ужина в мусорные пакеты, очистила влажными салфетками велюровый диван, осознав, что с мягкой обивки всё стирается очень лёгко и просто. Зато с ковром ситуация сложилась патовой. Из-за светлого длинного ворса вывести соус оказалось не так просто.
Я полчаса ползала как таракан вокруг столика в попытках привести ковёр в своё первоначальное состояние, когда в коридоре появился Никита Алексеевич.
— Вы извините за их поведение, — нервно бормотала, судорожно тёрла ковёр и чувствовала себя словно Золушка под взглядом суровой мачехи. — Я сейчас закончу уборку и уйду, не бойтесь. Ещё минут десять.
Он молчал, из-за чего груз ответственности давил сильнее, в итоге я лишь яростнее пыталась оттереть пятно.
— Василиса, — прохрипел едва слышно Никита Алексеевич.
Испуганно замерла и обернулась. Босс стоял на стыке коридора и кухни-гостиной, опирался на стену прикрыв глаза и отчего-то тяжело дышал. То ли нездоровое любопытство, то ли страх заставили меня вскочить на ноги и опасливо подойти к мужчине.
Мы стояли друг напротив друга, всего в шаге, но складывалось ощущение, будто Кузьмин вообще не понимает, что происходит. Он странно склонил голову на бок, с правого виска вниз стекла капля пота, что совсем не сулило ничего хорошего.
Люцифер пошатнулся вперёд, а я инстинктивно вцепилась в него и обвила за талию руками — казалось, так проще удержать мужчину. Но всего мгновение — Никита Алексеевич повернулся и уже сам прижимал меня к стене за плечи, не давая шанса ускользнуть из крепкой хватки.
Я не понимала, что с ним творится, пока начальник не наклонился и не поцеловал меня. Но на этот раз по-настоящему.
Глава 26
Он упал.
Не от внезапно вспыхнувших чувств или моего незабываемого умения целоваться, нет. Едва я успела прикоснуться к колючей щеке, как мужчина “поплыл” и начал оседать на пол. Лицо начальника, который ещё пару часов назад стоял на кухне и пытался притворяться невидимым, горело.
Удержать его не получилось, хоть его руки и ухватились за мою талию, как за спасательный круг. До ужаса испуганная и ничего не понимающая я таращилась на лежащего на полу Люцифера и раздумывала, что же делать.
Сперва исследовала квартиру и после обнаружения шикарной спальни, оттащила тело босса туда, на мягкий матрас. Далось это с огромным трудом, ведь Кузьмин весил чуть ли не в два раза больше меня — по крайней мере, в моменты моих слабых попыток его переместить так казалось. В итоге пришлось тащить его по дубовому паркету и надеяться, что он этого никогда не вспомнит. А уж я точно не расскажу.
Поднять мужчину на кровать было сложнее всего. Его обмякшее и ни на что не реагирующее тело молило о пощаде после транспортировки по полу, но я не могла его бросить. На всякий случай постелила одеяло перед кроватью — небольшая страховка на случай падения — и стала поднимать Никиту Алексеевича.
Каким образом мне удалось это всё провернуть — одному чёрту известно, потому что даже доктор удивился моей силе и настойчивости.
Конечно, я вызвала врача, но не абы какого, а того, кому начальник всецело доверял. Леонид Фёдорович появился уже через полчаса, приподнял свои седые брови, как только понял, что именно я всем заправляю, и незамедлительно стал осматривать мужчину. Он без стеснения попросил снять рубашку с Кузьмина, долго его слушал, хмурился и задавал много вопросов.
— А в целом как состояние у него было? Скажем, последние пару недель, — уточнял старичок и своей сухой рукой пытался встряхнуть градусник.
— Уставал сильно, — механическим голосом ответила, забрала термометр, скинула до 36.6 и поставила боссу замерять температуру. Тем временем взяла тряпочку из тазика и аккуратно промокнула лоб и щеки, усыпанные капельками пота.
Его лихорадило. На девять по десятибалльной шкале.
— Ещё неделю назад я болела, правда, ничего серьёзного, насморк и иногда кашель.
— Может, для вас и ничего серьёзного, — нахмурился доктор, — зато для Никиты всё очень даже.
Дальнейшие расспросы он прекратил, изредка кидал на меня задумчивый взгляд, поджимал губы и вновь поворачивался к пациенту. После полного осмотра Леонид Фёдорович постановил, что у начальника — грипп в сложной форме. Кто бы мог подумать, что такой человек, как Люцифер, вообще болеет?!
Мужчина расписал мне полный список действий при уходе за Кузьминым, посетовал, что молодежь нынче совсем не заботится о здоровье и профилактике, а потом укатил на следующий вызов.
— И что мне с вами делать? — прошептала я, стоя перед кроватью неестественно побледневшего Никиты Алексеевича и пытаясь понять, какой же шаг предпринять.
Врач строго наказал не оставлять босса одного. И я, недолго думая, позвонила его сестре Галине. Разве родня не должна заботиться друг о друге? Но та лишь посетовала на судьбинушку, призналась, что её сын тоже болеет, и попросила набрать их матери. Чего я делать не собиралась.
Знакомство с Каролиной Дмитриевной произошло в офисе примерно через месяц после моего назначения. Я с самого утра была не в духе — Люцик срывался на меня из-за задержки поставки стройматериалов, мне же оставалось рычать на редких гостей. Попытки сдержаться и вести себя прилично приводили к переменному успеху и только до момента появления женщины в приёмной.
Она ввалилась в кабинет тяжело дыша, на лице красовался макияж в стиле египетских цариц, на голове — широкополая чёрная шляпа с такого же цвета страусиным пером. Аккуратные сапожки на невысоком каблучке, явно дорогое пальто в стиле Шанель, коричневая кожаная сумочка, на которую и я заглядывалась в одно время — всё это кричало о достатке. Если бы женщина тогда обратилась ко мне спокойно, то ничего бы не произошло.
Однако она избрала совсем иную тактику.
Окинув меня взглядом из странной смеси презрительности и превосходства, стройная мадам уверенно двинулась в сторону кабинета Кузьмина. В любой другой день я бы удивилась и не стала препятствовать — такие гости иногда заглядывали в нашу скромную обитель и не спешили спрашивать разрешения. Но в тот день босс сидел с утра на телефоне, обзванивал оптовые базы стройматериалов и пытался найти замену текущему поставщику, попутно ругаясь со всеми причастными к этой проблеме. И я не должна была никого к нему пускать. Даже ценой собственной жизни.
Пришлось кинуться грудью на амбразуру, вцепиться ладонями в дверные косяки и попросить женщину сначала представиться, потом подождать, пока начальник закончит. Она с невиданной силой отшвырнула меня в сторону, из-за чего я заработала растяжение, и едко процедила сквозь белоснежные зубы:
— Мала ещё, чтоб старшим указывать, соплячка.
На шум вышел разъярённый босс,
