- Привет! - сказал Ольшес. - Ну, что тут новенького?
- Да в общем ничего, - ответил Саймон Корнилович. - Если не считать того, что Кейт наковырял на дну пруда.
- О! Это интересно! - И Даниил Петрович демонстративно оглядел комнату. - И где же эти сокровища?
Левинский предъявил инспектору крохотный осколок камня, похожего на кремень, и сообщил:
- Вообще-то я этого добра полную тарелку набрал, но Саймон сказал, что остальное можно выбросить.
- А ты и послушался... - пробормотал Даниил Петрович, беря предложенный ему камешек двумя пальцами и поднося его к глазам.
- Да ничего подобного! - возмутился Левинский. - Вон они, на буфете.
Харвич подошел к упомянутому предмету обстановки и внимательно рассмотрел лежавшие в тарелке камешки. Это были самые обычные гальки.
- Ну, это и в самом деле можно выбросить, - улыбнулся Харвич. - Если, конечно, ты не хочешь сохранить их как память о нынешней экспедиции.
Доктор Френсис задумчиво произнес:
- Знаете что, мужики? Мне кажется, лет через эдак.... несколько... наш Винцент станет в сто раз хуже Данилы.
- Да, - согласился Винклер. - Язвить он уже научился.
Харвич обвел разведчиков недоуменным взглядом.
- Да я разве чего?..
- Нет, ты ничего, - утешил его доктор Френсис. - У тебя это пока что в подсознании.
- А... ты же психолог! - фыркнул Харвич. И тут ему в голову пришла некая мысль. - А Чита давно вернулась? - спросил он.
- Нет, недавно, минут двадцать назад. А что? - не понял Винклер.
- Нет, ничего. Просто она от нас сбежала по дороге.
Левинский широко раскрыл глаза:
- Что, прямо из "летучки" выпрыгнула?
Ольшес, спрятав камешек в нагрудный карман комбинезона, всмотрелся в обезьяну. Харвичу показалось, что Даниил Петрович пытается понять, где она была и что делала, удрав от инспекторов в Заповеднике. Но, похоже, это было сейчас не самым интересным для Ольшеса. Он спросил:
- Что, аллигатор доволен результатами подводных работ?
- Вполне, - кивнул Левинский.
- И долго ты искал эту штуку? - Даниил Петрович похлопал по карману.
- Нет, он так усердно тыкал носом в то место, где это лежало, что мне еще и отгонять его пришлось, чтобы собрать камни.
- Хорошо, - кивнул Ольшес. - Но тут возникает один очень интересный вопрос. Как этот осколочек попал в пруд?
- Не иначе как птичка принесла, - предположил доктор Френсис.
- Ну, пр-ринесла! - неожиданно рявкнул Кроха, заставив всех вздрогнуть. - А тебе что? Кр-расивый Кроха!
Все на мгновение опешили, но в следующую секунду Кроха, напуганный взрывом хохота, взлетел на шкаф и оттуда стал подозрительно рассматривать всех по очереди. Самые серьезные опасения вызывал у него, похоже, Даниил Петрович.
- Ну надо же! - восторженно воскликнул Левинский. - И в самом деле птичкина работа! Кроха, а где ты его взял?
Кроха проигнорировал вопрос инженера.
- Ну что пристаешь к бедному воробышку? - сказал Ольшес. - Где взял, где взял! В магазине купил. А вот зачем в пруду утопил - это другой вопрос. Винцент, спроси-ка, зачем?
Харвич рассмеялся. Но просьбу Даниила Петровича тем не менее воспринял как приказ.
- Кроха, - обратился он к попугаю, - ну чего ты туда забрался? Иди сюда, поговорим.
- Поговор-рим, - согласился попугай и спорхнул со шкафа на плечо Винцента. - Жрать хочу!
- Ну вот, опять, - огорчился Винклер. - Ведь только что ел, часа не прошло! Наверное, у него кишечник слишком короткий. Все сразу проскакивает, и никакого толку.
Доктор Френсис отверг предположение командира:
- Да ничего подобного! Он же птица, а все птицы едят очень часто. Метаболизм у них такой.
- Послушай, но он ведь не колибри! - возразил Саймон Корнилович. - Он большая птица, крупная. Такие не должны клевать без передышки.
- У него большие траты энергии в связи с эмоциональными перегрузками, - пояснил врач.
- Ты хочешь сказать, мы его обижаем? - ужаснулся командир.
- Нет, - вмешался Даниил Петрович. - Психолог хочет сказать, что у Крохи что-то такое на душе, что не дает бедному страусу покоя.
- Ну что ты его обзываешь по-всякому? - возмутился Винклер. - То воробьем, то страусом! Ему же обидно!
Ольшес ухмыльнулся и упал в кресло, ничего не ответив. Харвич вдруг понял, что Даниил Петрович совершенно сознательно дразнит попугая. Что старший коллега чего-то добивается от птицы... но чего?
Сняв Кроху с плеча и посадив его на спинку стула, Винцент спросил:
- Кроха, ты где этот камешек взял? И зачем его в пруд бросил?
Попугай свесил голову набок и хитро глянул на молодого инспектора.
- Ну скажи, ну пожалуйста! - попросил Винцент.
Кроха нахохлился и спрятал голову под крыло.
- Кроха, красавчик, - не отставал Харвич, - расскажи про камешек.
- Украл, - вдруг признался Кроха и, подскочив, дернул Винцента за волосы.
- Ой! Больно! Ты чего хулиганишь? - рассердился Харвич. - А где украл? У кого?
- Эрик - дурак, - ответил попугай. - Дур-рак-дурак-дурак!
- А, это ты про скульптора... - Винцент уставился на Даниила Петровича. - Это...
- Возможно, - кивнул Ольшес.
- Дай посмотреть! - потребовал Харвич.
- Потом.
Тут Кроха вдруг разговорился.
- Э-рик! Бродяга! Кар-раул, карлики! Привидения! Жрать хочу!
Произнеся эту переполненную намеками речь, попугай слетел со стула и напал на командира.
- Жрать хочу! - гневно орал он, колотя Винклера клювом и крыльями. Жр-рать хочу! Пир-рожок с капустой!
Винклер, повинуясь естественному чувству сострадания ко всему живому, сгреб Кроху в охапку и отправился с ним на кухню, провожаемый радостным ржанием членов экспедиции.
- Значит, этот камешек Кроха стащил у скульптора? - спросил Левинский, насмеявшись досыта. - А зачем?
- Да кто его знает? - пожал плечами Даниил Петрович. - Кстати, о скульпторе. Мы тут по дороге заглянули к "Лотосу", и представьте - у пришлого бога башка отпилена! Вот утром шуму будет!
- Башка... - оторопел Левинский и оглянулся на доктора Френсиса. Но тот был изумлен ничуть не меньше инженера. - Да куда же сигнализация смотрела?!
- Сигнализация, надо полагать, смотрела во все глаза, но видела нечто такое, что решила не вмешиваться, - с усмешкой сказал Ольшес.
- Но... а! - сообразил Кейт. - Это сделал сам скульптор? Да, конечно, больше никто не мог... ну и ну!
- Наверное, сменил веру, - предположил доктор Френсис. - Этот бог перестал ему нравиться.
- Не иначе, - согласился Даниил Петрович. - Так что искать нам теперь эту милую головку... и не только ее. Пропажа за пропажей! Чита! - окликнул он обезьяну. - Ты ничего нам не хочешь сказать, а, красавица?
Чита дала понять, что говорить с Ольшесом ей совершенно не о чем.
Вернулся Саймон Корнилович, оставив попугая на кухне. Но едва он перешагнул порог гостиной, как браслет спецсвязи на его руке нервно пискнул, и Винклер, глянув на малиновый огонек, снова вышел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
