- Не должно было бы выйти, однако у Зу-Л-Карнайна серьезные проблемы тагары восстали. И если они присоединятся к Самаэлю, то... сам понимаешь.
- Это беда, - согласился Дженнин. - Тогда и Хадрамауту угрожает непосредственная опасность.
- Думаю, варвару плевать, что с Хадрамаутом не воюют.
- Серьезное положение, - оценил обстановку Эльваган. - Давно не было так горячо на Варде.
- А теперь о самом невозможном... Говорят, что такие вещи предшествуют какой-то катастрофе, концу света. Не знаю, правда ли это, но все астрологи и чародеи в один голос называют место действия - Шангайскую равнину.
Дженнин нахмурился.
- Да, я бы не стал спать спокойно, если бы знал, что наверняка случится катастрофа. Это все же слишком близко к нам. А что понтифик?
- Он очень неплохой человек, и ты знаешь, как я к нему отношусь. Кажется, он даже заинтересовался тем, что происходит вокруг него, но, возможно, это момент настроения. В любом случае у меня не было возможности во что-либо посвятить его. Он поздно опомнился - время потеряно. Нужно самим решать, как быть, чью сторону принимать. Бездействие подобно самоубийству.
- Ты смотрел бумаги Корс Торуна? - спросил Дженнин внезапно.
- Только тем и занимаюсь. Кроме того, что-то есть у него в комнате странное, такое, чему просто невозможно там находиться. Правду говоря, я надеялся, что ты мне поможешь разобраться в его барахле. Идти туда одному страшно, а довериться я не могу никому.
- С радостью, - сказал шаммемм. - Только прикажи накормить меня обедом.
Повеселевший Вегонаба кивнул:
- Я и сам с тобой пообедаю. А после с новыми силами мы двинемся разгребать кучи хлама, оставшиеся нам в наследство от старого колдуна.
- Послушай, Вегонаба, - поинтересовался Дженнин, - а он на самом деле был так стар, как сплетничают?
- Еще старше, мальчик мой. Мой дед был мальчишкой, когда Корс Торун уже считался дряхлым стариком. Ну, пойдем в трапезную. Сейчас нам подадут обед.
Джаннин Эльваган последовал за гостеприимным хозяином. На пороге комнаты остановился, прислушиваясь. Тихий-тихий голос Корс Торуна произнес: "Я жду тебя, шаммемм". Но молодой человек решил, что ему померещилось...
О таких обедах принято говорить, что они прошли в теплой и дружественной обстановке, только этот был съеден наспех, правильнее сказать - проглочен. Напрасно старался повар порадовать своего хозяина кулинарными изысками: Вегонабе и его гостю было не до того. И даже осталась нетронутой индейка, маринованная в меду, - любимое блюдо хаанухов.
Залпом выпив по бокалу красного вина, оба вельможи не сговариваясь поднялись из-за стола и вышли из трапезной. Вегонаба бросил на ходу несколько слов, и слуги замельтешили, снуя разноцветными бабочками по коридорам. Одни спешили к каналу, чтобы приготовить ладью советника, другие - ждать у выхода с богато украшенными носилками, готовые доставить своего хозяина куда он прикажет.
Хозяин приказал - во дворец Корс Торуна.
Ладья, застеленная коврами, тихо заскользила по зеркальной глади канала, между цветущих берегов, а Вегонаба и Дженнин вели бесконечный разговор - шаткий мир держался на последних ниточках, готовый вот-вот ухнуть в пропасть и увлечь за собой все народы. Шаммемм предлагал отправить посольство в Сонандан, пока не поздно, первый советник в принципе соглашался.
Во дворце верховного мага Хадрамаута было тихо, темно и неуютно. Многочисленная челядь разбежалась сразу после того, как стало доподлинно известно о смерти хозяина. Люди боялись, что нечисть выйдет из-под контроля, и старались держаться подальше от этого нехорошего места. Все же не-человеческие существа, в разное время подчиненные Корс Торуном и порабощенные им, получили наконец долгожданную свободу, каковой и не преминули воспользоваться.
Однако все помещения сохранились в целости и неприкосновенности, ибо не было безумцев, возжелавших себе хоть пылинку из имущества чародея. Над вещами как бы тяготело незримое проклятие, отсюда старались унести ноги, оставив магу магово: кто его знает, не возьмется ли он и после смерти за свои темные дела.
Прислуга всегда знает о хозяине больше, чем может вызнать любой шпион, только обычно держит свое мнение при себе. Поэтому, когда Вегонаба только подозревал и предполагал, челядь доподлинно утверждала, что ворожба старого чародея к добру никогда не приводила и что знался он только со злыми силами.
- Неприятно тут, - передернул плечами шаммемм, оглядываясь по сторонам.
Вокруг было полно драгоценных вещей, старинной мебели, тяжелого бархата и парчи, которой завесили окна и дверные проемы. Однако пахло затхлостью и сыростью, словно в пещере с земляным полом. Пахло жилищем, которое не любят и давно бросили. Даже странно, как все пришло в запустение за такой короткий срок - в углах висела плотная паутина, пыль покрывала все поверхности толстым, слипшимся слоем. Кое-где пошла по дорогим шелковым шпалерам плесень, выедая яркие цвета. Безобразные пятна грязи заставляли привыкших к роскоши вельмож передергивать плечами от отвращения. И покои больше напоминали берлогу зверя, нежели обиталище человека.
- Отвратительно, - энергично кивнул первый советник. - Но мы обязаны пересмотреть здесь все.
- А вы не боитесь, что против нас обратятся заклятия, которые старик наложил на свое имущество? Охранное колдовство - я об этом много слышал, особенно на Имане. Там просто обожают эти штучки, - поинтересовался Эльваган. Страха в его голосе не было, да он и не испытывал этого чувства, хотя считал, что осторожность не помешает.
- Не такой уж я выживший из ума, как тебе кажется, - улыбнулся Вегонаба. У меня с собой перстенек. С виду так себе, дешевая безделица, но если поблизости есть магический предмет либо предмет, над которым . было прочитано заклинание, перстенек оповестит нас, будь уверен.
- А, - облегченно выдохнул Дженнин. - Тогда приступим. А что мы ищем, собственно говоря?
- Видишь ли, - замялся Вегонаба. - Этого я и сам точно не знаю, но надеюсь, что распознаю это сразу, как только увижу.
- Безумие, - буркнул шаммемм, тоскуя по своему флагману.
Три часа спустя они все еще копались в бумагах колдуна. Вегонаба распотрошил огромный сундук и вывалил на необъятный стол его содержимое. Они с Эльваганом сидели утопая в глубоких креслах и с безразличием истуканов перебирали свитки и пухлые конверты. Занятие сие им опостылело до невозможности, они наглотались пыли, глаза начали слезиться, но долг был выше усталости. Молчали. Скрипели зубами. Изредка попадалось кое-что интересное, и тогда бумаги бросали в плетеную корзину, которую Вегонаба отыскал под столом. Эти документы предполагалось просмотреть потом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
