Проснулся по будильнику. После лёгкого перекуса, воду использовал из термоса, потому как источников воды здесь не было, занялся делами. Достал тетрадку, чехол от аккордеона как столик, и начал писать. Первая тетрадь – системы коммуникаций, развитие связи, что такое Интернет, персональный компьютер, мобильные и спутниковые телефоны. Сам я информацию имел поверхностную, хотя знал и больше обычного пользователя. Но тут главное направление, толчок в нужную сторону. Делал зарисовки внешнего вида всех приборов, плат и другого оборудования. Плат – это я уж от себя, по памяти рисовал. Тем более давал некоторую техническую информацию. Надеюсь, пригодится. Исписал по этой теме две тетради. Особенно много ушло на персональные компьютеры, их польза в быту и у военных.
Закончив с этой темой, немного размялся, убрал тетради и пошёл купаться. Почти час плавал в достаточно прохладной воде. Не-е, не сезон ещё, поэтому и народу здесь так мало, только второе число июня. Вода только-только начала прогреваться. После обеда открыл следующую тетрадь и продолжил писать. Новая тема: развал Союза и кто за это отвечает. Ушли все три оставшиеся тетради, но всё равно не хватило. Подробно писал. Почему-то, не знаю, то ли чуйка, то ли ещё что, заставляло меня вот так сразу выложить свои воспоминания на бумагу. Вдруг что со мной случится, информация пропадёт? Нет уж, надо писать, подготовиться.
Вот так день провёл в работе, аж рука устала писать, мало ли пять тетрадей исписал мелким почерком, чтоб побольше вместилось, да ещё старался разборчиво писать.
На следующее утро, встав по будильнику, я припрятал часть ценных вещей, тетради прикопал в песок, туда же автомат с боезапасом, остальные вещи тоже спрятал что где и пешком отправился в Геленджик, грязный неухоженный городок тысяч на тридцать жителей. Одежда простая, курортная. Денег с собой взял побольше, мало ли что приглянется, пистолет с запасным магазином и, в принципе, всё. С виду оставался лагерь отдыхающего – палатка и рядом под тентом мотоцикл.
Прогулялся нормально. Купил и тетради, и чернила для моей самописки. Но когда возвращался, замер и спрятался среди скал. По лагерю ходили шестеро военных с автоматами, рядом стояло два армейских Газ-69, прародители уазиков. Когда из палатки вылез мужчина в гражданке с моей гитарой и аккордеоном в руках, я понял, что ловить мне тут нечего, контора-таки обнаружила мой лагерь. Бегом вернувшись в Геленджик, я на ближайшей почте заказал номер, который мне оставил Братский, в этот раз телефонистка была незнакомая, и дождался, когда снимут трубку.
– Алло, – сказали на том конце провода.
– И тебе алло, добрый человек. От кого поставлен?
– От Олега Игоревича.
– Лады, проверка пройдена. Похоже, ваши люди обнаружили мой лагерь рядом с Геленджиком, там было шесть военных, два армейских козлика и кто-то в гражданке. В общем, наши договорённости до наступления осени расторгаются. Это последний звонок, сами виноваты, отдохнуть не даёте. В общем, в лагере у меня тайник с записями. От дерева рядом с мотоциклом десять шагов строго на север и пять на восток. Копайте и найдёте. Пять тетрадей. Всё, что успел. И ещё, за все мои вещи в случае пропажи спрошу. За каждую мелочь отписываться будете. Я жуткий и обидчивый собственник… Ах да, я там кефаль засушил, на верёвке висит, сам попробовать не успел, сегодня хотел, потом скажите, вкусно или нет, в первый раз солил.
Повесив трубку на рычаг, я чуть помедлил и, покинув кабинку, заторопился в сторону причала, откуда скоро должен отойти катер в Сочи.
Я показал билет матросу и прошёл на корму, откуда открывался отличный вид на берег и город. Полупустой катер благополучно покинул бухту и неторопливо направился в Сочи. Правда, я до него не доплыл, незаметно снял пассажирский круг, разделся, сложив вещи в узел, чтобы деньги и оружие не намочить, и скользнул в воду где-то между городами, с правого борта, то есть с противоположной стороны от берега. Пассажиров, к счастью, рядом не было, поэтому я смог вполне благополучно выполнить свой замысел.
Катер медленно удалялся. Пришлось с головой уйти под воду, чтобы не заметили с мостика. Как я уже успел убедиться, капитан, который вёл судно, очень редко оглядывал горизонт и воды за кормой, так что повезло и в этом, не заметил. Наконец, когда тот удалился на достаточно большое расстояние, я забрался на круг, положив на него и немного намокший узел, и погрёб к берегу. Час выгребал, но смог пристать к пустынному берегу. Спрятал в скалах круг и подсушил одежду, деньги намокли, но оружие и боезапас – нет.
Покинув берег, я направился к трассе, по которой изредка проносились машины, и тормознул попутку с туристами. Та и так была забита, «Волга», «двадцать первая», с багажником на крыше и прицепом сзади, но освободили одно место, и дальше мы поехали с ветерком. Ребята, а их было в машине четверо, ехали в Геленджик. Там рядом стоянка современных автодикарей была. Что это такое, я знал, но всё равно слушал с интересом. Парни из Ленинграда были, друзья, таким способом третий год отдыхают, в общем, всё им нравилось. Они меня высадили на остановке, там я дождался автобуса и поехал в Новороссийск. Кстати, у съезда к моему лагерю, который мы проехали, я увидел армейский грузовик и несколько солдат. То, что я воспользовался морским путём ухода, думаю, местные комитетчики уже выяснили, но, так как я спрыгнул, мой след они потеряли.
Приехав в город, я направился в порт. Меня интересовали заграничные суда. Да-да, я решил продолжить свой отдых где-нибудь за границей. Здесь меня точно не оставят в покое, это уже не предположение, уверенность. А в других государствах меня никто не знает, выберусь, там видно будет. Хоть попутешествую, на жизнь в других странах посмотрю, сделаю сравнения. На курортах Средиземноморья побываю. Сейчас самое сложное – пробраться на борт судна и на время свалить из этой страны.
Но сперва я прошёл в туристический магазин и купил небольшой, пятнадцатилитровый рюкзак, две фляги, один термос на три литра, ложку, котелок, одно одеяло, гамак, фонарик с запасом батареек, бинокль и компас. Ведь всё, что у меня было, осталось в лагере, а так я восполнял потери. К сожалению, плиток с сухим горючим, так полюбившимся мне, не было, раскупили. В продовольственном магазине купил несколько бутылок лимонада и минеральной воды, запасы консервов, сухариков и, естественно, печенья. Две пачки макарон тоже взял, но сомневаюсь, что мне удастся приготовить их на борту судна, они, скорее, на будущее. Ещё спичек купил. Все покупки убрал в рюкзак. В принципе, уместилось всё.
И я стал изучать, кто из иностранцев сейчас в порту. Советские грузовые суда, которые ходят за границу, меня не интересовали, поймают и сдадут. А с иностранцами договориться можно. Я уже часа четыре наблюдал за портом, лишь раз отлучившись пополдничать и посетить туалет, поэтому, приметив толпу иностранных матросов, подошёл и ввинтился в неё, проходя насквозь и двигаясь дальше. Я был без рюкзака, оставил его в тайнике, проще говоря, просто оставил его в парке в густом кустарнике, так что на меня не обратили внимания, что было просто отлично. Теперь за поясом у меня были засунуты два портмоне, которые я дёрнул у двух растяп, отойду сейчас в укромное место и посмотрю, что там.
В небольшом парке, спрятавшись в кустарнике, я достал трофеи и стал их по очереди открывать и осматривать. Команда моряков была многонациональной, поэтому я не знал, с какого они судна, что за порт приписки, да и деньги это не прояснили. Мной были обнаружены сорок два французских франка и семнадцать английских фунтов. Это не считая мелочи. Помимо валюты были и наши рубли. В портмоне были документы моряков и их пропуски, но они меня не интересовали, воспользоваться пропусками я не собирался.
Протерев кожаные портмоне, чтобы не осталось отпечатков, мои отпечатки уже наверняка имеются в картотеке конторы, я бросил их на месте, покинул кустарник и поспешил к порту. Дальше я собирал информацию. В порту было одиннадцать иностранных судов, из которых четыре скоро уходили. Один сегодня ночью, другие в течение завтрашнего дня. Меня заинтересовал ночной английский сухогруз, который шёл в Ливерпуль с заходом в несколько иностранных портов, один из них в Испании, порт Малага. Я только о них слышал, какие ещё порты будут, при мне не говорили, больше подслушать не удалось, моряки ушли. Не знаю, продержусь я до него, может, раньше удастся соскочить, но посмотрим.
Когда стемнело, я забрал из тайника свой рюкзак и, обойдя порт, столкнул в воду заранее подготовленную корягу. Одежду на рюкзак, его самого закрепил на одном высоко торчащем корне, чтобы не намок, и, голышом войдя в воду, толкая корягу, поплыл к порту. Обошёл бакены и направился к месту, где был пришвартован сухогруз. Там уже бегали матросы. Всё было довольно хорошо освещено. Порт работал и ночью. Плохо, заметят. Пришлось подплывать не к тому борту, что был со стороны открытой воды, а как раз к противоположному, у пирса. В принципе, я тоже подготовился. Носовой якорь висел ниже пирса, поэтому, подплыв к нему, рюкзак пришлось опустить ниже, накинул петлю на одну из лап и, разматывая веревку, спрятался под пирсом. Дальше дело техники, но пока ждать. Через час я успел немного замёрзнуть, пришлось подвигать руками и ногами, чтобы согреться, но, когда стали отдавать швартовы, оживился. Сняв рюкзак, я надел его на спину и примотал верёвку к поясу. Когда судно стало отходить от пирса, оно потянуло и меня. Тонкую верёвку было почти не видно, а вот меня могли заметить, но, к счастью, не заметили. Судно, волоча меня, как на буксире, пошло к выходу из порта. Волна так и журчала у борта, прижимая меня к нему. Однако я терпел. Рюкзак заметно намок, но тут ничего не поделаешь, форс-мажор, хотя и предусмотренный. Как только стемнело, я стал подтягиваться, помогая себе ногами. С трудом, на последних остатках сил, ухватился за лапу и, взобравшись, уселся на якоре. Ох и тяжела же доля зайца. Посмотрев на пальцы, всё же немного изрезал, я вылизал их. Мера временная, но действенная.
