— Оправданный риск, я в Наташе уверен.
На следующий день рано утром мы отправились в путь. Опять спустились к косе и достигли берега. На этот раз на нас никто не напал, хотя в колонне был не меньше двадцати машин. Помимо самих бурильщиков с нами была рота охраны от разных неприятностей. Два танка, два грузовика со знакомыми мне зенитками в кузовах. Не ахти какая сила, но от элиты со свитой можно было отбиться. От самолёта нолдов тоже. Они вообще летали без брони как на курорте, и та же «Зушка» могла сделать из него решето. Да что там «Зушки» наш броневик от него мокрого места не оставит. К тому же нолдов проредили настолько хорошо, что в ближайшие пару месяцев мы не ожидали их появления. Шутка ли сказать они потеряли не только пехоту, но и высшее своё руководство.
Но вся эта сила не могла продержаться и пяти минут против скреббера. Проанализировав все известные случаи встречи со скреббером, я пришёл к выводу, что все они обладают ударом по площади. К такой банальщине как царапать и кусать, они, как правило, не прибегали. Один обладал круговым электромагнитным шоковым разрядом, гасящим всю электронику и движки любых механизмов. Причём генерировал он его раз в минуту. Второй так вообще укрывался непробиваемым для пуль и снарядов полем. Говорили, что поле держало всё, кроме лучевого оружия внешников. Наш скреббер мог парализовать фронтально в передней полусфере на сто двадцать градусов. По словам Удмурта червяк гарантированно работал, когда у него с жертвой был установлен визуальный контакт. Конечно, если тупо вызвать его биться в чисто поле, то неудивительно, что дуэлянтов с каждым разом становилось всё меньше и меньше. Но и мой вариант мог осуществиться только если у вас в команде есть Наташа, в противном случае скреббер вас просто сожрёт.
Ехали мы часа два и наконец прибыли на место. Солнце вскарабкалось на самый верх и с интересом поглядывало на нас. Бойцы под командованием Беса заняли круговую оборону. Разместил он их грамотно, по замашкам было видно, что воевал в прошлом. Мне не понравилось, как он глазел на Наташу. Не верил в её способности? Или решил приударить за ней? Что же в своём праве, я человек женатый, вмешаюсь только если он будет с ней неучтив. Наташа же никого не замечала и во все глаза смотрела на огромные норы в горе. Червяк наделал столько проходов, что гора стала похожа на швейцарский сыр. Расставив бойцов по местам к нам, подошёл Бес.
— Заброшенные галереи у самой земли. Во всяком случае там выход на поверхность. Первые метров сто пятьдесят-двести они идут параллельно поверхности, но потом резко ныряют вниз. Учти это, как ты понимаешь на подъёме ты не разгонишься, — я кивнул. Разумно. — Выше, метров на пять идут свежевырытые ходы, чуть дальше они повторяют рельеф нижних. Между ними полтора-два метра грунта. Червячок очень экономно расходует внутренний объём горы.
— То, что надо. Я побегу сверху, а внизу побежит Наташа.
— Не побегу, Лесник. Мне это не нужно. Я встану посередине, и когда эта тварь поползёт за тобой пущу заморозку через все дыры. По идее скреббер должен будет примёрзнуть.
— По идее…, а он быстро ползает, Бес?
— Скорость бегущего человека. И ни в коем случае не оборачивайся. Всё на слух.
— Постараюсь. Пойдём посмотрим, что внутри. — ближе к подножью горы стали попадаться человеческие кости и даже целые скелеты. Искорёженные остовы машин и прочий мусор.
— Он разве не целиком глотает? — спросил семенящий рядом Кац.
— Целиком, но потом отрыгивает, то, что не переварил. Кости он не любит, как и железо. Любит всякие жидкости, даже машинное масло и бензин. Кожу с сидений и пластик. Железо выплёвывает. Точно также и с людьми. Нажрётся, а потом ползает и блюёт. Мы такое неоднократно видели с Острова.
— Много охотников пробовало добыть скреббера? — поинтересовался Гном принюхиваясь к запаху из норы.
— Первыми, конечно, были мы, но это ещё до меня. С первого раза до людей не дошло что не стоит пытаться, но всё равно были ещё две попытки. Последнюю я застал, но не участвовал. После нас пробовали муры. Откуда их столько набралось, ума не приложу. Тысячи полторы прибыло. Мы хотели было врезать им по жопе, но посчитали, что только зря прокатимся. Чтобы вывести хотя бы пару тысяч на берег, нужен целый день. Муры свалят раз десять уже. Они тоже не дураки и просто так помирать не хотят. Их головные дозоры заметят нас задолго до того, как мы накопим силы. После муров было четыре попытки со стороны нолдов. Всё это за последние четыре года, что я здесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И как? — Гном слушал Беса разинув рот. Бес рассмеялся.
— Как видишь, кости кругом, а червячок живее всех живых. Как дедушка Ленин. Идём внутрь, сам увидишь.
В нижних галереях мы чувствовали себя в безопасности. Некогда просторные туннели нынче были завалены костями на две трети. Что, собственно, нам было даже на руку. Люди бурившие потолок с целью выйти на верхний этаж стояли на костях без лестниц, доставая до свода норы. Я присвистнул, столько костей увидеть в туннеле не ожидал. Вперемешку с металлом они захламили шести-семиметровые в диаметре туннели. Он был даже толще чем я ожидал, ведь если проводить аналогию с пауком, то местные чудовища не рыли себе норы сверх необходимого. Настелив на все отходы жизнедеятельности скреббера доски, люди принялись пробивать шахты наверх. В руках у них были весьма интересные инструменты на батареях. Работали парами, иначе одному эту хреновину было не удержать в руках. Наделав глубоких отверстий по окружности, они проделывали отверстие по метру и диаметре. Через которые будет работать Наташа, и в одну из них должен буду спрыгнуть я, чтобы оказаться ниже этажом. А скреббер-червяк благополучно примёрзнуть своей жопой к стене и через три часа благополучно издохнуть.
— Впечатляет. Лесник, а ты уверен, что убежишь от него? — неуверенно спросила Наташа.
— Да, Жень. Не решил ли ты меня преждевременно сделать молодой вдовой? — нахмурилась Лианка.
— Я экзоскелет одену. С помощью него я выманю зверя и в решающий момент дам газу под даром. Не догонит, он даже не увидит меня, — пообещал я.
— От Извергов ты чего-то не очень убежал, — покачала головой жена.
— Так они двигались так же быстро, как и я под даром, а этот ползёт со скоростью обычного бегуна. Успею. Всё будет хорошо.
— Именно эта фраза многих подводила, — засмеялся Бес. — Кстати, он очень не любит, когда пенопластом по стеклу и обязательно проснётся. Это выяснилось совершенно случайно во время второго нападения.
— Учтём. До вечера справятся с дырами? — спросил я. — Тогда вечером можно будет начинать.
— Пойду узнаю, — сказал Бес и пошёл к рабочим.
— Лесник, мне чего сыкотно, может ну его? — Лиана взяла меня за руку и прижалась ко мне.
— Не дрейфь, рыжая. Я везучий, — я погладил её по голове. Наташа отвернулась.
— Кац предлагает…
— Сдаться? — не удержалась Лиана.
— Нет, девочка. Кац предлагает одеть нолдовский шлем и обклеить лицевой щиток фольгой. Возможно, он как-то отразит взгляд если, Лесник случайно на него посмотрит.
— Как же я тогда увижу, что происходит впереди?
— Можно проделать маленькие дырочки, — предложил папаша Кац.
— Да бросьте вы ерундой страдать. Как только услышу позади червяка, я буду смотреть только вперёд, убегая от него на всех порах.
— Можно как в легенде про гидру и Персея смотреть в зеркальце назад, — Лиана достала своё квадратное. — Закрепить его на твоей каске, как зеркало заднего вида?
— Давай, возможно, это самый реальный вариант.
Через три часа всё было готово. Воспользовавшись дневным сном чудовища, мы с Гномом прошлись по верхней галереи. Гном, своим чутким носом, точно указал одно из ответвлений в котором спал червь. Оставалось только разбудить его и начать операцию. Солнце уже клонилось к земле, когда все, кто был с нами убрались подальше, пожелав нам с Наташей удачи. Я нарядился в экзоскелет. Наташа уже ждала внизу между третьим и четвёртым отверстием. Я же вошёл в верхнюю галерею. По заверению Беса червяк должен был скоро проснуться. С собой у меня были химические фонари, которые я разбрасывал каждые десять метров у отверстий. Бежать в темноте было ещё тем удовольствием. Да и Наташа поймёт, что червь приближается, когда он закроет собой дыру, и свет погаснет. Я прошёл так двести метров и стал углубляться в нору.
