— Надеюсь, вы понимаете, что такое конфиденциальность, — сказала она вместо этого.
— А я надеюсь, что вы понимаете, что нас волнует судьба Дэвида и его брата, а также двух женщин, с которыми они жили.
— А вы не рассматривали такую возможность, что они просто соскучились по дому и вернулись в Южную Африку? Я не настаиваю на этой версии, просто выдвигаю гипотезу.
— Их родители в прошлом году погибли, — сообщила Скарпетта. — Я разговаривала с медэкспертом, который…
— Да, да, — перебила ее доктор Селф. — Это такая трагедия.
— А у вас лечились оба мальчика?
— Можете представить, какая это была для них травма? Насколько я знаю, они постоянно скучали полому. Ведь им сказали, что они вернутся в Кейптаун, как только их родственники переедут в новый дом и смогут их забрать.
Доктор Селф не могла сообщить ничего существенного, этот разговор доставлял ей такое удовольствие, что она все никак не могла прекратить его.
— А как они попали к вам?
— Мне позвонила Эв Христиан. Она слушала мои передачи.
— Так ведь бывает довольно часто? Люди слушают ваши передачи, а потом становятся вашими пациентами.
— Именно так.
— Но ведь принять всех вы не в состоянии?
— Что делать…
— Так почему же вы решили заняться Дэвидом и его братом?
Доктор Селф заметила, что у ее бассейна ходят какие-то люди.
Двое мужчин в белых рубашках, черных бейсбольных кепках и темных очках осматривали фруктовые деревья, на стволах которых были видны красные полосы.
— Похоже, у меня непрошеные гости, — с неудовольствием заметила доктор Селф.
— Простите?…
— Эти чертовы инспектора! Завтра у меня как раз передача на эту тему. Новая программа на телевидении. Теперь у меня появились новые аргументы. Вы только посмотрите, как бесцеремонно они ходят по моему участку. Сейчас пойду с ними разберусь.
— Это очень важно, доктор Селф. Я бы не стала вас беспокоить, если бы у меня не было на то веских причин…
— Я и так опаздываю, а теперь еще это. Эти идиоты опять вернулись. Хотят погубить все мои деревья! Ну, это мы еще посмотрим. Будь я проклята, если пущу сюда эту шайку лесорубов. Мы еще посмотрим, — угрожающе произнесла она. — Все интересующие вас сведения я вам предоставлю только по распоряжению суда или с разрешения пациента.
— Довольно сложно получить разрешение от того, кто пропал без вести.
Повесив трубку, доктор Селф решительно направилась к мужчинам в белых рубашках с логотипами на груди. Такие же логотипы были и на их бейсболках. На спине у каждого большими черными буквами значилось: «Флоридский департамент сельского хозяйства и потребительских услуг». Один из инспекторов держал в руках миниатюрный компьютер, другой звонил по сотовому телефону.
— Извините, я вам не помешала? — наступательно поинтересовалась доктор Селф.
— Доброе утро. Мы инспектора департамента сельского хозяйства, — представился человек с компьютером.
— Я вижу, — без улыбки произнесла доктор Селф.
У каждого был приколот зеленый значок с фотографией, но без очков доктор Селф не могла разглядеть имена.
— Мы думали, что дома никого нет.
— Значит, вы считаете, что можете разгуливать по моему участку, как у себя дома? — спросила доктор Селф.
— Мы имеем право входить на неогороженную территорию. Я же сказал, что мы думали, что никого нет дома. Мы несколько раз звонили у ворот.
— Из моего кабинета звонков не слышно, — сказала она так, словно это была их вина.
— Извините. Но мы должны осмотреть деревья. Оказывается, у вас уже были инспектора.
— Да, вы уже вторгались на мою территорию.
— Это были не мы. Я хочу сказать, что ваши деревья осматривал кто-то другой. У нас нет об этом никаких сведений, — сказал инспектор с компьютером.
— Мадам, кто нарисовал эти полосы? Вы?
Доктор Селф безучастно посмотрела на помеченные деревья.
— С какой стати? Я думала, это вы их…
— Нет, мадам. Деревья были помечены раньше. Разве вы не замечали?
— Конечно, замечала.
— Но когда появились эти полосы?
— Несколько дней назад. Впрочем, я не помню.
— Это означает, что ваши деревья заражены цитрусовой гнилью и должны быть уничтожены. Судя по всему, они болеют уже давно.
— Давно?
— Их давно должны были удалить, — объяснил второй инспектор.
— Не понимаю, о чем идет речь.
— Мы перестали помечать их красной краской еще два года назад. Сейчас используем для этого оранжевую ленту. Значит, кто-то пометил ваши деревья, но их так и не уничтожили. Мне непонятно, как такое могло произойти. Налицо все признаки цитрусовой гнили.
— Но они заболели совсем недавно. Раньше у меня в саду ее не было.
— Мадам, разве вы не получали уведомления об обнаружении болезни? Вы должны были позвонить по номеру один-во-семь-сто. Неужели вам не показывали результатов анализа?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — отмахнулась доктор Селф.
Она вдруг вспомнила о вчерашнем анониме, который позвонил ей после ухода Марино.
— А что, мои деревья действительно заболели?
Она подошла к грейпфрутовому дереву, увешанному плодами. На вид оно казалось вполне здоровым, но, наклонившись над веткой, на которую указал ей инспектор, она увидела на листьях еле заметные светлые пятна, формой напоминающие пропеллеры.
— Видите? Пятна указывают на недавнее заражение. Очень характерные признаки.
— Не понимаю, — вмешался второй инспектор. — Если эти красные полосы действительно были нанесены инспекторами, сейчас бы уже наблюдалась суховершинность и падение плодов. Чтобы определить, когда произошло заражение, достаточно посчитать древесные кольца. Как вы знаете, в год прибавляется по четыре-пять колец, так что если…
— Какого черта мне считать кольца и падалицу? О чем вы говорите? — возмущенно воскликнула доктор Селф.
— Я просто прикидываю. Если полосы были нанесены два года назад… Что-то здесь не то!
— Вы что, смеетесь надо мной? — завопила доктор Селф. — Я лично не вижу здесь ничего смешного!
Из головы у нее не шел вчерашний телефонный аноним.
— Зачем вы явились сюда? — возмущенно воскликнула она, глядя на светлые пятна.
— Все это очень странно, — заявил инспектор с компьютером. — У нас почему-то нет протокола осмотра ваших деревьев и решения об их уничтожении. Не понимаю. Все наши действия мы регистрируем в компьютере. Пятна на этих листьях имеют довольно необычную форму. Видите? — Он показал ей лист со странными пятнами, похожими на маленькие пропеллеры. — Обычно они выглядят несколько по-другому. Нам нужна консультация патолога.
— Почему вы пришли именно сегодня?
— Нам позвонили и сказали, что ваши деревья могут быть заражены…
— Позвонили? Кто позвонил?
— Какой-то садовник из вашего района.
— Ерунда. У меня есть садовник, но он никогда не говорил мне, что с моими деревьями что-то неладно. Чушь все это! Ничего удивительного, что люди возмущены вашими действиями. Вы черт знает что себе позволяете. Врываетесь на чужие участки и сами толком не знаете, какие деревья надо уничтожать.
— Мадам, я понимаю ваше возмущение. Но с цитрусовой гнилью шутки плохи. Если мы не будем с ней бороться, здесь не останется ни одного цитрусового дерева…
— Я хочу знать, кто вам звонил.
— Нам это неизвестно, мадам. Извините за причиненные неудобства. Но другого выхода у нас нет. Когда мы сможем прийти к вам опять? Вы будете дома после обеда? Мы пригласим патолога.
— Можете сказать своему чертову патологу и всем вашим начальникам, что я этого так не оставлю. Вы знаете, кто я?
— Нет, мадам.
— Тогда включите радио сегодня в полдень. Передача «Давайте обсудим» с доктором Селф.
— Вы шутите. Так это вы? — изумился инспектор с компьютером. — Я постоянно слушаю вашу передачу.
— У меня есть еще и телевизионная программа. На канале Эй-би-си, по четвергам, в час тридцать, — слегка оттаяв, сообщила доктор Селф.
За окном, похоже, копали землю. Эв сидела с поднятыми над головой руками и, прерывисто дыша, прислушивалась к звукам, доносившимся снаружи.
Ей казалось, что она уже слышала эти звуки, но только не помнила когда. Может быть, ночью. Она прислушивалась к скрежету лопаты, вонзавшейся в сухую землю за домом. Когда Эв попыталась двинуться, лодыжки и запястья пронзила такая боль, словно ее ударили. У нее ныли плечи, было жарко и хотелось пить. В голове стоял туман — наверное, у нее поднялась температура. Раны и ссадины воспалились и нестерпимо болели. Теперь она могла опустить руки только когда вставала.
Она скоро умрет. Если даже он не убьет ее, она все равно умрет. В доме было тихо. Теперь она точно знала, что их здесь больше нет.
— Воды, — прошептала она.
