там, не заблудится.
Я нашла причину, почему не проведу перемену с близнецами, и сбежала на встречу с Русланом.
Надо сказать, Дим и Ден бдели возле меня то вместе, то по очереди, но старались не спускать глаз. Вроде уже все решено, я с ними, принадлежу и не делю, а главное, не выбираю, однако до формальной свадьбы у них оставался страх, что может что-то произойти.
— Да вы параноики!
Но даже Костров поддался страху и усилил охрану. Вот с чего бы?
Руслана я не увидела, думала, пришла первой, но стоило повернуться к запыленному окну, как сзади Чернов навалился на меня всем телом, больно впечатав бедрами в выступающий подоконник.
Я пикнуть не успела, когда его рука легла на горло и сдавила. Не больно, а властно, что ли. Я немного обалдела от такого напора.
— Пусти!
— Ты сделала укол? — тихо прохрипел он в ухо
— Не твое дело, — дернулась я.
— Еще как моё, — процедил он и наклонил вперед, удерживая за шею и прижимая к подоконнику. — Только попробуй закричать, — предупредил он, и я почувствовала его руку на своей заднице.
Снова дернулась и замерла, понимая, что мне безумно нравятся его касания, что я уже теку, предвкушая его наказание. Я могу в любой момент остановить Руса, крикнув, что укол сделан. Я его как раз накануне поставила, под вялое сопротивление братьев, аргументируя, что беременить не готовую к этому молодую девушку неприлично.
Но то, что Чернов поступит так же подло, я не верила.
И несмотря на его нечестные намерения, испытывала нездоровое возбуждение. Я перестала сопротивляться, чувствуя, как между ягодиц через наши плотные брюки в меня упирается его крепкий член.
Дыхание сбилось, я ловила каждое движение Руслана, то, как он рвал ремень из шлеек моих брюк, как спускал их вниз к коленям, тихо охнул, поглаживая обнажившиеся ягодицы под тонкими гипюрными трусиками.
Мои близнецы любили красивое нижнее белье, поэтому мне не стыдно было пройтись в нем хоть по подиуму.
Чернов отпустил мою шею, но я не шелохнулась, а потом вздрогнула, почувствовав его губы на ягодицах.
Он целовал, прикусывал, царапал щетиной, а я бесстыдно текла, зная, что Рус не устоит, что за этой прелюдией начнется жесткий трах. Почему-то я была уверена, что Русу не до нежностей. Даже его поцелуи жалили.
Когда Руслан развернул меня к себе и подсадил на подоконник, на нем была только расстегнутая рубашка.
Я задохнулась от его обнаженности. Он был не одним из братьев, к которым я привыкла, которые не могли поразить меня своим видом. Его я пожирала глазами. Бронзовую, отливающуюся на солнце кожу, темные ареолы, немного волосатую грудь, куда хотелось запустить пальцы и дернуть, заглядывая Руслану в глаза.
Я спускалась взглядом ниже, по выступающим под кожей венам, пока не наткнулась на торчащий и чуть подрагивающий от нетерпения член. Задохнулась от накрывшей волны вожделения. Опьянела от желания, не в состоянии открыть глаза и посмотреть на Чернова.
Он тоже не хотел ждать. Развел мне ноги и одним ударом вошел на всю длину.
Это было абсолютное попадание в центр мишени. Я была готова, я его ждала, я выгнулась, чтобы вобрать его полностью, и тут же задрожала от накатывающих ощущений. Руслан не делала пауз, вбивался, как я и ожидала от него, быстро и жестко. Меня захватывал оргазм, а он просто сорвался с цепи, не надеясь, что между нами так все быстро случится.
Я стонала, цепляясь за его шею, плечи, а он закусывал губу и сильно жмурился, пытаясь сдержать свое извержение. И на последнем рывке, когда меня выгнуло и затрясло от мучительных спазмов освобождения, Рус вскрикнул и вышел из меня, сбросив семя на подоконник, попав на бедро.
Мы тяжело дышали, глядя в глаза друг другу.
— Не будет укола — в следующий раз я сделаю это в тебя, — пригрозил Рус, а я хихикнула и съязвила:
— Уверен, что следующий будет? Братья тебя разорвут, если узнают.
— Тебя тоже, — ухмыльнулся в ответ Чернов. — Но пока ты меня хочешь, у нас всё будет.
Он провел ладонью по открытой промежности, и я опять задохнулась, цепляясь за его руку, глядя в темнеющие глаза и кончая от его прикосновений и под угасающую усмешку.
Что, Руслан, не так это весело, хотеть и знать, что я не твоя и никогда твоей не буду?
* * *
С окончанием цикла у меня возобновилась активная половая жизнь. Парни усвоили урок, немного нудели, что оттягивать с воспроизводством не стоит, но в основном отрывались по полной, как и я.
Каюсь, мы даже пропустили пару дней универа, трахаясь до бессилия в спальне, в душе, на полу, на подоконнике, перед зеркалом, в тренажерке… Я не помню, осталось ли в наших апартаментах хоть что-то, незапятнанное сексом.
Его было много, всегда на троих, всегда без границ. Я падала, меня поднимали, и мы продолжали. Кажется, я дорвалась до десерта и никак не могла насытиться. Вот теперь я принадлежала им обоим вся, без остатка.
Правила игры всегда менялись. Иногда это был безудержный трах в погоне за удовольствием, иногда медленное смакование. Мы экспериментировали и пробовали разные варианты. Иногда я оставалась с одним, а второй бежал за едой или брал тайм-аут. Но даже в такие моменты секс оставался нашей игрой на троих. Один брал меня, второй смотрел.
Поэтому самым пикантным и интимным оставался секс с Русланом.
Всегда тайком, украдкой, между парами. В раздевалке, или в подсобке, или под лестницей, ведущей в подвал. Но меня возбуждала не секретность свиданий с Русланом, а то, что мы были одни, только я и он. И за нами никто не подглядывал.
И именно с Черновым мне было не до экспериментов и расширения границ. Я просто хотела, чтобы он брал меня. Хотела отдаваться ему. Хотела вот так бунтовать против Костровых и того, что они мне уготовили.
Да, я была революционеркой, а Руслан стал моей баррикадой, на которую я с удовольствием насаживалась и очень эмоционально кончала. Безумно кончала.
Началось все с его вопроса по телефону:
«Сделала?»
Ага, так я тебе и сказала.
«Нет».
И он заловил меня на выходе из универа, когда я уже уходила с пар. Близнецы задерживались, и Костров прислал за мной машину. Но до нее я дошла не сразу.
Чернов уволок меня в пустую раздевалку, порвал блузку, добираясь до груди, но я простила ему все, потому
