Сурков посмотрел ему прямо в глаза.
— Я не то что НЕ ПОМНЮ, я вообще об этом НЕ ЗНАЮ!
— Ну да! — не поверил Николаев. — Очень удобная позиция… — Твоё право не верить. Только я не вру. Честно.
Саша тронула его за руку.
— Лёша, мне кажется, он говорит правду. Вспомни, какой ты был, когда я тебя вытащила… Николаев нахмурился.
— Допустим, это правда и ты, Сурок, все это проделывал под воздействием психотропного наркотика. Но зачем ты сбежал? Почему ты не рассказал все мне или Тарасову? Почему ты закрыл «дело Кучерова»?
— Они опять что-то мне вкололи. И я был в полной отключке полтора часа.
Даже не знаю, что творил. Когда очнулся, вижу, какие-то пацаны по карманам шарят, а я стою столбом посреди двора. И дождь идёт… если не верите, можете у тёщи спросить. Она меня в магазин посылала.
Николаеву вдруг стало жалко приятеля.
— Ладно, разберёмся. Последний вопрос, и пойдём. Ты не знаешь, где сейчас может находиться отец Влас?
Сурков удивлённо вскинул голову:
— У них подвал на Рылеева. Ты же знаешь!
— Нет их уже там. Сначала ты пропал, а потом и они слиняли… Некоторое время Сурков бездумно смотрел на лампу, потом неуверенно произнёс:
— Может, они на базе?
Теперь насторожился Николаев.
— На какой базе?
— Мне Козятин говорил, что у них в Колпино на Ижорском заводе есть какая-то запасная база. Они там вроде помещения складские арендуют.
Николаев вскочил, едва не стукнувшись макушкой о низкий потолок.
— Что же ты раньше молчал, Сурок?!
— Так ты же не спрашивал…
4
Козятин сидел у себя на кухне за столом в тренировочных штанах и майке и намазывал на толстый кусок хлеба масло. Затем, чмокнув, положил на хлеб кусок колбасы, а сверху ещё пристроил сыр и блаженно закрыл глаза. Любил он иногда вот так побаловать себя сытным бутербродиком после сна. День только начинался, по радио передавали спортивные новости, на плите закипал чайник, как кто-то требовательно позвонил в дверь. Недовольный тем, что его отвлекли от трапезы, Козятин встал и, дожёвывая бутерброд, подошёл к двери. Осторожно приложился к глазку и от удивления перестал жевать. На него смотрела искажённая окуляром глазка девичья рожица. Мужчина успел отметить, что девушка была в чёрном платке, повязанном почти до бровей.
— Кто там? — выдавил Козятин недовольно.
— Отбрось ложь и обратись к свету! — выдала девица странный текст.
— Что за бред, — чертыхнулся хозяин квартиры и, чуть помедлив, накинул на дверь цепочку и через секунду открыл непрошеной гостье.
Все произошло мгновенно. Мощный толчок вышиб дверь, тонкая цепочка жалобно звякнула и разорвалась. На пороге стоял Алексей.
— Леха? Ты откуда? — изумился Козятин.
Алексей с ходу двинул ему в челюсть. Удар был настолько сильным, что Козятин, опрокинув стул, влетел в комнату и растянулся на полу.
— С того света, — все-таки ответил на вопрос хозяина гость и оглянулся назад. — Заходи, Шура. Не стесняйся!
— Я ничего не понимаю! — возмутился Козятин.
— А и не надо! — махнул рукой Алексей и взял в руки переданную девушкой верёвку.
— Что ты собираешься… — ничего не понимающий Козятин попытался приподняться на локте.
— Лежать! — грубо толкнул его Николаев и, наклонившись, ловко перетянул тому руки верёвкой. — Вот как красиво получилось! — залюбовался он своей работой. — Теперь скотч. — Протянул он руку Саше. Та молча передала скотч.
— Ты представляешь себе, что ты делаешь? Алексей! — отплёвываясь кровью, хрипел Козятин, пока его привязывали скотчем к стулу. — Это уже не служебное расследование, ты понял? Это уголовное дело, Лёша… — в голосе хозяина квартиры послышалась угроза.
— Ты все перепутал, Козятин! Теперь не я, а ты бояться должен.
В это время журналистка извлекла из сумки видеокамеру. Через несколько секунд она установила камеру на треножник, вставила вилку в розетку и кивнула Николаеву:
— Все готово.
— Ты сумасшедший! — не унимался Козятин. — Я всегда подозревал, что у тебя не все дома, но что ты настолько псих, не догадался. Шпана!
— Ничего, не волнуйся, мне тоже пришлось попотеть, чтобы во всем разобраться. Теперь твоя очередь, Козятин.
— Это ты на что намекаешь?
— Говорить мы с тобой пришли… — начал было Алексей.
— Я ни о чем с тобой говорить не буду. — прервал его Козятин.
— а ты как хочешь. Сам не будешь, мы тебе поможем.
— Ты что, меня пытать собрался? — усмехнулся Козятин.
— Да зачем же? — искренне удивился Алексей. — Эти средневековые методы мы оставим для других. А сами обратимся к более современным технологиям. — Он извлёк из сумки флакон и демонстративно поднял его над головой Козятина. — Химия — великая наука! Узнаешь?
Увидев знакомый флакон, хозяин квартиры заметно занервничал.
— Я пить не буду… — Тогда, может быть, сам расскажешь, давно ли ты состоишь в секте «Свет истины». Сколько вас там? Адреса, телефоны?
— Полный бред, — возмутился Козятин и облизнул пересохшие губы.
— Плохо у тебя, Козятин, не только с догадливостью, но и с памятью, — подытожил Алексей. — Придётся помогать. А для начала прими на грудь пять граммов… И Алексей поднёс к губам протестующего Козятина флакон. Буквально на глазах с лицом бывшего напарника произошли заметные изменения. Ото все как-то странно обмякло и приобрело отстранённое выражение, взгляд остекленел.
— Ты снимаешь? — спросил Николаев Шуру.
— Снимаю, снимаю, — отозвалась девушка.
— Ну, начнём, — Алексей взял стул и сел рядом с камерой. Шура направила объектив на впавшего в прострацию Козятина.
— Как тебя зовут? — миролюбиво спросил Алексей.
— Гена.
— Очень хорошо. А скажи нам, Гена, подливал ли Сурков что-нибудь в кофе Кучерову?
— Да.
— И что это было, Гена?
— Водичка отца Власа.
— Интересно, — протянул Николаев. — А что это за водичка такая волшебная?
— Сильнодействующий психотропный препарат.
— Вот как? И как же он действует, этот препарат?
— Он подавляет волю объекта.
— То есть фактически превращает нормального человека в зомби?
— Да.
— А не скажешь ли ты мне, Гена, откуда вы берете этот препарат?
— Его изготавливают в специальной химической лаборатории.
— Кто?
Козятин немного стушевался. Николаеву даже на секунду показалось, что тот выходит из-под действия препарата, но Козятин через секунду ответил:
— Этот человек — член нашей секты. Но имя его мне неизвестно. Его знает только отец Влас… — Ну, это мы узнаем… — успокоил его Николаев и продолжил:
— Ну а зачем вам эта водичка, Гена?
— В стране бардак, — начал тоном чревовещания Козятин. — Демократия себя дискредитировала, народу она не нужна, напротив, он нуждается в жёсткой руке, в сильном лидере. Только личность может навести в стране порядок, и отец Влас, Учитель наш… — Давай опустим агитационную часть и перейдём сразу к конкретике, — предложил Алексей. — Так для чего вам нужен психотропный препарат?
— Препарат может дать возможность контроля общественных процессов.
Небольшая доза препарата, попавшая, скажем, в водопроводную сеть, может повлиять на общественное мнение. Результаты выборов в таком случае можно будет корректировать. Случайных людей у власти уже не будет, только те, которые нам нужны.
— Кого посчитает нужным продвигать секта «Свет истины»?
— Это вульгарная формулировка, но в целом верная. У власти должны быть люди избранные. Если вы понимаете, что я хочу сказать.
— Понимаем, понимаем, — заверил его Николаев. — А кто эти избранные?
— Руководство секты, — уверенно произнёс Козятин. — Среди нас много бывших сотрудников спецслужб. Они владеют методиками манипулирования сознанием на уровне биополя, гипноза и психотерапии. Кроме того, мы знаем, что такое дисциплина и что нужно нашей стране.
— Нужно нашей стране… — задумчиво произнёс Николаев и после паузы задал следующий вопрос:
— Почему погиб Зуйков? Какова реальная задача этого убийства?
— Это был эксперимент. Первый эксперимент. Нам надо было убедиться, что препарат действует безотказно. В этот момент отрабатывалась возможность будущих терактов.
Николаев утомлённо закрыл глаза.
— Перерыв! — произнёс он со стула. — Отключай камеру, Шура. Меня от него уже тошнит.
— Жуть какая! — кивнула в сторону Козятина девушка. — Бред какой-то.
— Если бы бред… — пожал плечами Николаев. — Ладно, езжай на студию. Часть материала, как мы и договаривались с Тарасовым, ты можешь дать в эфир. А я займусь этим… — Он позвонил по телефону:
— Группа может пониматься в квартиру!
Примечания
1
прапорщик
2
Сибирский военный округ
3
Человек, ведущий наружное наблюдение
