё поражение, - я не знаю, что мне делать. Запуталась. Мне страшно. Мне так страшно потерять её. Я ревную её к тебе. Ведь если не станет моей Юлы, то всё. Всё ради чего я жила потеряет всякий смысл. Меня больше некому будет любить. Зачем тогда жить? Зачем бороться и карабкаться, если никто не ждёт тебя дома. Никто не обнимет. Зачем жить, если ты остался совсем один. Я боюсь. Я очень боюсь, Сунир. Помоги мне спасти её. Спасти себя.
Глава 43
Эмоции стихали. Мужчина крепко сжимал меня в своих объятьях. Что-то скользнуло по бёдрам. Только сейчас, спохватившись, сообразила, что полотенце-то почти ничего уже не прикрывает. Поджав губы, ухватила его и потянула вверх.
Сунир быстро разгадал мой жест. Забрав у меня ткань, обернул её вокруг моей груди и подпихнул один конец, закрепляя, чтобы больше не упало. Это меня немного удивило. Другой бы, наверное, таращился и лапал, а он проявил уважение.
- Спасибо, - тихо шепнула я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Ты не из тех женщин, что демонстрируют себя. Удивляюсь, как такая недотрога танцовщицей работала.
- Я там больше как официантка, но когда кто-то из девочек не выходил, то подменяла их. Мне нравится танцевать, но не перед мужиками. Это мерзко. Эти сальные взгляды, тянущиеся руки. Чувствуешь себя куском мяса, который каждый мечтает отжарить.
