этом не разбираюсь, – признал собственное невежество в этом вопросе. Максим вновь кивнул, принимая мои слова как данность.
– Понимаю. Вы ведь пришли работать совершенно по иному профилю.
– Вам нужно знать, чего они хотели?
– Мне нужно знать, причастны ли они на самом деле к убийству вашего товарища.
Я чуть было не раскрыл рот от удивления. Максим и бровью не повёл.
– Не удивляйтесь. Наш детектив проделал хорошую следственную работу. Вероятно, его начальство будет довольно. А моё не обязательно. Вы ведь слышали про разность корпоративных отделов?
– Доводилось.
– Тот, кто ведёт вас за ниточку преступления, хорошо знал, куда и на что надавить. «Айм-мит» при этом нанимает одного из частных детективов, чтобы он что, также вышел на них, только другим путём? Бессмыслица.
Был с ним целиком и полностью согласен. Максим продолжил, как только набрал больше воздуха в лёгкие.
Всё-таки он человек…
– Вы одна из главных фигур на этом поле. Может быть, ценностью с пешку, да только вами не спешат жертвовать.
Шестерёнки соображений завертелись у меня в голове, ляпая один неказистый вывод за другим.
– Хотите сказать, меня должны были убрать сразу же, как только я выполню работу?
– Когда он требовал принести от вас данные?
– В понедельник.
– Долго, – Максим ухнул в глубину собственных размышлений, остановился на миг, привалившись спиной к информационному столбу. Последовал его примеру. Нагретые изнутри жаром материнских плат и видеокарт плиты обдавали всё тело теплом с ног до головы. Интересный фокус, а я-то всё время думал, почему парочки так любят прижаться именно тут? – Он видит в вас всего лишь очередного исполнителя. Инструмент.
Я оглядел куратора с ног до головы, по немногословности он начал догонять самого Романа. Максим говорил не мне, самому себе. Где-то под серой тёплой шляпой вертелись мысли, наталкивая на очередную волну размышлений. Максим не спешил делиться домыслами, не иначе, предпочитал факты.
– Так что за сравнение с фигурой?
– Просто на язык легло, Алексей, не берите в голову. Но вы мыслили в верном направлении. Нет, Игорь Вениаминович вряд ли стал избавляться от вас. За «Айм-митом» много грехов, видит бог, из святых на этих улицах только статуи, но идти на подобное слишком грязно.
– Ваши размышления совпадали, когда они подослали за мной убийцу?
– Они ли подослали, вот в чём вопрос.
– Не думал, что вы так терпимы к конкурирующей организации.
– Осуждаете? Напрасно, Алексей. Закурим? – он протянул мне одну из своих сигарет. Белая с рыжим, почти осенним фильтром. Я качнул головой, хмыкнул и принял подношение. Вот ведь! Давным-давно изобретены электронные и нановолокитовые сигареты, что не оставляют дыма, не портят лёгкие, не воняют, как вымокшая кошка, а мы всё равно стремимся сунуть в рот смердящие свёртки с табаком. Куратор дал прикурить, затянулись вместе, словно давние партнёры.
Меня чуть было не прошибло с ног до головы, будто первая затяжка в жизни. Едва сдержал рвущийся из меня порыв кашля, затягиваться во второй раз не спешил. Максим смаковал удовольствие, жмурясь довольным котом.
– Корпорации существуют в зависимости друг от друга. Воюем отделами, верхушкой дружим. Так сподручней. Когда нам понадобится что-то посерьёзней простой охраны, они протянут руку помощи. Не бесплатно, ну да ведь не в этом суть…
– Тогда к чему были все эти игры? Азарт скучающего старика? Разогнать застоявшуюся от кресельного безделья кровь? – глянул на оборот сигареты. Sarsaparillas. Надпись золотыми буквами бежала прямиком по ленте окантовки фильтра. Даже не слышал про такие, наверняка кубинские или итальянские. Кто у нас там сейчас мастак по выращиванию табака?
– Нет. Противостояние реальное. Дружба дружбой, но денежки врозь. В конце концов мы торгуем интересами. Вы как игральная фигура на этом поле, человек новый, ничего не соображающий.
– А если бы они обратили внимание на Светлану, от неё было бы больше толку?
– Вероятно. В конце концов она точно бы не решилась на столь детские авантюры, которые разыгрывали вы. Спецовка механика «Майнд-тек», бейджик… Это он вам подогнал сам, или ваша идея?
– Моя.
– Знал, что у него хватило бы воображения на что-то посерьёзней, – усмешкой Максима разве что в пучины депрессии вгонять. Я лишь закусил губу. – Эх, Алексей-Алексей… Вам наверняка казалось, что вы проворачиваете воистину шпионскую афёру, а я следил за вами, словно за малым ребёнком.
– Так почему не уволили сразу? Дали довести дело до конца?
Он повернулся ко мне, и я почуял его холодный будоражащий взгляд прямо из-под линз солнцезащитных очков. Сейчас он злобно оскалится и скажет, что всё это ради того, чтобы я успел достаточно измазаться в этом деле или после разоблачения оказался его должником.
– Хотел посмотреть, как вы будете действовать. О вас много писали, прежде чем мы обратили на вас внимание.
– Может, и шарик в казино на вас работал? И тузы козырные после того, как я проиграл, от вас премии получили? – пошутил, а на душе стало неуютно.
– Может быть, Алексей, может быть. К чему вам эта правда? Скажи я вам сейчас, что так оно и есть, что вы станете делать? Ругаться? Может быть, распустите руки?
Максим был последний, против кого мне хотелось бы спарринговать. Свести бы его на одном поле с Вениаминовичем да посмотреть на схватку двух йокодзун. Уверен, на такое можно билеты продавать…
– Молчите? Значит, я прав. Потому я вам об этом никогда и не расскажу. Но вернёмся к делу. Вы метались, словно загнанная в угол крыса, – сравнение пришлось мне не по нраву, но Максим проигнорировал возникшее на моём лице возмущение. – Видите ли, есть в вас нечто… Ваши сомнения. Они как хорошее вино в ночи. Вы метались от одного к другому. От совести к предательству. Хотели поймать за хвост правильный ответ, заранее зная, что его не было и не будет.
– И это ваша мотивация? Ну, не увольнять, не остановить до того, как наломаю дров.
Он как будто бы не слышал, продолжал.
– Вы правы, Светлана смогла бы вас превзойти. В хитрости, в умении вести игру, держать интригу, строить козни и невинные мордашки. Нина говорила вам, что игровые сны оставляют на испытателях отпечаток?
– Слышал, что наоборот. Тащим в них личное, и оно только мешает что восприятию, что сбору данных… – а ведь Максим, кажется, об этом мне сам и говорил. Он вздохнул, докурив свою сигарету, швырнул окурок точно в урну. Только сейчас я заметил в нём то, что укрывалось от глаз прежде. У него до блестящего отточенные, почти механические рефлексы. Он сам-то случаем не киборг? Воображение, успевшее вообразить невесть что, взяло дурную привычку изображать его
