В этот момент к нему приблизился итальянец, опуская дубинку поперек спины. Фанат закричал, вскакивая:
— Сука легавая!
Новый удар, в этот раз по руке. Новая брань, в этот раз еще покруче. Тут появился второй полисмен, невероятных размеров. Он вцепился одной рукой в майку и бросил его на дорогу, к очереди из фанов, загружаемых в транспорт.
Парень споткнулся и полетел наземь. Но уже следующий удар по ногам заставил его вскочить и поторопиться. На этот раз никаких проклятий, только торопливость в движениях. Джарвис посмотрел ему вослед и покачал головой.
— Животные, — прокомментировал он, непонятно кого имея в виду: фанов или полицию.
В этот миг его внимание было привлечено криком: Джарвис оглянулся на Фабио в дверях бара, который яростно жестикулировал. Джарвис, спотыкаясь на осколках, бросился в полуосвещенный бар. Внутри все было разгромлено, не осталось ни одного уцелевшего предмета мебели и интерьера. Только щепки на полу.
— Пол! — Обернувшись к Фабио, он увидел, что тот стоит возле группы людей в медицинских халатах, которые оживленно возились над человеком в углу.
— О, нет! — вырвалось у него.
Подбежав, он присел над телом, но его тут же оттеснили в сторону.
— Что с ним?
Фабио потрепал Джарвиса по плечу, и он выпрямился.
— Он потерял много крови, но, говорят, будет в порядке. Его порезали ножом. Два раза пырнули. Здесь и здесь.
Джарвис смотрел, как итальянец указывает на руку и на лицо.
Черт, только не лицо.
— Они отвезут его в больницу, но это не надолго.
— Шеф!
Полуобернувшись, Джарвис заметил Фила Вильямса в дальнем углу бара. За ним тоже мелькали спины медиков.
— Тут Фитчет!
Джарвис продолжил свой путь по осколкам, перепрыгивая через разбитый хлам, бывший некогда мебелью «Сан Марко». Он воззрился на лежащего в углу.
— Его избили и ударили ножом в грудь.
— Он выживет? Вильямс пожал плечами:
— Не знаю. Они особо не распространялись, да и английский у них такой, что не все поймешь.
Джарвис глубоко вздохнул:
— Наверное, все же лучше, чем мой итальянский.
Тут их окликнул Фабио:
— Портера увозят в больницу. Поедете с ним? Джарвис задумался на миг и затем кивнул:
— Да, конечно. Удалось кому-то из них сбежать?
— Не думаю, — покачал головой Фабио. — Там есть дверь запасного выхода, но она на замке. Наверное, запер хозяин, когда оставил им бар на растерзание. Мы отвезем арестованных в соседнее местечко Fiumicino. Там их продержат до тех пор, пока утром ими не займется магистрат.
Джарвис кивнул:
— Нам еще осталось найти Эванса с его подручным. Кажется, его имя Хокинс. Им, должно быть, хорошо известно, что здесь случилось.
Оглядываясь, он провел рукой по волосам: трудно было представить, что за столь короткий срок можно учинить подобный разгром.
— Очень хорошо. Значит, вы отправите их ночевать в каталажку, а завтра утром они снова выпорхнут оттуда как вольные птицы.
— Ничего не поделаешь, мы не имеем права задерживать их дольше. К тому же матч…
Джарвис решительно развернулся к дверям, собираясь покинуть помещение, но в последний миг остановился и вернулся:
— Кстати, а ваши «итальянские товарищи» нашлись?
Фабио покачал головой:
— Их здесь не было. Во всяком случае, нам не удалось обнаружить. Конечно, они могли уйти вместе с хозяином заведения, но…
— Похоже, ваша проблема с заговором теперь отпала, — заметил Фил Вильямс.
Джарвис вздохнул и проводил взглядом двое носилок, которые пронесли мимо.
— Да, но посмотрите, что мы получили взамен. Рация Фабио внезапно затрещала.
— Похоже, на вокзале дела совсем ни к черту. Мне нужно ехать.
Джарвис торопливо кивнул:
— Фил, езжай с Фабио, встретишься там со Стивом. Расскажи ему все, что видел здесь. Я в больницу. Во-первых, я должен убедиться, что с Терри все в порядке. И тогда мне надо будет придумать, что сказать главному детективу-инспектору.
Глава 20
Среда, 27 октября, 08.45
Джарвис встрепенулся и сонно уставился на медсестру в белой крахмальной униформе, которая с улыбкой прошла рядом. В другое время он, быть может, пофантазировал над ее обликом, но только не сейчас. Чувствовал он себя гнусно. Одному Богу ведомо, на что он сейчас похож. Он встал, зевнул и осмотрелся. Он находился посреди длинного белого коридора, В одном его конце было множество дверей-«распашонок» с матовыми стеклами, которые открывались от любого прикосновения, а в другом — группа медсестер, которые сгрудились у доски, что-то оживленно обсуждая. Прямо перед ним находилась дверь мужского туалета, а позади — ряд окон, завешенных белыми жалюзи. Тут наконец он вспомнил, где находится и, главное, зачем. Он прошел по коридору к месту скопления белых халатов. Почти весь вчерашний день он провел в машине с итальянцем, но лишь теперь, оказавшись перед небольшой группой женщин, остро ощутил незнание языка.
— Кто-нибудь говорит на английском? — нерешительно спросил он.
К нему обернулась женщина средних лет.
— Пойдемте, я отведу вас к вашему другу. Взяв Джарвиса под руку, она повела его по коридору.
— С ним не все в порядке. Он потерял много крови, но теперь приходит в себя.
Джарвис закрыл глаза, вздохнул и остановил медсестру.
— Вы не проводите меня к умывальнику? Она понимающе улыбнулась.
— Si.
Медсестра проводила его мимо больших окон, почти во всю стену, и завела в какую-то больничную ванную.
— Здесь вы найдете все необходимое, — сказала она, показывая на большой шкафчик со стеклянными дверцами. — Я буду в палате напротив.
Десять минут спустя, почистив зубы и освежившись, Джарвис перешел в указанную комнату, где увидел Терри Портера. Вид у того был неважнецкий. Рана на щеке была заклеена широкой полосой белого пластыря, рука забинтована. От левого запястья отходила к капельнице прозрачная трубка, рядом работал осциллограф, считывающий ритмы сердца. Короче, типичная палата реанимации. Но регулярное удовлетворенное попискивание приборов, отмечающих работу сердца, вносило определенное душевное равновесие.
Медсестра снова улыбнулась, заметив его появление.
— Я схожу за доктором, вы, наверное, хотите поговорить с ним, — сказала она, удаляясь из палаты.
Джарвис подошел к Портеру и присел на краешек кровати, но не успел он придумать, что сказать, как в распахнутую дверь вошел молодой человек в белом халате. Он отлично говорил по-английски, почти без запинки, с едва заметным акцентом. Представившись, доктор изучил карту, висевшую на спинке кровати.
— С вашим сотрудником все будет в порядке, если не считать, что…
— Чего не считать, доктор? — пытливо поинтересовался Джарвис.
— Видимо, ему придется у нас задержаться на несколько дней. Большая потеря крови, еще бы несколько минут и…
Джарвис без труда прочел на лице доктора, что случилось бы с Терри Портером, если бы карабинеры не прибыли вовремя.
— А как с лицом?
Доктор мотнул головой как упрямый конь.
— Пустяки. Рана на щеке быстро затягивается. Джарвис вздохнул и только теперь позволил себе нерешительную улыбку.
— А что со вторым пострадавшим? — спросил он, не отрывая глаз от Портера.
— С этим гораздо хуже. У него сломано несколько ребер и раздроблена челюсть, но главное — ножевое ранение в грудь. Возможно, задета сердечная мышца.
Джарвис чуть заметно покачал головой и посмотрел на доктора долгим взглядом:
— Какая глупая потеря. Доктор кивнул:
— Думаю, сегодня он не последний. Нас ждут новые сюрпризы. До матча еще двенадцать часов, а уже депортирована масса англичан.
Джарвис поднял брови:
— Депортированы? Вот как?
— Да, только что говорили по радио. Карабинеры отправили человек сто обратно в Англию. Самолет вылетел из Рима утром.
Джарвис залез в карман, доставая мобильный телефон, но доктор остановил его:
— Только не здесь. Аппаратура…
Джарвис извинился и направился к двери.
— Позвоните по телефону с медицинского поста. Оттуда легче дозвониться.
Джарвис остановился и повернулся к доктору.
Он хотел спросить, но не решался. В конце концов, лучшего случая не представится.
— Скажите, откуда вы, итальянцы, в отличие от нас, так хорошо знаете иностранный язык?
Доктор рассмеялся:
— Лично я учился на медицинском факультете в Лондоне и по возвращении уже год работаю в «Поликлинике Умберто». Но, пока я жил в Англии, я ходил на игры с участием Виалли и Дзолы на стадионе Челси, так что я знаю все о футбольных хулиганах и прочем, что имеет к ним отношение, — сказал он, указав на кровать с Портером.
Джарвис усмехнулся:
— Ну, тогда спасибо вам, доктор.
